Н 5 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 47

— Она как бы зеркалит.

— Именно, — кивнул Димидко. — Вот поставим мы, как обычно раньше было, пять в защиту… То есть, три защитника и два края. А кубаноиды выстроятся так, что зажмут именно краёв, не позволяя им далеко отходить от своих ворот. И оттуда, с краёв, будут прорываться к нашей штрафной. А если поставим четверых, и трое в центре?

— Они, наоборот, сыграют, в оборону, — блеснул интеллектом теперь уже Погосян.

— Если у нас один нападающий — у них четыре защитника — больше и не надо, — продолжил Димидко. — И так — под любую нашу расстановку. Скажем, будет у нас, как я предполагаю, пять защитников, ромб в полузащите и один ярко выраженный нападающий. Что они сделают?

— Насытят середину поля? — попытался умничать Игнат.

— Тьфу! Вот что за люди пошли! Все и всё знают! А раз ты умный, вот и посидишь на скамейке. Выйдешь на усиление, если кто устанет. Понял?

И немного помолчал, строго смотря на Игната, а потом заговорил более жестко:

— И всем остальным: если можно, на поле — без самодеятельности. Вы установку тренера соблюдайте. Потому что тренер вам все разъяснил, разжевал, в рот положил… Глотайте! Центр они там насытят… Ну да. Центр поля будет все решать. Потому что их нападающих — они обычно в два центральных играют — прикроют трое наших защитников. А края, по идее, — вперед, на помощь полузащите и нападению.

Димидко наконец сдвинулся к доске и расставил магниты.

— И вот тут они цепью могут встать и выставить четырех в линию. А четверых вдвоем просто так не пройти. У нас же там всего двое, выходит, Левашов и Клыков. Один чуть сзади, подчищает, помогает защите и кидает мяч вперед. Один — опять один! — впереди под нападающим. И получается вот такая ямища, в которой пропадают наши двое полузащитников, перекрытые их четверкой. И от наших ворот до наших атакующих — дыра. Пустое место. Только дальние забросы, только простая и ясная игра. Так она и для них — ясная! Вопрос залу: что делать?

— Подыграть? — буркнул из угла Жека. — Ну, типа, отзеркалить тоже? И если мы знаем, как они играют…

— Мы знаем. А они знают, что мы знаем. И они, что интересно, знают, что мы знаем, что они знают, что мы знаем… В общем, коса на камень. Легкой игры не будет. И есть у меня ощущение, что все решит личная техническая подготовка. Не перепас в центре поля — они не дадут тики-таку гонять, в центре их игроков будет больше — а в наглую, один-в-один, в обводку…. Ну, раз потеряем мяч, два, три… А один-то раз должно получиться! И главное, они сегодня тоже готовятся, рассуждают о тактике… А мы такие — бац! И мимо тактических построений. Вот Левашов вроде похитрее, пообводчивее будет. Он и выйдет.

Сан Саныч снова смолк, с хитрым прищуром всех осмотрел, я начал догадываться, что он задумал, и вскоре получил подтверждение.

— Они, увидев наше стандартное и привычное построение, выставят своё четыре-четыре-два. И будут ждать длинных забросов на нашего Рябова, который хоть и лось здоровый, но четверых не обыграет. А мы забрасывать не будем. Мы эту четверку в центре обойдем по краю. Край защиты и правый полузащитник, Бурак и Левашов, — против их крайка.

— Круто! — Микроб аж подпрыгнул.

По нашим сомнениям, по напряжению побежали трещины. Раз — и вот появляется уверенность, хлопает каждого по спине, подбадривает.

— Вот и преимущество, потому что вдвоем. Клыков и Хотеев — опять нас двое против одного. То есть можно прорваться почти на угол штрафной. А дальше как? Дальше — на технику. Тут вас будет двое-трое против четверых. И конечно, правильнее бы — в стеночку и в забегания. Но они этого ждут. А вот бразильской такой наглости — не ждут. И если крайний полузащитник сместится ближе к середине и попрёт один на двоих защитников, — он подвинул магнит. — Нагло попрёт! Уверенно! Когда мы — один раз так, второй раз, третий — они уже в ритм попадут и привычно будут вдвоем на одного смещаться. И вот тут уже надо по игре смотреть, по полю и по себе лично. Поняли? Только на этом этапе можно заниматься самодеятельностью и выбирать: сместиться в центр и ударить издали или катнуть меж двух, чтобы подхватил наш центрфорвард.

Тренер мелом рисовал стрелы, предлагал варианты и решения. Но понятно было — легкой игры не будет. Хотя за ничью с «Кубанью», думаю, он бы ругать не стал. Игра сложная, команда крепкая и «противная». Упрутся, а потом выстрелят…

— Подвожу итог: на краях у нас всегда должно быть двое против одного. Всегда! Мы теряем центр как будто. Но у нас сзади три центральных защитника и чуть впереди перед ними — Лабич, как волнорез. Справимся! Еще же и вратарь, который половина команды! Кстати о вратаре. — Сан Саныч посмотрел на меня. — Мяч поймал — и куда его?

— В середину поля на край! — озвучил я то, что казалось очевидным.

— Правильно! Играем краями. Мяч получил, и не по центру его кидаешь, а наискосок, на край. А там, повторяю, два на одного.

Тут в дверь коротко постучали.

— Кого там черти принесли, — проворчал Димидко и крикнул: — Да!

В тренерскую вошли двое коротко стриженных мужчин одинакового роста, в одинаковых темно-серых пиджаках и брюках, только у одного белая рубашка, у другого — синяя. Места в помещении практически не было, и они остались у входа.

Тот, что в синей рубашке, сунул руку в нагрудный карман и выудил ксиву. Второй проговорил:

— Здравствуйте. Комитет государственной безопасности. Нам нужен Александр Нерушимый.

Оба уставились на меня. Получи, фашист, гранату!

Нахлынула злость. Почему не вчера, не завтра, не сегодня утром, а именно сейчас, в такой ответственный момент?!

— По какому вопросу? — стараясь сохранить самообладание, проговорил я, мысленно желая, чтобы земля разверзлась у них под ногами, и они провалились в ад.

Белая рубашка обвел взглядом собравшихся и сказал:

— Безотлагательный вопрос по делу, по которому вы проходите свидетелем. Мы по личному распоряжению генерала Ахметзянова.

— Молодые люди, — раздраженно заговорил Димидко, хотя гости были одного с ним возраста, — такие дела решаются заранее и по согласованию. У нас важная игра…

Синяя рубашка вынул из папки какой-то документ, потряс им перед собой.

— Вот постановление суда. Вот повестка. Александру Нерушимому надлежит немедленно явиться на беседу.

Чертово чрезвычайное положение! Если бы не оно, хрена с два они так руки бы мне выкручивали. Но я все-таки попробовал отвертеться:

— Если у свидетеля уважительная причина и если он не предупрежден заранее, то имеет право не являться…

Белая рубашка сказал как по писаному:

— В связи со сложившейся ситуацией вы не обязаны являться, только если что-то угрожает вашим жизни и здоровью. Вы не выглядите тяжело больным. Пройдемте.

— Это беспредел! — воскликнул Микроб, поднимаясь.

Клыков положил ему руку на плечо и вернул на место, а потом что-то зашептал в ухо.

Итак, что делать? Если отказаться ехать, эти двое заломают меня и увезут. А если я себя заломать не позволю, так приедет наряд и упакует — за сопротивление при задержании.

Теперь встал Погосян и возмутился:

— У нас важный матч! Миллионы людей его будут смотреть! — Он обратился к нашим: — Мужики, не отдадим Нерушимого!

Микроб скинул руку Клыка и тоже поднялся. Встали Левашов, Лабич, Бурак, Гусак.

— Пацаны, не дурите! — сказал я, поднимаясь, и направился к выходу.

Вспомнились слова Горского, что во время чрезвычайного положения забастовки запрещены, а себя я утешил, что если допрос пройдет быстро, как в прошлый раз, то я успею на матч. Ну, на второй тайм так точно.

Воцарилось молчание. Каждый хотел прикончить незваных гостей, особенно — я. Проскользнула мысль, что это может быть подстава, я сосредоточился на белой рубашке и считал его желание — поскорее отсюда убраться, доставить меня генералу и заняться своим делами. А вот второго прослушать не удалось, я уловил тот самый белый шум, присущий одаренным.

Значит, генерал скорее не кэгэбэшник, а бээровец. Внутреннее расследование? Нужно будет в очередной раз свидетельствовать против Фарба?