Н 5 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 30

Я улыбнулся в ответ и громко, чтобы все слышали, назвал левый адрес.

Таксист открыл передо мной дверцу, уселся в салон, и мы поехали. Когда остановились у светофора при выезде со двора, я тронул его за плечо, когда он обернулся, щелкнул пальцами перед глазами.

Гипнотизировать водителя я не стал, потому что это опасно, можно попасть в аварию, все-таки человек под гипнозом не в себе. Когда мы остановились у светофора, хлопнул себя по лбу.

— Командир, совсем забыл. Давай сначала заедем в одно место, — я назвал адрес Кагановского, — а потом — на Ленина, как и договаривались.

— Любой каприз за ваши деньги. — Он втянул воздух носом — все-таки я в СИЗО изрядно провонял — и сказал: — Курить — вредно. Я от курева чуть не умер. А молодым был, эх, думал, все мне по плечу.

Он тарахтел и тарахтел, а я поглядывал на мигающий зеленым таймер. Восемь утра. На улицах никого нет — граждане пользуются правом на отдых, встречаются лишь редкие шатающиеся и собачники. На дорогах пусто, лишь пустые автобусы да редкие такси.

Наверное, Кагановского разбудил мой ранний звонок, и он не спит. Или лег досыпать? Это было бы идеально, потому что я рассчитывал вломиться к нему, иначе он и милицию может вызвать — оно ему надо, контактировать с беглым зэком? Только бы он был дома! А то еще понесет его куда нелегкая!

Таксист свернул с трассы и минут пять ехал вдоль частных домов. Наконец остановился, повернулся ко мне, и я щелкнул пальцами перед его лицом.

— Ты забудешь, что приезжал сюда, — я потянулся к навигатору и удалил маршрут. — Мы сразу поехали на Ленина, я с тобой расплатился и ушел. В какую сторону ушел, ты не смотрел, тебе оно не надо. Понял? — Таксист кивнул. — Свободен.

Отпустив таксиста, я посмотрел на дом адвоката Кагановского: обычный одноэтажный. И этот дом, и невысокий забор будто кричали: здесь живут честные граждане!

Кажется, я знаю, зачем взял милицейскую форму.

Поскольку Кагановский вряд ли обрадуется, увидев меня на пороге, и, скорее всего, сразу же позвонит в милицию, нужно как-то вломиться к нему в дом, а там уже применить талант и взять адвоката под контроль. Я осмотрел безлюдную улицу, потом — дом, убедился, что камер нет, и перемахнул через забор. Хлюпнул под ногами лежалый снег, и кроссовки сразу промокли.

Плевать!

Одно окно, выходящее на улицу, было занавешено, к нему я и направился. Обогнул дом, думая, как же действовать. Кто такой может заявиться в воскресенье утром, чтобы его впустили?

Вот же блин, воскресенье — день тяжелый!

Только одно на ум приходило. Но если не сработает, придется выбивать окно, шуметь, чего бы очень не хотелось. Или сразу влезть через окно?

Времени нет, чтобы караулить, пока кто-то выйдет из дома. Мысленно перекрестившись, я скинул свою куртку и тут же бросил, надел форменную, фуражку надвинул до самых бровей, чтобы закрыть лицо, вернулся к двери — тяжелой, кованой, без глазка. Повезло, что его нет.

Вдохнув, выдохнув, я остервенело затарабанил в дверь:

— Немедленно откройте! — изменив голос, заорал я. — Милиция!

Сдвинулась занавеска. Все, что увидел Кагановский — человека в форме.

— Дом окружен! — разорялся я. — По нашим сведениям, у вас скрывается опасный беглый преступник!

Кровь набатом била в висках. Давай же! Сложи два и два, вспомни, как странно себя вел Саня Нерушимый!

Щелкнул замок, потом — второй. Дверь приоткрылась. Я рывком распахнул ее, ворвался в дом, хватая Кагановского и припечатывая к стене. Щелкнул пальцами перед его лицом, концентрируя внимание, и проговорил:

— Ты будешь делать то, что я скажу. Понял?

Он кивнул, покосился куда-то вбок.

Из кухни вышла блондинка в шелковом халате, вскрикнула, закрыла рот, попятилась. Я посмотрел на нее, вскинул руку и скомандовал:

— Ты уснешь и забудешь…

И вдруг — мощнейший удар в пах. Боль пронзила, скрутила в узел, я помимо воли сложился, держась за ушибленное место. Кагановский бросился прочь. Непослушной рукой я выхватил пистолет и прохрипел:

— Движение — стреляю!

Какой стреляю — промажу сто процентов. Но на Кагановского подействовало, он остановился, подняв руки — их национальности присуща осторожность. Медленно развернулся.

— Саша, пожалуйста, без глупостей!

Боль понемногу отпускала. Возвращалась способность мыслить. Вот так сюрприз: не подействовал на него мой талант! А значит, еще на кого-то в самый неподходящий момент может не подействовать.

— Я не хочу причинять вам вред, — сказал я, — и не причиню, если вы мне поможете.

Он скосил глаза на любовницу, уснувшую прямо на полу в неестественной позе. Халатик распахнулся, открывая на обозрение длинные мускулистые ноги и розовые кружевные трусы.

— Она просто спит. Успокойтесь. Я не причиню вам вреда. — Я посмотрел в его глаза, все еще надеясь взять адвоката под контроль.

Вроде лицо стало мягче, но что он под контролем…

— Почему спит? Что ты с ней сделал? — пробормотал адвокат. — Что тебе от нас нужно?

…не факт. Похоже, на него вообще мое колдунство не действует.

— Имей в виду, что с террористами не договариваются! — гнул он свою линию.

— Я не буду вас брать в заложники, — все тем же гипнотическим голосом говорил я. — Мне нужна от вас маленькая услуга, потом я просто уйду.

— Вот так просто уйдешь? — не поверил он.

— Вру. Не просто. Я вас свяжу, чтобы вы не вызвали милицию.

— А где гарантия, что ты меня не пристрелишь после оказания услуги?

— Гарантии нет. Есть логика. Я не убийца, мне незачем увеличивать себе срок. Просто поверьте, что если вы мне не поможете, то случится беда.

Кагановский задумался. Руки он держал поднятыми ладонями вверх и понемногу пятился в гостиную. Больше всего на свете он хотел добраться до стола, где лежит пистолет, и пристрелить меня. Он имел на это полное право, так риск, что я его прикончу, сведется к нулю.

— Стоять! У вас там пистолет. А он учтенный? — усмехнулся я. — Конечно нет. Тоже, кстати, статья. Давайте к делу, у меня мало времени. Мне нужны контакты Юлии Брайшиц. Личный номер телефона, адрес, где она остановилась.

Лицо Кагановского осталось непроницаемым. Но теперь он больше всего на свете хотел, чтобы я от него отвязался и переключился на Юлию. А еще он хотел убедиться, что его любовница жива.

— У меня мало времени, — повторил я.

— Я не знаю ее личный номер! — развел руками Кагановский. — Узнать, конечно, можно, но надо созваниваться с людьми, делать запрос. Это долго. Мы общались по служебному.

— Где у вас телефон? — спросил я, не сводя с него «Макарова».

— В кабинете, на столе. На подставке.

— Идите туда. Только медленно и плавно. Я столько всего наворотил, что теперь только победа или смерть. Неловкое движение — и стреляю.

В кабинет я вошел первым, хозяин дома остался в проеме двери. Телефон и правда был на видном месте — на подставке в форме обнимающей его голой женщины. Н-да, Кагановский ходок еще тот. Я освободил телефон из объятий, протянул адвокату:

— Найдите Юлию и отдайте мобилу мне. Я сам ее наберу.

Если она ответит, значит, я сбежал из СИЗО ради этого единственного звонка? Стоило оно того? Успею ли я, или Семерка уже лежит с дыркой в голове, и это убийство тоже повесят на меня? Бросило в холод.

Время покажет.

Кагановский сделал все, как я сказал, отдал мне свой телефон, и я набрал Ю. Брайшиц. Мне ответили протяжные гудки. Возьми, ну возьми же трубку! Гудки, гудки, щелчок…

Казалось, сердце оборвалось. Но нет, не ответ — автосброс. Она предсказуемо не отвечала на звонки в выходной. Долбанное воскресенье!

Я еще раз набрал. Потом набрал снова и снова. Покосившись на адвоката, сунул телефон в карман — вдруг все-таки получится дозвониться?

— Потом верну.

Запрокинув голову, Кагановский рассмеялся и сказал:

— Адрес: улица Молодежная, дом 34-А, квартира 31. Не хочешь сказать, зачем тебе так радикально с ней встречаться? Зачем было бежать из СИЗО? Да и вообще, как у тебя получилось?