Его собственность (СИ) - Сова Анастасия - Страница 11

Темная, слегка отросшая щетина, очень ему идет. Дополняет образ лютого зверя. Цербера настоящего. Который горло перегрызет в два счета. Стоит только пикнуть.

Грубоватые черты лица лишь подчеркивают мужественность. Да в нем буквально все кричит о сильном мужском начале! Вот и я поддалась. Не устояла, хотя должна была.

От расстройства у меня начинают дрожать губы. Чтобы не заплакать, закусываю нижнюю губу изнутри, хотя уже чувствую, как глаза начинает пощипывать от пребывающих слез.

Нельзя. Нельзя становиться слабой. Нельзя показывать Алаеву, насколько мне плохо. Хоть тут надо сохранить чувство собственного достоинства.

С ужасом замечаю, что мужчина все еще возбужден. Его орган недвусмысленно оттопыривает халат в районе паха.

От этого общий вид Ризвана кажется еще более грозным.

Мне страшно представить, что он прячет там, под халатом, если это «что» способно вот так выделяться под тканью.

Кажется, сейчас мужчина закончит разговаривать, подойдет ко мне, распахнет полы своей одежды и прикажет сделать какую-нибудь гадость, очередную унизительную вещь.

Я почему-то уверена, что именно так и будет.

Низ живота странно схватывает, когда я невольно начинаю представлять, как грубые руки Ризвана снова касаются меня, как он произносит разные пошлости в мой адрес.

Между ног все еще тепло и влажно, и это не дает забыть о том, что случилось. А когда думаю о продолжении, эти чувства лишь усиливаются.

Закончив разговор, бандит, возвращается к столу. Я вжимаюсь в свой стул. Мне кажется, будто если вот так вот забиться в уголок, то страшная участь сможет обойти тебя стороной. Срабатывает инстинкт самосохранения, только вот схорониться от этого человека мне попросту негде.

Мне везет. Алаев присаживается на свой стул и ко мне больше не лезет.

— Почему не ешь? — жестко спрашивает.

— Я просто… Я не знала, можно ли…

— Пища — важный ресурс. Для всех. А для тебя особенно. Я тебя объезжать всю ночь планирую. Без сил — раньше времени сдохнешь.

Сглатываю нервный комок, что от этих слов скопился в горле.

Мамочки! Как же страшно!

Одно только хорошо: вроде бандит не собирается ничего делать со мной сейчас, на улице. Или собирается?

Дрожащими пальцами поднимаю со стола вилку. Аппетита у меня нет и после всего, что тут произошло, он вряд ли появится. Но я все равно подцепляю с тарелки кусочки пищи и закидываю их в рот, даже не чувствуя вкуса блюда.

— Раз уж ты пока остаешься, вот тебе мои правила, — начинает Алаев, спустя немного времени. — Шлюха не носит белья. Она всегда доступна и готова обслужить хозяина в любое время. Твоя киска теперь моя собственность, как и ты сама, и я должен иметь к ней беспрепятственный доступ, как сегодня.

Щеки снова вспыхивают. Мне неприятно слушать подобное. Не нравится, когда меня называют не приличным словом. Не хочется вспоминать, что я, в обще-то, сегодня вполне ему соответствую.

На мне даже белья нет. Уже. Оно валяется мокрым где-то в ванной, ведь я вчера была в таком шоке от всего происходящего, что даже не подумала об этом.

— Трахаться я люблю часто и качественно. В любых доступных для этого местах. На кровати, на столе, на полу, в машине. И отказов от шлюхи я не терплю. Но у тебя всегда есть выбор — сосать только мой член, или члены всех моих парней. Не забывай об этом, когда подумаешь отказать.

Кривая усмешка, что появляется на лице Ризвана, бьет мне в самое сердце. Как можно быть таким бесчувственным? Неужели, в нем нет ни капли человеческих качеств?

— Думаю, не сложно запомнить. Послушная. Доступная. Страстная.

Опускаю голову. Мне кажется, этот какой-то дурацкий сон. Я вот-вот проснусь, и все вернется как было. Я живу дома с родителями, встречаюсь с подружками, собираюсь замуж за Мишу.

Мысли о парне только усиливают крайность моего положения. С ним мне никогда не было ТАК. Да, мы целовались, иногда он ласкал мое тело, правда, через одежду и никогда не лез в трусики. И возбуждение не приходило. До сегодняшнего дня я даже не знала, что это такое.

— Ну, и самое главное правило.

Я настраиваюсь на то, что сейчас услышу что-то совсем мерзкое. Только этого не происходит. Я даже начинаю испытывать некоторое облегчение, если оно вообще возможно в моей ситуации, когда Ризван озвучивает очередной пункт из своих правил:

— Ты можешь свободно передвигаться по дому, выходить на улицу, плавать в бассейне, если хочешь. Естественно, только пока мне не нужны твои услуги. В общем, дом в твоем распоряжении, кроме задней части, куда можно попасть из центральной гостиной. Туда нельзя заходить никому. В том числе, тебе. Если узнаю, что ты была там или просто пыталась сунуть свой нос на запрещенную территорию, наказания долго ждать не придется. Усекла?

Киваю головой в знак того, что мне все ясно.

— Отлично! — восклицает Ризван. — У меня появились срочные дела в городе. Вернусь к вечеру. Ты будешь ждать меня в моей комнате. Голой.

Настя

Мы молча доедаем свои порции завтрака.

Мне хочется, чтобы Ризван быстрее уехал по своим срочным делам. Не хочу видеть его. Не хочу, чтобы смотрел на меня вот так, как он смотрит.

С другой стороны, остаться в его доме одной, без него, тоже не по себе. Я тут никого не знаю, и не очень понимаю, как нужно себя вести.

Мы с Юлей всегда были домашними детьми. Никогда надолго не уезжали из дома и не оставались в гостях с ночевкой. Поэтому нахождение в чужом доме, в качестве нового жильца, для меня в новинку.

Я не рискую сказать Ризвану, что у меня нет одежды. Мне кажется, он и так должен это понимать. Но, поскольку, мужчина сам не поднимает эту тему, я тоже молчу.

После завтрака поднимаюсь к себе в комнату.

Пока иду по улице, мне кажется, что все смотрят на меня. Буквально каждый рассматривает с насмешкой и презрением за то, что я натворила. Как будто у меня на лбу неоновыми буквами написано неприличное слово «шлюха».

Поэтому я просто опускаю голову вниз и стараюсь быстрее добежать до дома.

Вернувшись в комнату, я принимаю душ, предварительно вытащив оттуда мокрую одежду. Она так и не высохла.

Оттираю ступни, смываю с себя следы своего позора. На нижних губках все еще чувствуется шелковистая смазка.

Я стремлюсь быстрее вымыть ее, чтобы ничто не напоминало мне о близости с Ризваном Алаевым.

Вот только мои собственные касания вызывают совсем не тот эффект. Когда касаюсь себя там, то невольно вспоминаю прикосновения бандита, отчего по мягким лепесткам снова разливается приятное тепло.

Что за реакция такая? Необъяснимая. Но эти ощущения не поддаются контролю. Мое тело живо реагирует на все воспоминая, хотя я этого не хочу.

Стыд. Очередное разочарование в себе. Хотя мне казалось, что падать ниже уже просто некуда.

И что теперь? Послушно буду ждать вечера? С предвкушением и нужным настроем?

На душе у меня скверно. Я не могу избавиться от мысли, что вечером должна встречать бандита в его комнате. Причем, я даже не знаю, где она.

Хочу переключиться, перестать думать о предстоящем событии, но ничего не выходит.

Я будто прямо сейчас чувствую на себе руки Ризвана, его горячее дыхание, его дурманящий запах. И этот взгляд… Полный похоти и порока.

Я боюсь головореза. До чертиков. Боюсь, но все равно реагирую на него так неправильно. Лучше бы подумала о парне, которого предаю.

После душа я снова накидываю на голое тело халат и какое-то время провожу в комнате.

Здесь нет абсолютно ничего интересного, поэтому надолго меня не хватает. Если останусь сидеть здесь — до вечера не доживу.

Мне стоит неимоверных усилий покинуть пределы своей клетки. Там, снаружи, намного страшнее, чем внутри. Полно людей и полная неизвестность.

Спускаюсь на первый этаж и попадаю в просторную гостиную. Осматриваю ее в поисках той двери, о которой говорил Ризван. Интересно, почему туда нельзя ходить? Что такого ужасного он там прячет?