Мой малыш миллионера (СИ) - Сова Анастасия - Страница 32

– Это Алекс, сосед сверху, – спокойно и быстро отвечаю на вопрос Богданова, хотя видела, что мужчина и сам хотел ответить за себя.

Сказать, что Мирон разъярен – ничего не сказать. Пока он ждет ответа, проходит не более пары секунд, но за это время его ноздри успевают широко и нетерпеливо раздуться.

Мне кажется, мужчина готов наброситься на моего гостя, что на него совсем непохоже. Мирон умеет сдерживаться, и мне это хорошо известно. Я вообще практически никогда не видела его таким. И мне кажется странным, что он, в принципе взбесился из-за такой мелочи.

Хотя, о чем это я? Когда бывший в прошлый раз якобы застал меня с другим мужчиной, нашим отношениям пришел конец, поэтому я понятия не имею, чего ожидать от Богданова сейчас.

Лишь бы сынок не проснулся раньше времени!

– И что он тут делает? – не менее грозно рычит Мирон.

– Вам стоит успокоиться, – вмешивается в разговор Алекс. – В таком состоянии будет сложно решить хоть что-то.

Кажется, дипломатичности моему гостю не занимать. Таким он нравится мне еще больше. Наверное, этого как раз не хватило Мирону однажды, и может не хватить снова.

– Давайте, в своей квартире я сам буду решать, как мне и с кем разговаривать?! Без помощи незваных гостей! Прошу покинуть помещение, – отец моего ребенка непреклонен. Он не собирается сдаваться и, тем более, не планирует хоть что-то обсуждать.

– Ань, – видимо, Алекс тоже это понимает, поэтому обращается сразу ко мне, не вступая больше в перепалку с Богдановым.

– Все в порядке, – киваю я. – Пообщаемся в другой раз.

– Ты уверена, что мне не стоит остаться? – на всякий случай, уточняет сосед.

– Да, ничего страшного. Мы разберемся, – я стараюсь звучать уверенно и, вроде как, мне это даже удается. Я знаю, что Мирон не сделает мне ничего плохого. По крайней мере, в физическом плане.

– Хорошо, – Алекс смотрит мне прямо в глаза, будто надеется разглядеть там скрытый крик о помощи. – Если что, ты знаешь, где найти меня.

Мужчина символически отталкивается от барной стойки и отходит в сторону. Поравнявшись с Мироном, который все еще напряжен, как высоковольтная вышка, он что-то говорит ему. Но я уже не слышу. Меня переполняют эмоции. От переживаний просто-напросто заложило уши. Мне не хочется повторения ситуации, не хочется снова вернуться туда.

Богданов практически никак не реагирует на реплику Алекса, но я не удивляюсь. Больше скажу, что бы тот не сказал, я рада, что Мирон сумел не обратить внимания. Лишь, кажется, крепче сжал челюсти.

– Разве я разрешал приводить домой посторонних? – сквозь зубы цедит он, после того, как металлическая дверь с хлопком закрывается.

– Вчера Алекс помог мне, и я решила, что будет справедливо угостить его чаем, – пожимаю плечами. Внешне я спокойна, но внутри все буквально бурлит. Понимаю, что если мы оба сейчас будем на взводе, то разговора не получится.

Тем более, я чувствую себя уверенно. Понимаю, что между мной и соседом ничего не было, а если и было бы, Богданов не имеет никакого права запрещать мне общаться с другими людьми, даже если речь идет о мужчинах. Я не его женщина. Больше нет. И такой выбор он сделал сам.

– И поэтому он пришел с цветами?! – бывший подходит к барной стойке с противоположной от меня стороны, и опирается о нее руками.

– Мирон, понимаешь…

Договорить мне не дают. Хозяин дома решает припечатать меня своим мнением:

– Это моя квартира, Ань! И я не хочу, чтобы ты водила сюда кого попало, ясно?

– Я не могу выгнать человека только потому, что тебе это не нравится. Ты хоть поминаешь, как это выглядит со стороны? Ведь я тебе даже не жена…

На последнем слове закусываю губу. Не хотела этого произносить, но оно вышло само собой.

Мне кажется, Мирон даже меняется в лице, но ненадолго.

На пару секунд повисает неприятная, давящая пауза. Больно осознавать, что я права. И даже если Богданову сейчас тоже несладко, это ничего не меняет.

– Ты хоть понимаешь, что любой посторонний человек сейчас несет опасность? – с яростью продолжает Мирон, но мне почему-то кажется, что сказать он хотел вовсе не об этом. – Каждый! Любой! – мужчина нервно взмахивает рукой, бегло обводя помещение.

– Алекс хороший человек. И он бы уже мог забрать Макарку, если бы захотел.

Начинаю в голове прокручивать, действительно ли это так? Вдруг якобы сосед просто решил втереться ко мне в доверие, чтобы потом забрать ребенка, находясь вместе с нами подальше от охраны.

– Отлично! – выплевывает Мирон. – То есть, он тут еще и не впервые!

Я не хочу показывать бывшему, что, кажется, снова облажалась. Да и Алекс такой добрый, что обратное просто не укладывается в голове.

– Нет, Мирон, он пришел впервые, я не смогла выгнать его. Банальная вежливость.

– Знаешь, Аня, – мое имя мужчина произносит вовсе не так, как делал это еще вчера или даже минутами ранее, – когда я ехал сюда, я еще сомневался, стоит ли верить в то, о чем мне рассказала Оля. Но вот теперь, застав тебя в своей собственной кварте с каким-то мужиком, я понимаю, что все сказанное ей, вполне может быть правдой.

Аня

– Оля? – переспрашиваю, потому что направление разговора мне и вовсе перестаёт нравиться.

– Да! – рявкает раздраженно Мирон.

Я молчу. Ясно же, что его жена, не получив от меня положительного ответа, наврала мужу с три короба.

Наверное, ее можно понять, ведь я для нее некое препятствие на пути к семейному счастью, но я не могу оправдывать людей, которые в достижении своей цели не гнушаются ничем.

Отпиваю немного чая, что мне налил Алекс. Он уже успел остыть, но таким даже приятнее смочить пересохшее горло. Теперь от нашего разговора я и вовсе не жду ничего хорошего.

Пережить бы его…

– Так что? – робко спрашиваю. – Что она сказала тебе?

Ответа жду с замирением сердца. У меня буквально вся жизнь проносится перед глазами, как перед смертью.

Сколько шансов из ста у меня есть на то, что Мирон не поступит со мной так, как поступил год назад? Два? Три? Ноль?

Ожидание кажется мучительной пыткой, хоть Богданов и отвечает практически сразу.

– Она сказала, что ты хотела продать Макара.

– Что? – нервно усмехаюсь.

Почва уходит из-под ног, и я буквально могу свалиться в пропасть.

Чувствую, как ноги подкашиваются, а виски начинают напряженно пульсировать, точно давление в миг подскочило до запредельных показателей.

– Ты хотела продать моего сына! – повторяет Мирон. – Получить деньги, приличную сумму, за возможность Оли забрать ребенка себе.

– Мирон… – мотаю головой. Больше всего на свете я боюсь сейчас, что он поверит в то, что говорит. И я не знаю, как оправдаться. Просто сказать, что это ложь? Наглый обман с целью опорочить мою честь? Снова.

Я не понимаю, почему между нами всегда стоит кто-то третий. Кто-то, кто решает, что может вертеть нашими судьбами так, как вздумается. Кто-то, кому есть дело до наших отношений.

Богданов молчит. Меня это и пугает и радует одновременно.

– Мирон… – мои губы начинают дрожать.

– Это правда? – лишь спрашивает мужчина, поднимая на меня взгляд.

Мне кажется, я вижу в его глазах боль. Жгучую. Разрезающую сознание на куски.

– Это правда? – Богданов повышает голос.

– Я бы никогда… – шепчу, собравшись с силами.

Ладони мужчины, что до этого момента сжимали столешницу, стягиваются в кулаки. Он тяжело и часто дышит.

Грозный рык разносится по квартире, и одновременно с этим Мирон с силой ударяет по столу.

Я вздрагиваю. Мне страшно. Мне очень-очень страшно.

– Подумай сам… Если бы я хотела денег, то давно бы пришла к тебе. А я пряталась, Мирон… Я пряталась, потому что боялась, что ты заберешь ребенка. Мне не нужно ничего. Честное слово! Не нужно! Все, чего я хочу, это чтобы мой сын был счастлив, понимаешь?                                                          

– Я понимаю…