Три босса для Дюймовочки (СИ) - Ленская Ирис - Страница 20

Тоже мне, акула бизнеса, фыркнула я про себя. Сидела бы себе в офисе и столбики подсчитывала. Впрочем, так оно и получится... Две женщины за столом переговоров — это недопустимо. Арабам это точно не понравится.

Я принялась загибать пальцы:

— Дальше несколько фраз: «Как дела?» либо «Как ваше здоровье?» Здесь лучше долго не рассусоливать. И потом, что ещё важно: в переговорах лучше избегать явной похвалы, это настораживает представителей востока. У арабов принята чёткая иерархия, и только один человек принимает решение. Причём получить конкретный ответ нам будет не так-то просто. Они говорят витиевато, как бы пытаются уйти от конкретики...

— Значит, и мы будем юлить, — Сергей Борисович откинулся на спинку кресла.

— Да сколько хотите! Самое главное не торопить арабов, не давить на них и не смотреть на часы. Есть ещё вопросы по главному?

— Вроде всё с ними понятно, — президент помахал инструкцией: — Даш, ты тут целых три страницы посвятила кофе, понимаю, для тебя это особо важная тема. Крепкий кофе без сахара, с большим количеством кардамона, — он вопросительно поднял бровь.

— Это очень важный пунктик, Ролан Борисович! Если сделаете всё на высоте, ваши партнёры подпишут с нами не один контракт.

— Какое смелое заявление!

— Да-да, я обязательно поговорю с вашим бариста. Надеюсь, тут без сюрпризов, и это не женщина?

Сергей Борисович нахмурился:

— Ну, уж если по-чесноку, только мужчина может сварить настоящий кофе.

— Обижа-а-а-ете! — протянула я. — Вот уйду от вас в баристы, будете знать...

Никто, естественно, и не подумал, что я говорю серьёзно, а потому лишь Дима шутливо изрёк, поднимая глаза к потолку:

— Куда ж мы без тебя, Даш?! Ты наша палочка-выручалочка.

— А для вас, Дмитрий Александрович, особые рекомендации. Бегом в парикмахерскую, и чтобы все пуговицы были на рубашке, — усмехнулась я.

Да-да, арабы терпеть не могут лохматых волосатиков.

Блондин не остался в долгу:

— А зачем в салон? Ты же спец по грумингу. Вот и вперёд, бери ножницы и докажи нам свою профпригодность.

Тоже мне, напугал!

— Ну, я не против. Заезжай после работы и пуговицы заодно пришьём! Лишь с одним условием: если стиральную машинку починишь.

Борисычи переглянулись и заговорили в унисон:

— Ну, Черных, всех обскакал...

Одна бухгалтерша кисло улыбнулась.

— Но лучше в салон, у меня ещё куча дел, — заявила я. Сегодня не до Зойкиных наездов, а она точно будет против.

Вице-президент повёл шеей, разминаясь:

— Да, Дим, не поленись. Ну что, всё решили? Расходимся?

— И последнее, — я покосилась на брюнетку, которая нетерпеливо постукивала ручкой о блокнот. — С нашей стороны достаточно одной женщины, в данном случае меня как переводчика. Так что вам, Любовь Андреевна, нельзя участвовать в переговорах.

Ручка выпала из её пальцев и с пластмассовым стуком упала на пол.

— Это несправедливо! Я проделала столько работы, чтобы наконец увидеть результат! — возмущённо воскликнула бухгалтерша. — Ролан, ты ведь понимаешь, насколько это для меня важно!

Опаньки, какие заявочки... Вот и посмотрим, сколько она значит для синеглазика...

К счастью, главный Борисыч не встал на её сторону. Наоборот, покачал головой, соглашаясь со мной:

— Любовь Андреевна, это не обсуждается.

Я была готова расцеловать его, когда бухгалтерша бросила на меня полный ненависти взгляд. В нём блестел металл, остро заточенный клинок, которым она с удовольствием бы попортила мне шкурку. Ничего, мы и не таких укрощали! Одна географичка чего стоила...

***

Домой я ехала в приподнятом настроении. Наконец-то закончился этот сумбурный день и финальное совещание, после которого все тихо-мирно разошлись. И пусть завтра опять неизвестность... главное, что сегодняшнего позора удалось избежать и до офисного грехопадения дело не дошло. Похоже, у меня всё же есть ангел-хранитель, который блюдёт мою нравственность. Эх, а иногда так хочется, чтобы он хоть недолго «поблюл» чью-нибудь другую...

Ну да ладно, пусть теперь боссы думают, как завтра не ударить лицом в грязь. А мне нужен полноценный отдых!

Дома ждал приготовленный Зойкой ужин, сама она уже легла спать: дверь в комнату была закрыта, свет потушен. Я не стала её будить, перекусила и, приняв горячий душ, залезла под одеяло. Лучше проснуться на час раньше, учитывая то, что ещё переодеваться придётся в офисе...

...Когда в мой сон ворвалась прекрасная, нежная мелодия, я какое-то время качалась на её волнах, не желая просыпаться. Мы с Роланом на гондоле вдвоём плыли по венецианским каналам... На мне было розовое платье с глубоким декольте и расстёгнутыми пуговицами, на Ролане костюм Людовика IV с бриллиантовыми пуговицами, а гондольер сладким голосом под аккомпанемент симфонического оркестра пел нам «Позишн намбр ван»... Хорошо-то как, Боже! Но музыка звучала всё громче и громче, поэтому мне пришлось открыть глаза. Из кухни доносились звуки радио, и приятный мужской голос выводил популярный романс:

Белой акации гроздья душистые

Ночь напролёт нас сводили с ума...

Эх, проснуться закутанной в толстое одеяло в холодной питерской квартире вместо солнечной Италии... Верните меня обратно!

А Зойка, уже одетая, между тем трясла меня за плечо:

— Даш, мне нужно уходить.

— А? Что? Куда? — сонно пробормотала я, приоткрывая второй глаз.

— Сегодня просили прийти на работу пораньше, поэтому уже убегаю.

— Удачи там, — я попыталась завернуться обратно в одеяло, но сестра неумолимо стянула его вниз.

— Это тебе удачи, голубушка. Хочу убедиться, что ты не проспишь эти важные переговоры. Поэтому лучше вставай!

Волей-неволей пришлось окончательно проснуться. Как только я со вздохом вылезла из кровати, стараясь наступить сначала именно на правую ногу, сестра сунула мне в руку небольшую фотографию родителей.

— Возьми с собой, на удачу.

— Спасибо, — чмокнула Зою в щёку. — Я справлюсь!

Сестра обычно носила карточку с собой в бумажнике, а у меня за неимением такового она бы давно потерялась.

Я взглянула на фотографию, и на душе стало хорошо и спокойно. Родители улыбались.

Ах, милые мои, знаю, вы сегодня поможете мне справиться с арабами! Особенно ты, отец. Тебе лучше всего известны их хитрости...

Я всегда вспоминала родителей в самые непредсказуемые моменты жизни, и они в ответ помогали мне. Так было на всех экзаменах, во всех путешествиях с риском для жизни, например, когда я сплавлялась с ребятами по бурной порожистой реке Вуоксе или когда со спелеологами по-пластунски лезла в одну из кавказских пещер по «шкуродёру», такому невероятно узкому лазу, куда и не каждый человек-то протиснуться может...

Помогут они и сегодня, когда меня за жабры держат три босса и ещё несколько арабов на подходе. Я проведу эти переговоры, будь они неладны! И вот тогда посмотрю на адского Борисыча, когда он поймёт, что проиграл спор... Да стоит мне только заикнуться, что ухожу к конкурентам, ему придётся...

— Даш, шевелись. Завтрак остывает!

Зойкин голос оторвал меня от коварных планов мести, за сестрой захлопнулась дверь, а я встрепенулась и, принюхавшись, отправилась на кухню.

Там пахло свежесваренным кофе, на столе дымились сырные гренки. Вот он, мой полноценный завтрак, который я сама никогда не успевала себе приготовить...

...Плотно перекусив, всё в том же приподнятом настроении я отправилась на работу. Пока ехала в битком набитой маршрутке, чувство сытости и удовлетворения уже успело развеяться. С отдавленными ногами вылезла и, прихрамывая, побрела к светящемуся зданию конторы.

Нет, всё-таки починить наш старый «Опелёк», пока коплю на «Майбах», не такая уж и вздорная мысль...

Вместо уже привычного охранника Володи за стойкой сидел крепыш неопределённого возраста, с книгой «Путь молодого бога» в руках, по напряжению его лицевых мышц было заметно, что чтиво даётся ему с переменным успехом.