Паутина. Книга 1 (СИ) - Стоев Андрей - Страница 8

– Вот вас, например, никто дворянства не лишит, – хмуро заметил Иван.

– Ты всё за социальную справедливость сражаешься? – засмеялся я. – Только теперь за права молодого дворянства. А как же крестьяне – уже пройденный этап?

Ваня насупился, как он традиционно поступал, когда ему нечего было возразить.

– Иван, ты слишком торопливо судишь, – вздохнув, попробовал объяснить я. – Ты смотришь на то, что лежит на поверхности, и не понимаешь, что именно благодаря этому ты вообще можешь стать дворянином.

– Это как? – с изумлением вытаращился на меня он.

– Очень просто. У нас в княжестве поощряется обновление сословий, поэтому любой желающий может в принципе достаточно легко заслужить дворянство. Но при этом обязательно нужен фильтр, иначе дворянство быстро превратится непонятно во что. Это вообще общий закон – чем проще социальный лифт, тем жёстче должен быть фильтр. Лишение дворянства и есть такой фильтр, который отсеивает недостойных, и вообще тех, кто не относится к дворянской чести достаточно серьёзно. Вы будете как бы на испытательном сроке, а вот лишить дворянства ваших детей будет уже гораздо сложнее. А в империи, к примеру, дворянства не лишают, зато получить дворянство у них очень сложно. Даже не знаю, что нужно сделать там крестьянину, чтобы стать дворянином. Наверное, спасти на поле боя императора или хотя бы фюрста.

Семья Сельковых начала озадаченно переглядываться. Нет, я всё-таки не понимаю – как можно всерьёз планировать получить дворянство и при этом не ознакомиться с самыми что ни на есть основными сведениями? Это же никакой не секрет. По большому счёту, достаточно посидеть вечерок в библиотеке, чтобы полностью выяснить, как эта система работает.

– Ну а у вас-то как практика прошла? – спросил я, переводя разговор на другую тему. – Где вы были?

– Проходили практику в княжеской дружине, – ответил Иван.

– О как! – заинтересовался я. – Ну и как впечатление?

– Впечатление двойственное, – признался Иван. – С одной стороны, очень много тренировок. С другой стороны, нам показалось, что как бойцы, они слабоваты. Мы думаем, что, к примеру, ваша дружина любую княжескую тысячу просто в землю втопчет.

– Ну, положим, не любую, – задумчиво сказал я. – У князя есть и элитные войска, только нас с вами туда не пустят. Там проходят практику только лучшие из тех, кто подписал княжеский контракт. И с неэлитными войсками тоже не всё так просто. Хорошая дворянская дружина их, конечно, втопчет в землю, но допустим, десять дворянских дружин против равного количества княжеских ратников, скорее всего, не устоят. Наши офицеры не умеют командовать большими соединениями, и учить их никто не будет. Этому учат только княжеских офицеров. Вообще с княжеской дружиной всё очень и очень непросто. Казалось бы, вот она, вся на виду, но если присмотреться, то оказывается, что про неё мало что известно. Она вроде и большая, но какая-то на удивление незаметная.

– Наверное, так оно и есть, – согласился Иван, немного подумав. – Если разобраться, то мы за два месяца почти ничего там и не увидели. Один раз были большие учения, но всех практикантов прикомандировали в обоз, сказали, что для нашей безопасности.

– Вот – вот, я это и имею в виду. Ну ладно, надо бы расписание узнать, скоро уже звонок будет.

– Я взяла расписание, – сказала Дара. – И на вас тоже взяла. Первой парой сегодня лекция Ясеневой в малой лекционной.

– Магда так Магда, – вздохнул я. – Пойдём, стало быть.

Магда Ясенева как всегда стремительно вошла в аудиторию и проследовала к кафедре. Студенты поспешно вскочили. Магда пристально обвела взглядом аудиторию, и студенты замерли, как кролики перед удавом.

– Можете сесть, – величественно махнула рукой Магда.

Студенты уселись, немедленно приготовившись записывать важные научные истины, которыми Ясенева сочтёт нужным с нами поделиться. Я не уставал поражаться её способности добиться на своих занятиях абсолютной дисциплины, и честно сказать, совершенно не понимал, как она это делает. У того же Менски дисциплина на занятиях хромала, хотя Генрих мог элементарно настучать наглому студиозусу по физиономии, и частенько это проделывал. Ясенева же добилась своего результата безо всякого мордобоя, причём даже не повышая голоса. Магия, не иначе.

– Третий курс – это знаковый курс, медиана Академиума, – веско начала Магда, переводя взгляд с одного лица на другое. Под её внимательным взором студенты забывали дышать. – И от того, как вы будете учиться на третьем курсе, зависит кем вы станете – Владеющим, повелевающим Силой, или жалким фокусником, заучившим несколько трюков.

Слишком много пафоса. По-моему, она преувеличивает, причём неумеренно. Я, видимо, уже успел растерять студенческие навыки, и не смог удержать на лице выражение сосредоточенного внимания.

– Не надо этого скептического лица, Арди, – глаза Магды упёрлись в меня, как дула двустволки. – Ваши успехи пока что трудно назвать приемлемыми. В частности, хочу напомнить вам, что ваша успеваемость по моим предметам в прошлом году была далека от удовлетворительной.

А я в ответ с удовольствием бы тебе напомнил, что как раз в прошлом году ты была вынуждена поставить мне на экзамене оценку «превосходно», несмотря на все свои старания её снизить. Но такое заявление только привело бы к ненужному конфликту, и я с сожалением оставил эту заманчивую мысль.

– Я приложу все усилия, мáгистер, – пообещал я.

Магда некоторое время сверлила меня глазами, и я отвечал ей чистым взглядом студента-ботаника, который с нетерпением ожидает начала лекции, чтобы узнать что-нибудь новенькое. Наконец, она отвела глаза. Взгляд её скользнул по Ленке и двинулся дальше. По какой-то непонятной причине Ленку она никогда не задевала, зато мне приходилось отдуваться за двоих.

– Первые два курса мы с вами изучали геометрические искажения, – продолжила свою речь Ясенева. – За эти два года вы должны были приобрести достаточное понимание основ трансформации, чтобы, наконец, приступить к главному предмету для любого Владеющего, а именно, к теории конструктов. Ею мы с вами в этом году и займёмся. Вы узнаете, как строятся конструкты, и как можно геометрически исказить конструкт, чтобы придать ему новые свойства. Разумеется, мы не будем вникать в это слишком глубоко – этим занимаются на теоретическом факультете, а вы всё-таки боевики. Однако даже боевик должен, к примеру, уметь из обычного конструкта дождевого зонтика сделать сепарирующий барьер для подводного дыхания. Или вот вам другой пример – фильтр, который из загрязнённой воды получает чистую питьевую воду, можно достаточно легко исказить так, чтобы он выполнял перегонку спирта. Всё это вы научитесь делать – не сразу, конечно.

При упоминании перегонки спирта по аудитории прокатились смешки, но Ясенева нахмурилась, и снова наступила мёртвая тишина.

– Кто-нибудь хочет задать вопрос, прежде чем мы перейдём к изучению конкретного материала?

Я поднял руку и Ясенева страдальчески закатила глаза.

– Я могла бы и не спрашивать, а сразу дать вам слово, Арди, – недовольно сказала она. – Задавайте свой вопрос.

– Скажите, мáгистер, – начал я, – а откуда взялись базовые конструкты? То есть те, которые мы будем искажать. Допустим, по внешнему сходству ещё можно было бы догадаться, что конструкты, построенные как вариации додекаэдра, связаны с кристаллами. Но откуда стало известно, что именно тороиды отвечают за световые эффекты? Каким образом выяснилось, что односторонние барьеры создаются бицилиндрическими конструктами? Обнаружить такую связь случайно практически невозможно, стало быть, имеется какая-то теория?

По мере того как я говорил, лицо Магды приобретало всё более недовольное выражение.

– Если вас интересуют такие вопросы, Арди, то вы выбрали неправильный факультет. Подобные вопросы уместны на теоретическом факультете, а у нас, напоминаю вам, боевой.

– Но разве это не поспособствует лучшему пониманию конструктов, мáгистер?