Письма проклятой (СИ) - Барбери Шарлотта - Страница 25

Я слышала лишь голоса каких-то мужчин. И голос Ханны. Бархатный и теплый. Потом стало темно.

Что произошло? Где Филипп? Я очнулась и обнаружила себя лежащей на кушетке в какой-то комнате. Я слышала разные мужские голоса. Моя голова кружилась, а глаза застелила белая пелена.

– Спасибо, вам, джентльмены. – Я услышала голос доктора Бейтса. – Если бы не вы, мы бы не смогли вернуть беглянку.

– Мы очень рады, что смогли помочь.

– Мистер Гаррет, Освальд, если вас все еще интересует мое предложение, я готов к сотрудничеству в ближайшее время.

– Да. Конечно. Теперь, я думаю, нам пора. Все необходимые бумаги мы пришлем завтра. До свидания.

Я услышала скрип закрывающейся двери. Пелена немного стала спадать с моих глаз, и я осмотрелась. Было темно, и только свет от огня в камине резал глаза.

– Где Филипп? Где он? – Я плакала. Что с ним? Надеюсь, его не поймали.

Я попыталась подняться с кушетки, но тело не слушалось. Руки и плечи пронзила невыносимая боль, а по щекам текли слезы, которые беспощадно прожигали мою холодную кожу.

– Вивиан, Вивиан, ты слышишь меня? Это я.

– Где он? Где мой Филипп? – Повторяла я. – Что вы с ним сделали? – Я кричала, мой голос хрипел, а горло болело.

– Вивиан, о каком Филиппе ты говоришь? – Его глаза округлились.

– Мужчина, он был со мной. Это он помог мне сбежать. Где он? Что вы с ним сделали? Отвечайте мне.

– Дорогая, ты была одна.

– Нет! Нет, нет! Он помог мне. Филипп дал мне этот ключ! – Я показала на край стола, где покоился маленький медный ключ от моей норы.

Глаза, наконец, освободились от белого плена, и я увидела, что находилась в кабине доктора Бейтса.

– Меня интересует один вопрос. – Бейтс на каблуках повернулся к сестрам, которые прижались спинами к стене, а его руки уперелись в бока. – Как ключ от палаты вдруг оказался у пациентки? Ханна, как ты посмела ослушаться меня? – Его глаза вспыхнули злобой.

– Простите, доктор. – Ханна только успела открыть рот, как Бейтс жестом велел ей замолчать.

– Поступило четкое распоряжение о том, что до конца бала все пациентки обязаны находиться в зале!

– Вивиан нездоровилось. И мне пришлось отвести ее в палату. Она, вероятно, вытащила ключ у меня из кармана, когда я сопровождала ее.

– Нет! Нет, вы лжете! – Хрипела я. – Я ничего не крала у Ханны. Вы нарочно пытаетесь сделать из меня сумасшедшую! Это Филипп дал мне ключ. Это он.

Бейтс медленно опустился на кушетку рядом со мной и пристально посмотрел прямо мне в глаза.

– Вивиан, о каком Филиппе ты говоришь? Расскажи мне. Подробнее. Ты знаешь его фамилию?

– Один из посетителей. Филипп один из посетителей. Он часто навещал меня, разговаривал со мной. Он капитан корабля «Голубой бриллиант» и прибыл сюда из Америки, к своей тетке Месси. Ей стало совсем плохо. Она часто спрашивала у Филиппа о своих детях. Но их давно уже нет в живых.

– Вивиан, ты говоришь о Месси Гилмор? – Я кивнула. – Эта женщина прибывает в этой лечебнице уже больше десяти лет. Ее нашли на улицах Лондона, грязную, одетую в лохмотья. Она без конца твердила о том, что ее преследуют и хотят убить. Мы искали ее родных, но так никого и не нашли. Вивиан, у Месси нет никаких родственников. Она одна.

– Этого не может быть, не может быть. – Говорила я себе под нос.

– Доктор. – Сказала сестра Ригес. – Мы проверили списки посетителей лечебницы за последний год, и не нашли ни одного с именем Филипп. А также ни одного упоминания о корабле с таким названием, который заходил бы в порт за это время.

– Нет! – Я снова плакала. – Такого не может быть!

– Вивиан, посмотри на меня, посмотри! Я доктор Бейтс, я смогу помочь тебе.

– Нет! Мне не нужна ваша помощь. Вы – мерзавец. Это вы все подстроили! Я ведь не сумасшедшая! Я писала ему письма, и он мне. Я писала!

– Мы их нашли. Мы нашли письма, несколько свертков. Мы их нашли при тебе, некоторое время назад. Они все написаны твоим почерком. Никто не писал тебе, Вивиан. И никто тебя не посещал за последние три года.

– Не правда! – Отрезала я. – Моя сестра, Сильвия! Она приходила ко мне! Ханна, пожалуйста, скажи им! – Я с надеждой в глазах повернулась к ней, я ждала, что она все подтвердит.

– Вивиан, семь лет назад твоя сестра, миссис Сильвия Бисли направила тебя сюда в надежде на то, что ты выздоровеешь. И вот уже три года она тебя не навещает. Ты писала письма ей и своему сыну. Мы всегда отправляли их, но ни разу не получали ответа.

– Нет! – Мое тело скрутило, я не могла двигаться. Слезы градом лились из глаз – Нет! Но Филипп ведь приходил, он много рассказывал мне о путешествиях и о дальних странах. Он сопровождал меня на празднике урожая, мы протанцевали почти весь вечер. Вы же все сами видели!

– На балу тебя никто не сопровождал. Ты танцевала только со мной. Вивиан, никакого Филиппа нет. Когда мы обнаружили тебя по дороге в порт, ты была одна.

– Доктор, кажется, я понимаю, о чем она. – Ригес стояла у стола Бейтса и держала в руках одну из моих тетрадей. – Здесь рассказ, доктор. Рассказ о капитане корабля «Голубой бриллиант» Филиппе. Написано, что автор Вивиан Харт.

– Что? – Я не верила своим ушам. Я не писала этот рассказ!

Бейтс подошел к Ригес и быстро пролистал всю мою тетрадь. Его глаза быстро бегали от строчки до строчки, а мое сердце бешено колотилось в груди, казалось, что оно вот-вот пробьет в ней дыру.

– Да, действительно. Молодец, Ригес.

– Нет. Прекратите все это. Пожалуйста, хватит. – Я обхватила голову руками, не желая слышать больше ни слова, и упала на кушетку. Я кричала, срывая голос еще больше. Невыносимая боль рвала мое сердце на части.

В кабинет тут же ворвались санитары, они схватили меня за руки и прижали к кушетке. Моя голова кружилась, а тело обмякло, и не слушалось меня.

– Вивиан, ты меня слышишь? – Эхом раздавался голос Бейтса. – Дорогая, все будет хорошо.

Я очнулась. Я смотрела в потолок и не понимала, что происходит.

– Доктор, что со мной?

– Бедная Вивиан. Ты осталась совсем одна в этом жестоком мире, преданная родной сестрой, которая, не моргнув глазом, отправила тебя сюда. Над тобой издевались, избивали. Ты пережила столько плохого.

– Что со мной?

– Вивиан, Филипп лишь плод твоей фантазии. Его не существует. Чтобы справиться с горем, ты создала его в своей голове. Так тебе становилось легче.

Я молчала.

– Во время наших первых встреч, ты часто рассказывала мне о своих мечтах и планах. Говорила о приключениях и дальних странствиях. Ты мечтала о море, грезила о том, как станешь здоровой, сядешь на большой корабль и уплывешь в загадочные страны. То лечение, что я назначил, как мне казалось, подействует, но я ошибался. Но теперь, мы назначим тебе новое лечение. Все будет хорошо.

Когда я пришла в себя, сестра Ханна отвела меня в палату. Нелли мирно спала на своей кушетке, до шеи укрытая одеялом. Она улыбалась.

С тех пор, я не сказала ни слова. Лишь закуталась в свое одеяло, легла, поджав колени. Я заснула, заснула самым крепким сном.

Сейчас я беру в руки карандаш и потертую сырую бумагу, чтобы в последний раз написать тебе. Меня трясет, и я снова слышу этот гул в трубах. Все как тогда.

Я жила в таком жестоком порочном мире, где тебя без зазрения совести может предать родной человек, в мире, где люди способны на чудовищные поступки. Но, все же, я надеюсь, что мир, в конце концов, станет лучше.

От всего моего израненного сердца я благодарю тебя за все. Ты был единственным, кто слушал и понимал меня. Мне кажется, что я умру здесь. Смерть уже на пороге. Моя жизнь была наполнена страданиями и болью, но она не стоит ровным счетом ничего. Не удивительно, что она должна кончиться именно здесь, в лечебнице для душевнобольных. Я сгнию здесь заживо, исчезну, и не останется ничего, что напоминало бы миру обо мне. Лишь эта бумага будет хранить мои мысли. Лишь в этих словах останется моя душа.

Перед тем как попрощаться, я хочу сказать, что ты навсегда останешься в моем сердце. Я люблю тебя. Хоть я и никогда не услышу твоего голоса, не увижу твоего лица, я даже не знаю, кто ты, но все-таки я люблю. Люблю тебя всем своим сердцем. Пожалуйста, помни меня.