Нижний мир (СИ) - Стоев Андрей - Страница 40

— О чём ты так глубоко задумался, Кен? — поинтересовалась Гана.

— О чём я думаю? — посмотрел я на неё. — Я, кажется, понял, для чего, но пока не могу понять, с какой целью.

Драгана вопросительно подняла бровь, а Алина посмотрела на меня с любопытством и улыбнулась.

— Вот это наше путешествие. Я поначалу и в самом деле поверил, что нам нужно было уехать, путая следы, но вскоре мне стало ясно, что никакой необходимости в этом не было. Потом я решил, что вы просто захотели развлечься, но поездка в товарном вагоне — это очень сомнительное развлечение. Развлекаться-то вы, конечно, развлекались при каждой возможности. но вряд ли это было главной целью.

— И какой же вывод ты сделал? — с интересом спросила Гана.

— Я думаю, вы затеяли это из-за нас. Если хочешь понять, что человек из себя представляет на самом деле, вырви его из привычной обстановки, добавь стресса и просто наблюдай. Когда все отработанные шаблоны поведения оказываются неприменимыми, тогда и проявляется истинная суть человека. Вот для этого вы и организовали нам непрерывную цепь каких-то совершенно диких ситуаций. Такая версия всё объясняет, я только одного лишь понять не могу — зачем вам нужно знать, что мы из себя представляем? Мы не настолько значимы, чтобы на что-то влиять. Во всяком случае, влиять на что-то вашего масштаба.

— Ну, положим, ты сильно преуменьшаешь собственную значимость, — улыбнулась Гана.

— Ответь ему, Гана, — сказала Алина. — Он всё равно сам додумается. Я же тебе сразу сказала. что он всё поймёт.

— Да, Лина, — согласилась Гана, — я тоже думаю, что нет смысла секретничать, раз он сам многое понял. В общем, ты прав, Кеннер, нам хотелось на вас посмотреть, и надо сказать, что вы вели себя очень достойно. Хотя должна отметить, что для нас не совсем понятным выглядит твоё хладнокровие в любой критической ситуации. Такое владение собой всё же довольно необычно, особенно в твоём возрасте.

А я и сам этому удивляюсь. В прошлой жизни я был обычным человеком, никаким не диверсантом — спецназовцем, и нервы у меня были самые обычные. Скорее даже наоборот, я был типичным кабинетным работником, слабо приспособленным для стрессовых ситуаций и быстрых решений. Я довольно долго считал, что на меня повлиял сияющий коридор, но возможно, у меня сейчас просто такой организм, не выбрасывающий в кровь дозу адреналина по любому пустячному поводу. В пользу этой версии говорит и то, что я совсем не бесчувственный — я очень люблю жену и мать, да и вообще, насколько я могу судить, чувства у меня на уровне нормального человека. Просто нет вот такого вскипания эмоций по поводу и без.

— А хладнокровие Лены вас не удивляет? — спросил я. — Она тоже не истеричка, знаете ли.

— Она просто абсолютно в тебя верит, — объяснила Алина. — И на критические ситуации вообще не обращает внимания.

— А зачем мне волноваться? — хмыкнула Ленка. — Кеннер решит любую проблему, и всё сделает как надо. А я ему помогу всем, чем могу.

Даже не знаю, льстит мне такая вера или пугает. Пожалуй, и то, и то.

— Гана, ты сейчас просто подтвердила, что моя догадка верна, — со вздохом сказал я. — Но я и без этого подтверждения знал, что она правильная. Мне гораздо интереснее услышать ответ на вопрос «с какой целью?».

— Мы проверяем всех перспективных студентов, у кого есть шанс когда-нибудь возвыситься, — ответила Гана. — Правда, проверяем совсем не таким образом, обычно это происходит незаметно и очень, очень долго. С вами просто была удобная возможность посмотреть на вас в реальных ситуациях, раз мы уж поехали вместе. Ну и весело было, разве нет?

— Очень весело, — поморщившись, подтвердил я. — Ну а если бы вы признали нас неподходящими?

— Тогда ваше развитие ограничилось бы четвёртым — пятым рангом. Нам не нужны в Высших психопаты и прочие подобные личности. Это касается не только вас, мы очень внимательно присматриваемся ко всем студентам с завышенными показателями основы.

— Погоди-ка, — вдруг осенило меня. — Ясенева в самом начале говорила нам, что студенты с нашей основой никогда не становятся Старшими. Стало быть, это те, кого искусственно ограничили?

— Ну, Ясенева это объяснила в своём стиле, вроде и точно, но как-то не совсем, — хмыкнула Гана. — Если студент с такой основой идёт на прикладной факультет, он обычно достигает там больших высот, и, как правило, становится Старшим. Потому-то им всегда и предлагают перевод. Но для боевиков с такой основой есть только три пути: они либо становятся Высшими, либо их рост ограничивают, либо они гибнут в процессе учёбы. Кстати, в процессе учёбы только они и гибнут, у студентов с нормальной основой риска погибнуть почти нет. Так что будьте осторожны.

— Но мы-то проверку прошли? — уточнил я.

— Не знаю, — пожала плечами Гана. — Наши с Линой голоса имеют вес, но кто-то может пожелать присмотреться к вам сам. У Высших свободное сообщество, никакой иерархии нет. Тогда будет обсуждение. Но я уверена, что у вас всё будет хорошо, иначе я бы вам всё это не рассказывала.

— Да ладно тебе, Гана, — подала голос Алина. — Ничего бы им не грозило, даже если бы они нам не очень понравились. Будь они психопаты со склонностью к массовым убийствам, тогда конечно, а так никто не станет ссориться с Милой без очень веской причины.

Опять мама. Просто поразительно, насколько она помогает мне всего лишь своим существованием. Ведь по большому счёту, она никогда прямо и не вмешивалась, но то, что она стоит где-то за моей спиной, сразу меняет всё. Как известно, не существует способа посадить сына прокурора, вот и со мной что-то в этом роде.

Я проснулся оттого, что меня звонко чмокнули в ухо, и голос Ленки прошептал мне, обдав ухо горячим дыханием:

— Кени, вставай. А то тебя Гана собирается идти будить, ты этого не хочешь.

Это точно, не хочу. С неё станется проделать это как-нибудь весело, а я уже уяснил, что понятие весёлого у нас с ней не особо совпадает.

— Уже встаю, — сонно пробормотал я. — Даже вскакиваю.

Ленка выпорхнула из палатки, а я начал кряхтя вылезать из спального мешка. То ли бурная походная жизнь уже успела меня так утомить, то ли вчерашний переход по горным тропкам дался непросто. Я поморщился, вспомнив, что сегодня тоже придётся идти по горам, к счастью, не весь день. Одна радость, что я выспался — дежурить по очереди не понадобилось. Когда я вечером спросил Драгану, как мы будем распределять ночные дежурства, она просто засмеялась и отмахнулась. Ну, хоть здесь они не стесняются использовать Силу, и это радует. А то я уже начал опасаться, что этак они скоро вконец опростятся вроде Льва нашего Толстого, и примутся коров доить или за курами ухаживать, в общем, пугать крестьян барской придурью.

Женщины давно все встали и умылись, костёр ярко горел, и вода для чая уже начинала побулькивать в котелке. Пока я умывался в речке, чай поспел, и завтрак был в самом разгаре.

— Сегодня дойдём? — спросила Ленка.

— Часа через четыре дойдём, — откликнулась Гана. — Совсем немного осталось.

— Там же в пещере ваши люди сидят, — вспомнил я. — Как с ними разойдёмся? И это ничего, что они про пещеру знают?

— Они вчера оттуда ушли, — ответила Гана. — А про пещеру они ничего не знают. Им было приказано встретить агента, который подойдёт по тропе, а пещера для них просто удобное место, чтобы спрятать лагерь. Они там сидели внутри возле входа и следили за тропой. А я им из Итиля сообщила, что ситуация изменилась, агент не подойдёт, и приказала уходить. У них и мысли не появилась, что пещера имеет какое-то значение.

— Хитро, — признал я.

Позавтракали мы быстро, быстро же собрали и лагерь, и уже было двинулись дальше, когда я почувствовал какую-то неправильность. Я остановился, пытаясь понять, в чём дело, и сразу же ощутил место.

— Одну минуту, — сказал я Гане. — Я, кажется, забыл там кое-что.

Я вернулся на место лагеря и безошибочно нашёл источник — тот самый отполированный рекой кусочек яшмы. Я подобрал его, сунул в карман и быстрым шагом догнал женщин.