Печать Аваима. Забытый во Мраке - Якушева Анастасия - Страница 17

Ксатра ехала верхом, уверенно сжимая коленями конские бока. Долгожданная ночная вылазка опьяняла и наполняла мысли опасной лихостью. Это был ее первый ночной объезд – ее и второго новичка. Они проедут спокойными ближними границами вверх по реке, обогнут одну из петель Мата-Дану, поднимутся до предгорий и спокойно вернутся обратно. Баивар и Раука – старшие в отряде – ехали чуть впереди и для порядка пошикивали на юнцов.

Столько раз Ксатра представляла себя на этом месте: ловкой наездницей, отважной и грозной. Засыпая, она грезила, как мчится по ночным степям и чутко находит хитроумных разведчиков, в одиночку спасает целый отряд. Ах, как ее потом восхваляют! Ей дают свой отряд, а иногда ставят во главе сразу нескольких, или, быть может, даже приглашают на совет к ардару, и она, почтенно опустив глаза, дает мудрые советы, а прежние обидчики с уважением внимают ее словам. И вот теперь дурманящий запах нагретой степи и шумное дыхание разгоряченной лошади настойчиво обещали, что все мечты готовы сбыться.

Мать Степей уверенно несла тяжелые воды, отблескивая в глубоком ложе из холмов по правую руку от их небольшого отряда. Впереди неровной грядой нависали громады Предельного Хребта. Несмотря на то, что путь для новичков был выбран спокойный, двое старших внимательно осматривали степь, держа луки наготове и направляя смышленых лошадок коленями. Ксатра тоже старательно вглядывалась в шелестящие просторы, но вечереющая степь казалась спокойной и безмятежной. Слева покатым лбом вырос крутой холм, и Мата-Дану сделала поворот, заворачиваясь одной из многочисленных петель, изрезавших западные степи.

Лошади легкой рысью уверенно шли вперед. И вот уже холмы остались позади, и Мата-Дану, сделав последний поворот, раздалась вширь и обратилась на восток. Слева, у самого горизонта, в сплошной горной гряде щербатой зазубриной просвечивал тесный вход в Змеиный перевал, подсвеченный вечерним багрянцем, а прямо простиралась травяная равнина, покато поднимаясь к далеким лесам Орман-Калик – стране лесных орков, беспокойных и непримиримых соседей даллов.

Ночь неумолимо наступала, захватывая небосвод и загоняя на острые зубья вершин последние отблески заката. Ксатра напряженно всматривалась в темную равнину. Вдруг, среди убаюкивающих шорохов тихонько протяжно скрипнуло, и в йй                                    тот же миг что-то злое с жужжанием пронеслось у нее возле уха и глухо стукнулось в спину Баивара, едва не сбив того с лошади.

Ксатра лихорадочно огляделась: степь оставалась пустой. Баивар, не обращая внимания на черное древко, торчащее под лопаткой, выхватил меч и развернул лошадь, обходя направление, откуда прилетела стрела. Раука, вскинув лук, обводил горизонт. С другой стороны Казар, сосредоточенный и напряженный, осматривал свою половину степи. Ксатра устыдилась своей растерянности и поспешно подняла лук, прикрывая Баивара. Вдруг снова послышалось тихое поскрипывание, и Раука с Казаром одновременно спустили тетивы, целясь на слух. В траве глухо охнуло, и на фоне угасающего багрянца понялась высокая фигура. Ксатра едва успела заметить две стрелы, глубоко засевшие в высоком корпусе, а фигура уже молниеносно выстрелила и хищно скользнула в травы. Охнул Раука, но Казар оказался быстрее и всадил в ускользающую тень еще две стрелы. Секунда, и травы сомкнулись, степь снова безмятежно дышала дневным теплом.

Даллы рассыпались широкой цепью. Баивар прижимал к груди правую руку: впереди под ключицей торчал узкий граненый наконечник, пробивший навылет легкую кольчугу. В левой руке далл держал короткий меч и аккуратно правил лошадь к месту, где упал орк. Казар попрежнему держал стрелу на тетиве и внимательно оглядывал степь со стороны перевала. Раука, коротко обломив засевшую в левом боку стрелу, объезжал по дуге высокий холм, который они оставили позади. Ксатра поняла, что это был шанс, о котором она так мечтала, и она уже его упустила. Она с досадой сплюнула и отчаянно вгляделась в сторону реки, надеясь, что остальные не заметили ее замешательства. Вдруг недалеко поднялась ночная птица она судорожно спустила стрелу, но птица исчезла в травах, не потревожив их беспокойное море. Баивар нахмурился и резко мотнул головой, взглядом отправляя ее проверить ближе к реке. В здоровой руке он крепко сжимал акинак – тяжелый прямой меч приграничных даллов – и уже разворачивал лошадь в сторону девушки.

Ксатра поняла, что окончательно потеряла доверие старших, но упрямо продолжала всматриваться в беспокойные травы. Вдруг прямо перед ней поднялась еще одна тень, замахнулась, сверкнуло узкое лезвие, и Ксатра со всей силы пнула ее в голову, надеясь, что попала в лицо. Топор свистнул впустую, а тень проворно исчезла в траве. Девушка резко развернула лошадь, отточенным движением закинула лук в тул на бедре и перехватила свой короткий акинак. К ней уже спешил Баивар; Казар и Раука с поднятыми луками прикрывали их с расстояния.

Вдруг лошадь под ней всхрапнула и подалась в сторону. Ксатра проворно перекатилась через седло и соскочила на землю, прикрываясь лошадиным крупом. Из травы снова поднялась высокая тень. Малиновой искрой сверкнул хищный, длинный топор, поймав заходящий луч солнца. Сомнений не осталось. Тень замахнулась, целясь в лицо, и девушка глубоко прогнулась, пропустив узкое лезвие над собой. Не останавливая движения, тонкий длинный топор сделал оборот и нацелился Ксатре в живот, но она увернулась, поднырнула и ухитрилась достать ногу врага, за что сразу же поплатилась, получив острым обухом в плечо. Левая рука повисла плетью, а тень уже развернулась, и тонкий топор несся ей в голову. Ксатра лихорадочно вскинула меч и с хрустом приняла удар на перекрестье. Тень в ответ лишь небрежно крутанула запястье, и акинак рвануло из рук. Орк мимоходом отбросил железку и замахнулся, целясь под ребра. Ксатра попятилась и выхватила короткий кинжал, но вдруг перед ней пронесся лошадиный круп и с размаху сшиб орка на землю. Подскочил Казар, поспешно спрыгнул и сильным ударом оглушил поднимающуюся тень.

***

Орка быстро скрутили, перекинули поперек лошади и отвезли к подножию большого холма, под старый вяз. Старшие воины отправились проверять окрестности, а Ксатра с Казаром остались сторожить пленного. Они накрепко обвязали ему руки, подтянули к высокому суку, а ноги плотно прикрутили в обхват ствола.

Солнце давно погасло, а до восхода луны оставалась еще пара часов, и звезды безраздельно царили над бескрайней равниной, наполняя высокий купол неверным холодным светом.

Орк все еще был без сознания, голова его низко свисала на грудь, закрывая лицо копной разномастных косичек и не давая как следует разглядеть добычу. Ксатра с досадой напрягала зрение, но не видела ничего кроме вытянутого темного силуэта.

Орк тяжело вздохнул и подавился кашлем. В его правом боку между ребрами торчал обломок стрелы: той самой, что Ксатра выпустила вслепую, услышав ночную птицу. По странной прихоти богов, стрела попала в цель – перебила тетиву второго орочьего лука и вошла между пластинами доспеха, плотно застряв в теле. Не будь этой стрелы, он, вероятно, перестрелял бы их по одному, укрываясь в высокой траве, но боги решили иначе.

Пленный шумно вздохнул, сплюнул кровью и с силой замотал головой, разгоняя дурман. Бусины в косичках сухо перестукнулись. Днем, когда Ксатра смазывала стрелы соком аканиса, сверстники вдоволь поязвили над ней, но завтра никто не будет потешаться. Одурманенный ядом с ее стрелы орк позволил взять себя в плен, и завтра в их честь устроят большой праздник и воздадут должное богам за благосклонность. Клыкастый череп займет свое место среди трофеев. Ксатра уже предвкушала момент триумфа.

Пережитое возбуждение горячило кровь, она вновь мнила себя разведчицей, удачливой и ловкой. Она уже видела, как будет везти добычу в лагерь и как будут собравшиеся воины слушать рассказ о ночной схватке. Ей захотелось сделать что-то такое, что бы еще больше вознесло ее над остальными. Ксатра встала и направилась к орку.