Вот так бывает (СИ) - Узун Юлия - Страница 19

— Как?

— С помощью скрытых камер. Если Олег заявлялся в нашу фирму, когда меня не было, мы это увидим. А теперь давай спокойно поужинаем и поедем домой. — Склонившись ближе к моему уху и взяв руку в свою, Рома шепнул: — Соскучился.

Тёплая, летняя ночь улыбалась и призывала совершать безумные поступки, такие же безрассудные, как и опьяняющие. Когда Рома прижал меня к стене, заведя руки над моей головой и пристально посмотрел на меня, в его глазах, таких светлых, будто они зажгутся в темноте, я прочитала дикое желание.

Моё дыхание участилось. Внимая его жадный, глубокий поцелуй, я готова была раствориться в нём без остатка.

Терпения не хватало. Я с большим трудом отправила Костика спать. Он не хотел, уговаривал, чтобы я спала с ним.

— Миленький мой, мама упадёт с твой кроватки.

— Потому что ты большая?

— Да. Когда ты вырастишь, тогда поймёшь меня. Если хочешь, чтобы в воскресенье дядя Рома сводил тебя на аттракционы, закрывай глазки.

Обещание сработало. Костя искренне доверял Роме. Удивительно, ведь Олег тоже много чего ему обещал, но никогда не исполнял, и Костя со временем перестал реагировать на подобные уговоры. «Папа обманет!» — говорил ребёнок, надув губки. И это было справедливо, я и не пыталась его переубеждать. Теперь всё изменилось. Костя не сравнивает лживого отца с честным дядей Ромой.

Горячие губы обожгли мою шею, и веки моментально сомкнулись. Я получала удовольствие от каждого прикосновения, выгибалась навстречу, поддавалась любым ласкам. Раньше я и мечтать не могла о таком счастье.

— Рома, — выдохнула я. — Рома, что ты делаешь со мной?

— Нравится? — он слегка отстранился, демонстрируя мягкую улыбку. — Если тебе хорошо, то и мне будет хорошо.

— Мне хорошо, — шептала в ответ, требуя нового поцелуя.

Рома не торопился. Он дразнил меня, лишь слегка касаясь губ, а потом уходил в сторону, целуя шею, мочку уха, плечо. Я чувствовала дрожь, разливающуюся по всему телу. Наконец его руки скользнули мне на талию, а мои ладони легли на его спину. Через минуту я избавила его от футболки.

Мы продвигались к кровати, по пути раздеваясь. Мы подчинялись животным инстинктам, не думая ни о чём. С каждым его прикосновением моя внутренняя сила становилась более живой. В эту минуту я желала его больше всего на свете, потому что знала, что Рома исцеляет мои самые глубокие раны. Он целовал меня медленно и неторопливо, повторяя раз за разом: «Какие сладкие у тебя губы».

Я не могла расслабиться и жаждала не только почувствовать его внутри себя, но и избавиться от мучившей меня тягуче-сладкой боли внизу живота. И вот он исполнил моё желание, и я позабыла о реальности. Страстный стон вырвался из горла, пальцы впились в кожу его спины. Рома дёрнулся, зарычал, но не остановился. Каждый толчок вызывал в моём теле вихрь неизведанных чувств. Как много я упустила! Мой бывший муж и не думал учить меня!

Но всё кончено. Теперь я была не одна в этом жестоком мире, созданном Олегом специально для меня.

По телу моему пробежала мелкая дрожь, я размякла. Рома рухнул рядом со мной, тяжело дыша.

— Пожалуй, мне надо чаще этим… заниматься, — переводя дыхание, проговорил он, затем улыбнулся. А я склонилась и поцеловала его.

— Ты был великолепен.

— Это похвала. Но знаешь, — Рома напрягся и, взяв меня за талию, усадил на себя верхом, — теперь твоя очередь потеть.

На работу я ехала, зевая. Клевала носом, несколько раз виляла на дороге. Рома уехал раньше меня на целый час. Хотел дать мне выспаться. И Костика в садик отвёз. Но я не выспалась! Создавалось впечатление, что я всю ночь мешки таскала, а не сексом занималась.

Приехав в офис, хотела сначала заглянуть к Роме, но Любаша, заприметив меня, увела наверх и пригласила за стол завтракать. Сначала хотела отказаться, но запах кофе манил.

Убрав сумку в стол, я присоединилась к коллегам. Аня всё время что-то говорила: то о маникюрше, у которой руки из попы, то о ремонте потолков, то о новом каталоге «Авон» и о его продукции. Любаша задавала наводящие вопросы. Я пыталась вникнуть и, может, тоже побеседовать. Не получалось. Меня отвлекал косой взгляд Веры. Она делала вид, что смотрит в кружку, но я прекрасно видела, как она сверлит меня злобной неприязнью.

И с этим чувством отчужденности я проработала полдня. Любаша с Аней охотно учили меня всему. Вера только фыркала. Рома, как мне позже сказали, уехал по делам. Потом Аня спустилась вниз, разбираться с бумагами. Любаша ушла в туалет. А Вера этим воспользовалась.

— Уходи отсюда, пожалуйста, — тихо сказала она, остановившись возле моего стола.

Моя рука застыла на мышке. Взгляд задержался на экране компьютера, на котором были изображены пока мне непонятные колонки. Я не думала о них. Я пыталась понять, что происходит.

— Я мешаю тебе продвигаться по карьерной лестнице? — буркнула я, прекрасно понимая, что дело в другом.

— Работа тут ни причём.

— Тогда говори прямо. Вчера ты на что-то намекнула, но я этого намёка не поняла. Хочу знать, каким образом я снова на твоём пути. Впрочем, интересно и то, каким образом я стояла у тебя на пути раньше.

— Не знала, что ты такая недогадливая.

— Увы и ах!

— Сначала ты украла у меня Олега. Теперь нацелилась на Романа. Ты появилась именно тогда, когда у нас…

— Что? Что у вас? — разнервничалась я.

Но вернулась Любаша, и Вера занялась работой. А я остаток дня терзала себя скверными мыслями и накрутила себя до такой степени, что готова была расплакаться.

17

Рома искренне не понимал, почему я решила поехать домой, не дожидаясь его. Так и я не понимала очень многих вещей. С чем я столкнулась? Обман? Предательство?

Понятно теперь, что у Веры что-то было с Олегом, но это вполне ожидаемо. Олег не скрывал свои чувства к слабому полу особую любовь. Он кричал всем и всюду, что я его девушка, а сам мог заигрывать ещё с десятью. Нет, в школьное время я была похожа на слепого котёнка и старалась ничего не видеть и никого не слышать. Ревности я не испытывала, и причиной тому была моя чересчур завышенная самооценка. Непонятны были и предупреждения Веры.

А теперь полезли новые воспоминания.

Чаепития в школе проводились регулярно перед каким-нибудь большим праздником. Так, в марте перед женским днём мы устроили чаепитие среди всех одиннадцатых классов, а их было аж четыре. Помню, как Машка закрутила с одним мальчишкой из 11«В» (как оказалось, только для видимости, чтобы запутать меня). Мы с Олегом были на той стадии, когда парень и девушка знакомятся с родителями и ведут себя уже не просто как мальчик и девочка, симпатизирующие друг другу, а как жених и невеста. Он прилюдно мог обнять, хлопнуть по моим округлостям, и даже поцеловать (тогда мы это называли «засосать»). Только не в тот день.

Сначала я не обращала внимания на холодность Олега, как и не задавалась вопросом, почему он меня не трогает.

Потом ко мне подошла Женька — наша спортсменка, которая потом в Америке училась — и спросила:

— Вы с Олегом поругались?

— Нет, — отвечала я абсолютно не тревожась. — А почему спрашиваешь?

— Ну, вы по-отдельности как-то тусите.

Я обернулась и увидела Олега в кругу своих одноклассников, как мальчишек, так и девчонок. Он широко улыбался, слушая чью-то историю, на меня не смотрел. Меня это никаким образом не задело.

— Просто он хочет поболтать с друзьями. А мы с ним потом всё равно гулять пойдём.

Я была слишком самоуверенна и не верила, что меня, классную девчонку, могут бросить. Потому что я не какая-то там, а Александра! Самая красивая, с чистой кожей лица, самая популярная и живая девочка в школе! Как меня можно променять на какую-то школьную шалаву?

Маша была той самой шалавой, из-за которой мы с ним так и не пошли гулять. Теперь я в этом уверена.

Суп был сварен на скорую руку. Мастерски испорченное настроение не улучшалось. Раздражало, как Костя гремел, играя с ложками, впридачу пел несуразные песенки. Раньше я спокойно к этому относилась, но сегодня прикрикнула.