Последний гамбит - Барнс Дженнифер Линн - Страница 52

Звуки, раздававшиеся в моих ушах, внезапно подавили все остальное. Биение моего сердца. Вдохи воздуха, которые мне каким-то образом удавалось сделать. Шум крови.

– И к моему большому стыду, – продолжил Тобиас Хоторн безапелляционно, – чтобы перевести внимание и огонь Блейка и всех моих врагов, которых, несомненно, много, – на тебя.

Да. На этот раз он не сказал этого, но я это представила. А потом вспомнила, как прабабушка сказала, что теперь я играю на фортепиано, а такие люди, как Винсент Блейк, переломают мне все пальцы, если я им это позволю.

– Можешь назвать это отвлекающим маневром, – сказал миллиардер. – Мне нужен был кто-то, кто возьмет весь огонь на себя. И кто сделает это лучше, чем дочь Анны Руни, в случае если она рассказала тебе мой секрет? У тебя вряд ли был бы мотив раскрывать это, когда деньги стали твоими.

Ловушка за ловушкой, загадка за загадкой, пришли мне в голову слова, которые Джеймсон сказал мне давным-давно, – а следом то, что сказал Ксандр. Будь вы даже сто раз уверены в том, что перехитрили нашего деда, на самом деле это он вас обвел вокруг пальца, и никак иначе.

– Но прими в качестве утешения вот что, Эйвери Кайли Грэмбс, девочка «риск» и «игра»: я наблюдал за тобой, я приходил, чтобы узнать тебя. Когда ты отводишь огонь от тех, кто мне дороже всего, знай, что я верю, что у тебя есть крошечный шанс пережить полученные удары. Пламя может испытывать тебя, но тебе нужно не сгореть. Если ты слушаешь это, Блейк идет за тобой, – тон Тобиаса Хоторна стал напряженным. – Он загонит тебя в угол. Он тебя обездвижит. Он не пощадит тебя. Но еще он тебя недооценивает. Ты молода. Ты девушка. Ты никто – используй это. Мой величайший противник – а теперь и твой – человек чести. Превзойди его, и он признает твою победу.

Эти слова прозвучали и как прощание.

– Мои мальчики, – Хоторн словно снова улыбнулся кривой улыбкой, как у Джеймсона, жесткой, как у Грэйсона, – если вы и в самом деле слушаете меня, судите меня настолько строго, насколько захотите. Я заключил много сделок с дьяволом. Я далек от совершенства. Ненавидьте меня, если так нужно. Позвольте своей злости разжечь огонь, который этот мир никогда не сможет потушить. Нэш. Грэйсон. Джеймсон. Ксандр. – Он произнес их имена по очереди. – Вы были глиной, а я скульптором, радостью и честью моей жизни было сделать вас лучшими людьми, чем я когда-либо смогу стать. Людьми, которые будут проклинать мое имя, но никогда меня не забудут.

Я коснулась руки Джеймсона, и он крепко сжал мою в ответ.

– На старт, мальчики, – сказал Тобиас Хоторн на записи. – Внимание. Марш.

Тишина никогда не была такой громкой. Я никогда не видела братьев Хоторнов такими притихшими – все они словно были отравлены парализующим ядом. Какое бы сильное впечатление ни произвела на меня правда, прозвучавшая из уст Тобиаса Хоторна, меня и мою жизнь лепил не он.

Я заставила себя нарушить молчание, потому что они были не в силах это сделать.

– Вы всегда говорили, что старику нравилось убивать одним выстрелом десять зайцев.

Джеймсон перевел взгляд с пола на меня, затем издал горький, болезненный смешок.

– Двенадцать.

Одним выстрелом двенадцать зайцев. Меня предупреждали. С того момента, как я получила связку с сотней ключей – и даже раньше, – каждый из братьев Хоторн по очереди предупреждал меня.

Ловушка за ловушкой. Загадка за загадкой.

Будь вы даже сто раз уверены в том, что перехитрили нашего деда, на самом деле это он вас обвел вокруг пальца, и никак иначе.

Наша семья уничтожает все, к чему прикасается.

Ты никакой не игрок, девочка моя. Ты стеклянная балерина – или нож.

И еще письмо в самом начале, которое Тобиас Хоторн оставил мне лично. Прости меня.

– Мы делали именно то, что он ожидал от нас. – Ксандр очнулся и начал двигаться – резкие жесты, прыжки на носочках. – Все мы. С самого начала.

– Вот сукин сын. – Нэш протяжно присвистнул, затем прислонился спиной к стене. – Насколько, по-вашему, опасен Винсент Блейк? – вопрос прозвучал обыденно и спокойно, но я представила, как Нэш подходит к бешеному быку с точно таким выражением на лице.

– Так опасен, что потребуется приманка. – Спокойствие Грэйсона отличалось от спокойствия Нэша – оно было ледяным и контролируемым. – Мы имеем дело с семьей, чье состояние, хотя и значительно меньше, появилось гораздо раньше, чем наше. Трудно сказать наверняка, с какими людьми и учреждениями он связан.

– Старик убрал нас четверых с доски, – подал голос Джеймсон. – Он воспитывал нас борцами, но не планировал, что мы вступим в эту борьбу.

Я подумала о том, как Скай говорила, что ее отец никогда не считал ее игроком большой игры, а потом о письме, которое Тобиас Хоторн оставил своим дочерям. В одной части он сказал, что ни одна из них не увидит его состояния. В моей жизни были поступки, которыми я совсем не горжусь, а в наследстве есть и такие вещи, которыми вам себя отягощать не стоит.

Правда месяцы была прямо перед нами. Тобиас Хоторн оставил мне свое состояние, чтобы, если и когда его враги нападут после его смерти, они напали на меня. Он тщательно выбрал мишень, установил меня, как винтик, в сложную машину.

Одним выстрелом двенадцать зайцев.

Если ты слушаешь это, Блейк идет за тобой. Он загонит тебя в угол. Он тебя обездвижит. Он не пощадит тебя. Я почувствовала, как где-то внутри я ожесточилась. Тобиас Хоторн не предположил, как именно Винсент Блейк придет за мной. Хоторн не знал, что Тоби будет вовлечен в заговор Блейка, но чертовски хорошо знал, на что этот человек способен. И единственное утешение, которое у него для меня нашлось, – крошечный шанс, что я выживу.

Я бы хотела презреть Тобиаса Хоторна – или хотя бы осудить его, – но могла думать только о других словах, которые он произнес. Пламя может испытывать тебя, но тебе нужно не сгореть.

– Куда ты пошла? – крикнул Джеймсон мне вслед.

Я не обернулась, не смогла заставить себя посмотреть на кого-либо из них.

– Позвонить.

Винсент Блейк ответил только после пятого гудка – чтобы продемонстрировать свою власть.

– Самонадеянная девчонка.

Ты молода. Ты девушка. Ты никто – используй это.

– Иви ушла, – сказала я, прогоняя любой намек на эмоции из моего тона. – В Доме больше нет твоих людей.

– Ты, кажется, уверена в этом, Эйвери Кайли Грэмбс. – Блейк повеселел, как будто моя попытка сыграть в эту игру развлекла его.

Он хочет, чтобы я поверила, что в Доме Хоторнов есть кто-то еще. Молчание с моей стороны даже на мгновение дольше, чем нужно, было бы расценено как слабость, поэтому я заговорила:

– Вы хотите услышать правду о своем сыне. Вы хотите, чтобы я нашла его останки и вернула их вам. – Я старалась выровнять дыхание, помня, что умела блефовать. – Что, помимо Тоби, вы отдадите мне, если я принесу то, что вы хотите?

Я не знала, где находится то, что осталось от Уильяма Блейка. Но человек мог играть только теми картами, которые ему раздали. Блейк думал, что у меня было то, чего он хотел. Без Иви я могла стать его единственной возможностью заполучить это.

Мне нужно было преимущество. Мне нужен был рычаг давления. Может быть, я нашла его.

– Что я дам тебе? – Веселье Блейка обернулось чем-то более темным, извращенным. – Что, кроме Тоби, у меня есть такого, чего ты хочешь? Весьма рад, что ты спросила.

Связь оборвалась. Он отключился. Я уставилась на телефон.

Спустя мгновение Орен появился в поле моего зрения.

– Курьер у ворот.

Не было смысла допрашивать человека, привезшего посылку. Мы знали ее отправителя. Мы знали, чего он хотел.

– Все в порядке? – спросила Либби, когда один из людей Орена вошел в холл с коробкой. Я покачала головой. Независимо от того, что лежало внутри, – все определенно не в порядке.