Личная слабость полковника Лунина (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 16

Ласточка моя, что же ты со мной делаешь?

Одно я знаю точно. Не могу отпустить эту женщину. Забыть ее не смогу. Просто не сумею. Ни от одной другой меня так не клинило. Ни одну другую я так не хотел, как именно эту. И мне плевать, чем она там занималась в адвокатской конторе. И каким боком к Манучаровым. Но успокаивает одно. Семья у Тимурчика традиционная. Да и сам он в походах налево не замечен.

Плевать! Разберемся.

«Как у тебя дела?» — отправляю сообщение. И уже ожидаю ответа типа «Пьем мартини и веселимся». Но серые галки вацапа так и остаются серыми. Сообщение доставлено, но не прочитано.

Бред какой-то! Гоню из головы все дурацкие мысли. Но воображение рисует Надежду, раскинувшуюся на черных шелковых простынях, и мужика рядом. Руки чешутся отправить отряд по адресу и провести маски-шоу в одной известной квартире. Только шум поднимется дикий.

И Надя мне этого не простит. Хотя, что именно я там собираюсь увидеть? Сто пудов, сидят девчонки на кухне, употребляют винчик с суши. А я тут панику навожу.

Нужно успокоиться и заняться делами.

Решительно поднимаюсь с места.

— Дальше тут без меня. — Сунув руки в карманы, выхожу из спортзала. Бреду к себе в кабинет и снова смотрю в вацап. Ничего не меняется.

Сообщение доставлено, но не прочитано.

Дергаюсь, как от удара тока. Чем она там занимается? Почему до сих пор не прочитала и не ответила?

Мысли путаются. Пытаюсь сдержаться, а самого прям раздирает бросить к чертям собачьим службу и наведаться к Манучаровым лично.

Но нет, нельзя! Сосредотачиваюсь на рапортах. Вчитываюсь в сухие строчки, пытаясь уловить смысл. Бесполезно. Проходит минута, другая. И я снова смотрю в экран телефона.

«Какого хрена происходит?» — думаю и понимаю одну простую вещь. Меня заводит Надежда. И дико колпашет, если я не знаю, где она и с кем. Каждую минуту. Каждую секунду. А лучше запереть в доме. Пусть там голая ходит. Меня ждет. Или лучше вместе с ней запереться.

«Стопэ!» — пресекаю поток дурацких идей. Такого точно я никогда не испытывал. Когда жил с семьей, уезжал на службу и не вспоминал. Юля сама присылала мне какие-то картинки и цитаты, чем ужасно раздражала. А с Галиной мы переписывались только по делу. Сейчас же я места себе не нахожу.

Подхватив со стола айфон, быстро тыкаю в Надин контакт. Симку она еще не поменяла. Поэтому высвечивается старый номер. Идут длинные протяжные гудки. И снова шайба.

Да твою ж мать!

Гудки прерываются. Экран гаснет. И я как дурак сжимаю в руках ненавистный айфон. Силюсь не запустить его в стену. Но в последний момент трубка снова оживает. На экране высвечивается улыбающаяся Надежда. И на душе становится теплее.

— Да, Надя, — придаю голосу максимум равнодушия. А сам стараюсь не заорать от радости.

— Ты звонил, Слава? — еле слышно отзывается моя ласточка.

— Кто-то спит? — интересуюсь насмешливо. Из последних сил стараюсь не взорваться. Где она там? Почему шухарится?

— Люба старших укладывает, а мы тут с Есенией Тимуровной тусим на террасе, — сообщает Надежда веселым шепотом.

В голове в срочном порядке все укладывается по полочкам. Надя действительно у подруги. Возится с детьми. А я тут напридумывал всякую чушь.

— Что делаете? — спрашиваю, выдыхая. И мысленно сам себя ругаю за идиотский мандраж.

Начальник паники, блин!

— У нас тут погремушки, Слава. Разговоры за жизнь.

— А сколько ей? Есении этой?

— Месяц вчера исполнился. Она такая славная. Ты даже не представляешь! Я такую же хочу, Ярослав Андреевич, — добавляет Надежда со вздохом. И я снова слетаю с катушек.

— Девочки у меня хорошо получаются, — сообщаю радостно. И снова представляю Надежду, распростертую подо мной. — Сегодня потренируемся, — замечаю довольно.

Куда-то прочь уходят страхи и паника. Надя — моя, и это главное!

За окном начинается ливень. Крупные капли размашисто бьют по стеклам и по подоконнику.

— Ты когда домой планируешь, Надь? — спрашиваю между прочим. — Погода портится. Хочешь, машину пришлю или сам заеду.

— Хорошо, — тут же соглашается она. — Позвони, когда освободишься. Я тебя подожду.

— Адрес продиктуй, — роняю поспешно. О моих расследованиях девчонке знать необязательно.

— Как из конторы выйду, тебя наберу, — ставлю точку в разговоре.

Снова спускаюсь в спортзал. И наскоро переодевшись, выхожу на татами.

— Давайте, пацаны, кто смелый? — вглядываясь в обалделые лица бойцов, заявляю благодушно. — Я сегодня добрый!

— Странная ситуация, — вздыхает Люба, когда мы с ней садимся завтракать. Вокруг нас бегают ее сыновья-погодки, а в коляске дремлет новорожденная малышка. А Люба и Тимур светятся от счастья.

— Ладно, девушки, я поехал, — неохотно встает из-за стола Тимур. Подхватывает сыновей на руки, что-то шепчет им назидательно.

— Учит мне помогать, — улыбается Люба и снова возвращается к своей проблеме. — Когда малышка со мной — все хорошо. Она кушает охотно и набирает вес. Но стоит оставить ее с няней, как она съедает меньше половины порции. И в эти дни немножко худеет.

— Мне кажется, ты паникуешь, — замечаю я, накладывая в розетку янтарное варенье из облепихи.

— Это Альбина наша варит, — кивает на вазочку Люба. — Мама Тимура и моя мачеха.

— Вы хорошо общаетесь? — спрашиваю мимоходом. А сама пытаюсь найти причину. Недобросовестные няньки отпадают. Манучаров с любого шкуру спустит. А значит… — Расскажи, как вы храните молоко? — внимательно смотрю на Любу. Может, проблема именно в хранении?

— В холодильнике, — пожимает плечами Люба. — Если на целый день уезжаю, то замораживаю специально.

— А что со вкусом? Кто-нибудь его пробовал? — внимательно смотрю на нее.

Это, конечно, смешно. Ни разу не рожавшая Надя дает советы матери троих детей. Да Люба уже сама как профессор!

— Пробовал? — изумленно смотрит она и зовет мужа. — Тимур, ты молоко из заморозки пробовал?

— А зачем? — таращится на нее Манучаров. В синем костюме и в белой рубашке он выглядит как молодой бог.

«Интересно, — задумываюсь на мгновенье, — а если так одеть моего Лунина? Я вообще с ума сойду от желания. Хотя не в тряпках счастье».

Утыкаюсь носом в чашку, чтобы еще с минутку покайфовать увиденным образом. Ярослав Андреевич ничем не хуже господина Манучарова. Одна выправка чего стоит, а разворот плеч.

Прихлебываю горячую жидкость цвета темной охры и не спешу поворачиваться. Люба в коридоре прощается с мужем. Не хочу им мешать. Настоящее счастье всегда видно. Его ни с чем не спутаешь.

Мысли тут же возвращаются к Славе. Сложится у нас с ним или нет, не знаю. Но мне с ним спокойнее и интереснее, чем с Торгановым. Даже вспоминать о Витеньке не хочу.

— Пока, пацаны! Надя, до свидания! — слышится из коридора бас хозяина дома. Подскочив из-за стола, что-то кричу в ответ. И сажусь обратно, когда на кухню возвращается раскрасневшаяся Люба. Мимоходом вытирает припухлые от поцелуя губы.

— А может, нам самим молоко попробовать? — предлагаю ей. — Нужно понять, в чем причина. Детки — они все быстро просекают. Если вкус непривычный, есть не будут.

— А давай! — соглашается Люба и достает из холодильника специальный пакетик с белой замороженной массой, так напоминающей мороженое. Кладет на пару минут в микроволновку. И достав, торжественно разливает по кофейным чашкам. Молока там всего на глоток. Но все сразу становится понятно.

— Горчит! — заявляем мы в один голос.

Люба смотрит на меня обалдело.

— Почему? — охает жалостливо. — Так нет никакой горечи. Я пробовала…

— В молоке содержится липаза. Фермент такой. Он расщепляет молочные жиры и помогает ребенку правильно переварить пищу. А когда ты замораживаешь молоко, то этот фермент может сработать немного раньше.