Личная слабость полковника Лунина (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 12

— Тем более, — заявляет кто-то категорично. Хочется закрыть глаза и притвориться спящей. Может, на это и рассчитывает нахальная гостья. Но я не собираюсь ей давать ни единого шанса.

Подложив под спину подушки, устраиваюсь поудобнее, будто занимаю место в первом ряду партера. Жду начало первого акта. Слышатся каблучки. Видимо, мадам настолько наглая, что даже обувь снять не соизволила. Никакой культуры!

— Привет! — застывает в проеме та самая Юлия, жена Крепса. Только сейчас на ней голубые джинсики и белая майка. А волосы, собранные в хвост, придают сходство со школьницей. Вот только глаза колючие и недоверчивые.

— Ты, говорят, отравилась… — сложив руки под грудью, становится у двери Юлия.

— Здравствуйте. А мы с вами уже подружки? — интересуюсь, слегка выгнув бровь. Этому фокусу я выучилась у Торганова. Тот умеет обдать холодностью и надменностью, если собеседник не нравится.

— Если ты собралась за Славу замуж, то хорошо бы подружиться, — замечает Юлия и тут же окидывает меня цепким недоверчивым взглядом. — Вы правда пожениться надумали? Или это выдумки? Розыгрыш такой. Что-то мне не верится…

— А вас это как-то касается? — улыбаюсь светски.

— Мы живем тут одной большой семьей, — выговаривает каждое слово Юлия. — И чужой человек может не прижиться…

— Значит, продадим дом. Вернемся со Славой в Шанск. Там все приживаются, — сообщаю с любезной улыбочкой.

— Как продадите? — изумляется Юля. — У нас же земля общая. Это юридически невозможно!

— У меня хорошие юристы, — замечаю я весело. И уже представляю, какая паника сейчас начнется в благородном семействе.

— Да ну? — охает она.

— Конечно, самые лучшие, — заверяю на полном серьезе. — А вы зачем приходили? Про недвижимость узнать? Так мы со Славой насчет нее еще не решили, — вздыхаю прискорбно. — Мне бы в себя прийти после отравления.

— А вы только у меня на борту ели?

«В КПЗ меня не кормили», — так и хочется ляпнуть, но ни за что не дам врагу хоть малейшую зацепку.

— Ничего за целый день. Только два бутерброда, пока в Москву летели… — сообщаю невинно.

— Дима уже проводит расследование, — не терпящим возражения голосом заявляет владелица самолета. — Но все продукты свежайшие…

— Значит, меня специально отравили, — складываю губы бантиком. — Я позвоню сейчас своему адвокату. Он проведет расследование. И если мои права были нарушены, подаст иск.

— Что? — охает Крепсиха. — У тебя есть адвокат?

— Конечно, — воркую ласково. — У каждой девушки есть адвокат.

Снова хлопает входная дверь. И Юля на правах старожила выглядывает в коридор.

— Привет, Слава, — кивает она. — А мы тут с невестой твоей знакомимся.

— Ну и молодцы, — улыбается Лунин, входя в спальню с объемными пакетами. — Привет, ласточка, — наклонившись, целует меня в нос.

Растерянно веду по крепкому предплечью. Утыкаюсь носом в плечо. Вдыхаю приятный запах парфюма. И пропадаю, когда сильные мужские пальцы зарываются мне в волосы. А губы накрывают мои. Обвиваю накачанную шею руками. И улыбаюсь мысленно, когда со стороны раздается покашливание.

Но Лунина просто так не проймешь. Он немного усиливает нажим, опуская меня на постель и нависая сверху. Лихорадочно вожу руками по плечам, затянутым в черный трикотаж. Хмелею от напора полковника. И внутренне улыбаюсь, когда слышится цокот каблучков.

— Ушла, — довольно выдыхает Слава, насилу оторвавшись от меня. Ложится рядом. — Как ты себя чувствуешь, кстати? Крепсы на ушах стоят. Димка лично сроки годности шерстит.

А я вглядываюсь в суровое лицо настоящего полковника и улыбаюсь, как дурочка. Хороший. Заботливый. Целуется хорошо.

Что тебе, Щербинина, надо?

— Уже лучше, — прильнув к мужскому плечу, признаюсь смущенно. — Ты мне вчера здорово помог. Спасибо!

— Вот и держись за меня, — шепчет хозяин дома. Обдает жарким дыханием. По телу бегут мурашки, мешая мыслить связно. Да и сама комната с приходом Лунина становится тесной. Сильное мужское тело словно излучает тестостерон. А о том, что господин Лунин желает, и так все понятно. Упирается в живот мгновенно затвердевшим, будто стальным членом. И тут сравнение не в пользу Торганова. Он больше давил авторитетом, не мощью.

— Сейчас буду тебя завтраком кормить. Как насчет омлета?

— Годится, — мяукаю я и чувствую себя пригвожденной к кровати. Хотя Слава нависает только с одного бока. Гладит за ушком, медленно проводит большим пальцем по моей ладони. Губы горят от поцелуев, а внутри тугим узлом уже скручивается желание.

— Люблю омлет, — охаю, пытаясь справиться с подступающим возбуждением. Но сразу сдаваться не намерена. Мы меньше суток знакомы. А уже целуемся и в постели тискаемся. Что обо мне подумает Слава?

— Тогда подъем, — насилу отрывается он от меня. Медленно ведет пальцами по моему запястью, а затем, взяв его в несильный захват, тянет меня с кровати. — Вставайте, мадам!

— Сейчас. Минутку, — вырываю руку и тут же наталкиваюсь на встревоженный взгляд Лунина.

— Тебе плохо? Может, сюда принести?

— Все нормально, — улыбаюсь, не двигаясь с места. Жду, когда хозяин дома догадается и выйдет из комнаты. Но в любом случае, на мне только майка. Даже трусов нет. Позорище! Мама дорогая, какое позорище!

— Я тебе обмундирование заказал на первое время, — загребает Лунин короткий ежик волос. Даже какая-то тень смущения пробегает по лицу. Дескать, не перестарался ли я?

— К-как-кое обмур-обмундирование? — заикаюсь от изумления.

— Вот. Посмотри, — кивает на пакеты хозяин дома и решительно выходит из комнаты.

А я, пробежав босыми ногами к пакетам с заветными буквами Ц.У.М., выуживаю оттуда коробки с бельем и обувью. В другом пакете — пижама и летнее платье.

На бирки даже не смотрю. Наслышана о ценах в самом дорогом магазине страны.

«Это же целое состояние!» — обвожу взглядом выложенные на кровать вещи.

— Слава, — забывшись, несусь босиком на кухню. — Это очень дорого! — тараторю с порога. — Я такие подарки принять не могу!

— Не принимай, — хищно улыбается Лунин, подходя вплотную. — Ходи так…

Широкая лапища стремительно пробирается под подол майки и на короткий миг хватает меня за попу.

Не успеваю вывернуться из медвежьих объятий, как на крыльце слышатся шаги, а затем открывается дверь.

Не дом, а проходной двор какой-то!

— Асисяй, можно тебя на минутку! — слышится знакомый бас. Бек, кажется…

— Да, иду, бать… — рычит Лунин, отпуская меня с неохотой. — Что случилось?

Выходит в коридор, а затем за дверь.

Воспользовавшись моментом, несусь в спальню. И достав из коробочек с логотипом «Версаче» нежно-розовый набор, быстро натягиваю на себя. Изумленно гляжу в зеркальную створку шкафа-купе. Белье село идеально!

В который раз поражаюсь Лунину. Глаз — алмаз!

Трясущимися руками достаю из пакета цветастый сарафан. По белому фону разбросаны гортензии и анютины глазки. А лиф отделан как корсет. Очень ярко и вызывающе. Но красиво! Очень красиво. Приложив сарафан к груди, кручусь перед зеркалом, пока на глаза не попадается ценник. Инстинктивно притягиваю к себе ярлыки и в ужасе смотрю на цену. Что? Сто семьдесят шесть тысяч? Да за такие деньги…

Нет! Такое дорогое платье я точно не могу принять. И потом, у меня есть свое! За пять тысяч, купленное на рынке. И выглядит оно не хуже. Я его на венчание к Морозовым надевала…

Кстати! Действительность кувалдой бьет по голове. Нужно позвонить родственникам и Лере Морозовой. Сказать, что все в порядке.

Может и есть смысл, пока не утрясется скандал с Витиной свадьбой, пожить подальше от Шанска? Не знаю. Но настоящий полковник мне нравится. Интересный мужик. Наверняка, и любовник хороший.

Прикусив язык, снова надеваю майку цвета хаки. Как домашнее платье сойдет! И причесавшись наспех, выглядываю в окно. И тут же делаю шаг назад, чтобы не заметили. На выложенной каменной плиткой дорожке стоят три богатыря. Набыченные и серьезные.