Пародия - Коллектив авторов - Страница 11

Очнулся Спирька в каком-то сарае, и первый, кого он увидел, был жиденок Каин. Это отребье человечества обмывал ему раны, кормил его, поил и рассказывал портовые новости.

Через три дня Спирька под Шестое Ребро побил до полусмерти Каина, слабого и беспомощного, как убежденный ницшеанец и босяк, и пошел на пристань.

Манька купалась уже с Челкашом и звонко хохотала, обгоняясь с дельфинами посередине моря.

Мы, я и Спирька под Шестое Ребро, решили идти на Кубань или совершенно в противоположную сторону — к Кавказу.

А вы на земле проживете, как черви слепые живут: ни сказок про вас не расскажут, ни песен про вас не споют.

Озеро стеклянело.

Аграфена слилась духом своим с общим, и заалела душа ее тихим розовым светом.

И упала она на землю, и в святом экстазе розово-голубой радости начала молиться овсам, и начала молиться Небу и Богоматери.

Молчание золотело. Солнце корчило рожи. И молилась Аграфена зеленой просеке, и грече, и. телеге, и Ваняткину сапогу, и Марьиному чулку, чтоб исцелилась ее душа, окрашенная любовью.

И говорила Аграфена Ванятке, возлагая на него венок из роз:

— Ты мой прекрасный рыцарь!.. Идеал тоскующей души моей, ты синтез моих мечтаний и стремлений… Мой прекрасный пажик, Ричард Львиное Сердце… Евгений Онегин. Владимир Ленский…

И целовала Аграфена ту землю, по которой ходил Ванятка, и, целовала телегу, на которой он ездил, и целовала корову, которую он купил.

И гордо смотрела Аграфена на других баб, не имевших интересного положения, высоко подняв голову ходила между них.

И говорила на вечеринках подругам, и седым старикам, и пожилым бабам, и молодым ребятам:

— Умерли все боги: теперь я хочу, чтоб жил сверхчеловек. Такова должна быть в великий полдень наша последняя воля.

— Некогда говорили: Бог! — когда смотрели на дальние моря. Но теперь учу я вас говорить: сверхчеловек.

— Могли бы мы создать Бога? Так не говорите мне о богах вообще. Но и вы, как я, несомненно, могли бы создать сверхчеловека.

— Быть может, не вы сами, братья мои. Но Ванятка и я, мы это в аккурате могим… — Так говорила Аграфена.

— Воля и Коля поступили одновременно в седьмую роту N-ского полка. В строю Коля зевал и был вял. Водя, напротив, ел глазами ундера и молодцевато маршировал, звонко распевая: «Ехал на ярмарку ухарь-купец». После строя Коля садился в угол, словно волк, и читал разные глупости вроде «Путешествия на луну», «Приключения капитана Гаттераса» и т. п., а Воля в это время чистил салаги фельдфебелю, бегал за водкой для ефрейтора, упражнялся в словесности и чистил винтовку. Коля не знал, кому отдается честь, становясь во фронт, а Воля знал уже все погоны, чины, титулы и т д. И что же? К Рождеству Воля уже был ефрейтором, а Коля попал в дисциплинарный батальон. И Воля часто стал покрикивать на Колю и однажды, рассердившись на него, отдал его под суд. Так вышел в люди Воля и погиб на каторге Коля.

— Мой любимый журнал — «Задушевное слово», а лучший писатель — Эразм Роттердамский, Пшибышевский, Толстой и Л. Чарская, автор прекрасной повести «Коля и Воля». — Женя С., 11/2 г., Тула.

— Милые читатели «Задушевного слова». Кого больше всех вы любите и почитаете из классических писателей? — Сережа Ц., Уфа.

— Собравшись у тети на елке, мы решили ответить Сереже Ц. Лучшая и гениальнейшая писательница от сотворения мира до последнего скандала пьянчужки П. Маныча есть Л. Чарская и Байрон. Пусть злые Чуковские называют ее циничнейшей и пошло-бесстыдной рекламисткой, их простит Бог. — Серж К. из Томска, Боря Ч. из Промзина, Витя Л. из Сиднея, Коля С. из Харбина и Лиза X. из Нью-Йорка. Самому старшему из нас 8 месяцев, а Лиза X. еще и не родилась. За нее расписывается Витя Л. из Варшавы. Когда она родится, она в этот же день пришлет свою подпись…

— Милая тетя Чарская. В Александровский рынок для лавки старьевщика (залитые калоши, рубашки после покойных ночлежников, чулки, носки, валенки!) требуется зазывальщик публики. Тетя Чарская! Бросьте «Задушевное слово» и поступайте туда. — Женя Венский, 25 лет. С.-Петербург. Европейская гостиница, № 116.

Анна АХМАТОВА

* * *

Любовь СТОЛИЦА

* * *

Игорь СЕВЕРЯНИН

Подражание Игорю СЕВЕРЯНИНУ

Не старайся постигнуть. Не отгадывай мысли.

Мысль витает в пространствах, но не может осесть.

Ананасы в шампанском окончательно скисли.

И в таком состоянье их немыслимо есть.

Надо взять и откинуть, и отбросить желанья.

И понять неизбежность и событий, и лет.

Ибо именно горьки ананасы изгнанья,

Когда есть ананасы, а шампанского нет.

Что ж из этой поэзы, господа, вытекает?

Ананас уже выжат, а идея проста:

Из шампанского в лужу — это в жизни бывает,

А из лужи обратно — парадокс и мечта!

Поэт