Танец масок (СИ) - Сакрытина Мария - Страница 87

«А хорошо я его отделал, – подумал Эш, всё-таки вставая. – Вряд ли эта тварь до конца себя после этого залечит. Всю оставшуюся жизнь будет меня помнить! – В глаза бросилась Фрида, бесшумно поднявшаяся. – Но чего же эта дурочка ждёт?»

Эш думал, что должен испытывать сожаление: он умрёт, Фриду убьют, не рождённый ребёнок тоже умрёт. Лучше бы он убил отца тогда, на утёсе. И сам бы выжил. Хоть кто-то бы выжил… Но жалеть не получалось. Почему – Эш так и не понял.

Фрида изящно шагнула огненному фейри наперерез – тот замер. Она плавно повела рукой у него перед глазами, улыбнулась (сама она жмурилась) и резко прыгнула назад, три раза перевернувшись в воздухе и опустившись на носочки. Выпрямилась, качнулась…

«Она танцует?» - ошалело подумал Эш.

Следующий раз, когда Фрида подошла, Огненный король попытался оттолкнуть её – но рука не поднялась. Фейри удивлённо посмотрел на неё, но и только. Фрида снова отступила, снова закрутилась…

А потом откуда-то слева раздалась музыка – скрипка. Фрида вздрогнула… и оживилась. Эш смотрел на неё, не понимая, как она это делает – лишь пара движений рук, поворот, и девушка превратилась в золотистый язык огня, который завился вокруг Огненного короля, рассыпался дождевыми каплями, снова открыв девушку… И снова стал огнём. Снова закружился…

Всё вокруг перестало быть реальным – только танец и музыка, с которой он сплетался. Погружаясь в этот мир, в эту гармонию, Эш ещё успел повернуть голову и разглядеть неподалёку окровавленного Грэгори, вдохновенно водящего смычком по струнам.

«Вот почему ты так им дорожишь? – подумал Эш о Фриде. – Он даёт тебе этот совершенный мир».

А после все мысли исчезли: только девушка-огонёк танцевала, и ничего важнее её не было.

***

Фрида очнулась на последнем па. Опустила руки – музыка замерла, оставив только усталость. «Я как пустой сосуд, из которого вылили драгоценное вино, - подумала Фрида, с трудом открывая глаза. – Всё-всё, до последней капли».

Потом пришла другая мысль: «Но я ещё жива».

Фрида обернулась. И замерла, прижав в ужасе руку ко рту.

Тонкий, изящный, Огненный король завороженно смотрел на неё, обращённый в камень. Его рука так и не опустилась. Его крылья были распахнуты. Даже хвост взметнулся – и так замер, как и сам фейри.

- Я сделала это? – прошептала Фрида, желая, но не решаясь коснуться каменных плеч фейри.

Рядом раздался надсадный кашель.

- Я же говорил, - тихо, но в наступившей тишине отчётливо, сказал Грэгори, привалившись спиной к камню. – Я же говорил, насколько ты удивительна.

Потом он закашлялся снова, и из его рта плеснуло чёрным. «Кровь», - отстранённо подумала Фрида. Это было как сигнал – оцепенение ушло, Фрида дёрнулась. И бросилась к бывшему другу.

- Ты… ты…

- Ты была прекрасна, - слизнув кровь, попытался улыбнуться Грэгори. – Я счастлив, что мог играть тебе.

- Но почему… ты же мог повести мой танец иначе! Ты мог, ты же хотел…

Грэгори поднял окровавленную руку и дрожащими пальцами провёл по щеке Фриды.

- Глупая девочка. Никто не может управлять твоим танцем. Никто не должен управлять тобой. – Он покачал головой. – Я бы никогда не осмелился. Прости меня, Ласточка, что я заставил тебя думать иначе.

Фрида потрясённо смотрела на его заляпанную кровью, порванную одежду. На глубокие царапины и ушибы. На кровь, текущую из уголка рта. Грэгори страшно кашлял.

- Я…

- Грэг, уймись. – Фрида попыталась встать. – Я позову помощь.

Грэгори притянул её к себе и отнял левую руку от своей груди. Фрида увидела кровь, много крови. Грэгори снова закашлялся.

- Мне говорили не связываться с огненными, - он произнёс это с кривой усмешкой, как шутку. – Ими невозможно управлять. – Он вздохнул, хрипло – и снова закашлялся. – Все эти месяцы работы, все эти смерти, кровь… Всё впустую. Хотел же я, чтобы они бились подальше отсюда! Но этому…- Грэг закашлялся, - понравился вид…

- Давай… - Фрида снова попыталась отстраниться. – Давай я помогу тебе. Мы растолкаем моего мужа, он сообразит, как открыть портал. А потом мы что-нибудь вместе придумаем. Не нужно будет никого убивать…

- А вот это, Ласточка, утопия. - Грэгори снова улыбнулся, криво, болезненно. – Тебе придётся найти себе нового менестреля.

- Грэг, пусти. Тебе нужна помощь, дай…

- Дай мне сказать, - устало закончил за неё Грэгори. – Ты самое яркое, что было в моей жизни в эти годы. Ты и надежда, что всё это изменится. Я правда хотел как лучше. Ласточка, скажи, что ты меня прощаешь.

- Прощаю, - всхлипнула Фрида, крепко держа его за руку. – Грэг, пожалуйста…

Грэгори улыбнулся.

- Всё будет хорошо.

Потом его пальцы разжались, и рука безвольно упала на камень берега. Вторую удержала Фрида, хотя она выскальзывала и почему-то потяжелела.

- Грэг? Грэгори? – Фрида наклонилась над ним, прислушиваясь к дыханию. До этого его было слышно – хриплое, со всхлипами. Сейчас стало тихо. Фрида знала, что это значит, но не хотела верить. – Грэг, ну пожалуйста!

Тяжёлая рука опустилась ей на плечо – Фрида дёрнулась, смахнула, но её всё равно заставили встать, поставили на землю, обняли.

- Фрида, не нужно, - прошептал на ухо Эш. – Уже всё. Идём.

- Идём? Эш, ему нужна помощь!

- Уже нет.

- Пусти!

Эш подхватил Фриду на руки – она ещё успела увидеть два волчьих силуэта, приближающихся к тихому, словно заснувшему полукровке.

- Ты лучше меня знаешь, как отпускают демонов, Фрида.

- Нет! Не позволяй им!

Эш как-то ловко повернул её – лицом себе в грудь. И крепко-крепко прижал так, что Фрида ничего не видела, а всё, что слышала – треск затухающего костра. А ещё удивлённый шёпот:

- Ты спасла мне жизнь.

Фрида с трудом сглотнула слёзы.

- Ты мне тоже.

Эш хмыкнул и продолжил идти в сторону леса. На Фриду навалилась ужасная усталость, а покоиться в сильных руках, которые точно не уронят, а в идеале ещё и принесут домой, было безумно приятно. «И почему я только что хотела, чтобы он меня отпустил?» - устало подумала Фрида.

- Эш? Ты меня чаруешь?

- Пытаюсь.

- Не надо.

- Ты успокоишься сама?

- Да. – Фрида вздохнула. – Ты отнесёшь меня домой?

- Да, Фрида. Я отнесу тебя к нам домой. Спи.

- Всё закончилось?

- Да. Спи спокойно. Всё будет хорошо.

Фрида до крови прокусила губу и снова заплакала – но так было лучше, слёзы наконец-то принесли облегчение.

А когда они кончились, Фрида закрыла глаза и позволила себе провалиться в успокаивающую, тёплую, спасительную темноту. В ней она танцевала на берегу прозрачного, как стекло, пруда. Шёл дождь, капли звенели о воду, и чья-то скрипка пела им в унисон.

За окном яркое солнце освещало позолоченный купол Собора Всех Богов. Слева от него шпиль Адмиралтейства пробивал единственное мало-мальски крупное облако на густо-синем небе. Ветра не было, облако застыло неподвижно – как будто его и впрямь «пришпилили». Даже очертания не меняло – императору показалось, оно напоминает пони. Пони со змеиным хвостом.

Сидящий в тени фейри тоже смотрел в окно. Он, конечно, не сделал и попытки подняться, когда император зашёл в кабинет. Он сидел, поставив локти на мягкие подлокотники, смотрел в окно. Может, тоже на шпиль с облаком. А может, на суетящихся внизу людей. Император никогда бы не взялся предположить, что у Эша на уме в такие (довольно редкие для фейри) моменты задумчивой тишины.

Эш смотрел в окно, император смотрел на него, замерев у закрывшейся двери. Взгляд скользил по тонкой фигуре фейри, словно состоящей из острых углов и прямых линий. А в голову лезли совершенно глупые мысли, вроде: «Был бы я как Филипп, я бы ни в какой бордель не пошёл. Я бы начал с него». И взгляд обращался почему-то к золотистым волосам Виндзора. Может, потому, что они так ярко сияли?

Генрих позволил себе минуту помечтать, как это могло бы быть, и с удивлением понял, что даже не знает, оттолкнул бы его Эш или, наоборот, с усмешкой согласился поучаствовать в новом капризе.