По образу и подобию (СИ) - Шмидт Мария - Страница 23

Наверное, мне должно быть за это стыдно, но я ни о чем не жалею. Это ведь никуда не годиться, если тебе двадцать, и ты ни разу в жизни не целовалась. Но теперь я хотя бы знаю, как это.

Волшебная ночь закончилась, мы разошлись по домам.

Почистив платье, я повесила его в шкаф. Даже если никогда больше не пригодится, пусть останется памятью о моем первом опыте, пусть и не с тем, к кому тянется сердце.

Дневник Эринии Конерс

2 июня 1958 года

Утром у Конерсов меня ожидал сюрприз. Едва шагнула в гостиную, тут же уловила загадочные взгляды домочадцев. Оказывается, на крыльце дома рано утром была обнаружена корзина цветов с открыткой. На которой, между прочим, изображены целующиеся пастушок с пастушкой. Чуть от стыда не сгорела. На открытке приглашение к семи часам на ужин в дом Карпенко.

Что ж, больше откладывать разговор с Ромкой нельзя было, ситуация совсем выходит из-под контроля. Пора это прекращать. Да и перед Ланаором очень неловко, еще решит, что я вертихвостка какая-то. Ведь на самом деле нет ничего страшного в том, что у меня немного опыта появилось. Так даже лучше.

День прошел как обычно, училась у папы Виттио, потом практиковалась в Толидерской Пади. А потом наступил вечер.

В доме Карпенко обстановка была какой-то напряженной. Наташа хлопотала, накрывая на стол, я попыталась помочь, но она мягко отстранила меня, мол, сама справится.

За столом разговор не клеился. Единственная тема, которую все поддержали, — Агнесса Ильинична. Наташа спросила, можно ли что-то сделать, чтобы перевезти ее к ним. Она очень переживет за тетушку. Только я и так почти каждый день пробую открыть портал на Землю, бесполезно. Мы в глухой изоляции.

Посидели немного, потом поднялись к Ромке в комнату.

— Ром, зачем эта открытка? — спросила я.

— Думал, что тебе понравится.

— Ром, мы просто выпили лишнего, давай забудем.

— Да, и останемся просто друзьями, — согласился Ромка.

А потом посмотрел на меня и сказал.

— Оль, мне завтра вставать рано. Да и тебе пора.

И вроде правильно все сказал, но на душе стало так нехорошо.

А потом стало еще хуже, потому что в Башне был Ланаор.

Горящий камин в моей гостиной, и он, помешивающий угли длинными щипцами. Сдался ему этот камин.

Не повернулся, только замер. Понял, что я уже здесь.

А мне и без него тошно, и говорить ни о чем не хочется.

— Он тебе нравится? — спросил, глядя на угли.

И тут мне стало обидно.

За эту ночь в Этиндере не с ним.

За первый поцелуй не с ним.

— Конечно. Он молодой, красивый, умный, перспективный. Еще и замуж зовет.

Ланаор качнул головой. Аккуратно повесил щипцы на крюк для каминной утвари. Повернулся.

— Вот и замечательно, — улыбнулся и исчез.

Вот и поговорили.

Тиильдер, дом Конерсов, 8 декабря 1947 года.

— Рини, не крутись, — Элоя заканчивала подшивать низ платья.

Эринии было очень скучно, а тут еще и колокольчик у входа зазвонил, значит, папа пришел.

— Ну, все, беги, — разрешила Элоя, закрепив последний узелок.

Вприскочку Эриния бросилась в гостиную, откуда вскоре раздался ее радостный визг. Видимо, Виттио опять не послушался совета Элои и принес новую игрушку. Быстро убрав швейные принадлежности в шкатулку, Элоя поправила прическу, разгладила складки на платье и поспешила навстречу мужу.

— Мама! Мама! Смотри, — счастливо скакала Эриния по гостиной, прижимая к себе пушистый комок, — у меня теперь щенок!

— Ты его так задушишь! — возмутилась Элоя.

Эриния замерла, а потом опустила щенка на ковер и уселась рядом.

— Мама, смотри, какой он хорошенький! У него такой носик мокренький.

Сияющий Виттио стоял в дверях, из-за его спины выглядывал не менее довольный Тай.

— Здравствуйте, Ланаор. Что же вы в дверях, проходите, — улыбнулась Элоя гостю.

— Здесь Ланаор? — удивилась Эриния и покрутила головой, — но где он?

Виттио отошел в сторону.

— Вообще-то я здесь, душа моя, — присел на корточки гость.

Эриния широко распахнула глаза:

— Ой, я тебя не заметила.

— Хм, — парировал Ланаор, — до чего короткая память у молодых барышень, стоит им заиметь нового друга, как они тут же задирают нос и дают отставку старому.

— Вот именно, что старому, — согласилась юная кокетка, — что-то ты так плохо выглядишь, я подумала, это соседский дедушка пришел к папе на прием.

— Эриния, — воскликнула Элоя, — немедленно извинись перед Ланаором, ты не должна так себя вести.

— Разве я что-то не так сказала? — удивилась Эриния, поднимаясь.

Она уставилась в упор на Ланаора, тот — на нее.

— Эриния, доченька, как ты назовешь щенка? — спросил Виттио.

Ланаор первым отвел взгляд, и довольная Эриния подхватила щенка.

— Я назову его Тарто. Можно я покажу Тарто наш сад?

И, не дожидаясь ответа, гордо прошагала мимо Ланаора на выход.

— Вы оба ее очень избаловали, — раздраженно констатировала Элоя.

— Простите, Элоя, оно само так получается, — извинился Ланаор, поднимаясь.

— Вам нужно быть осмотрительнее, — назидательно проговорила Элоя, а потом добавила примирительно, — пообедаете с нами?

— С огромным удовольствием, — ответил Ланаор.

Виттио Конерс подошел к жене и взял ее за руку.

— Дорогая, нам с Ланаором нужно поговорить, распорядись подать чай.

Элоя поспешила на кухню, и, едва она вышла, улыбки на лицах мужчин погасли.

Ланаор постоял у окна, наблюдая за игрой Эринии, затем устало опустился в кресло, вытянув ноги.

— Дела совсем плохи? — спросил Виттио.

— Могло быть и лучше.

Виттио Конерс сел в соседнее кресло.

— Вы хотите ее забрать? — поинтересовался невпопад.

Ланаор не успел ответить, как раздался звон разбитого фарфора. Элоя Конерс стояла в дверях, у ее ног в луже чая покачивались осколки чашек.

Мужчины непроизвольно взмахнули руками… но магия давно ушла из этого мира, потому осколки остались лежать на месте.

— Никак не могу привыкнуть, — пробормотал Ланаор.

Понимая, что был неверно понят, он подскочил и обратился к Элое:

— Никто никого не будет забирать! Простите, если напугал. Но у меня, действительно, есть важное дело, касающееся Эринии, которое я должен обсудить с вашим супругом.

— И со мной тоже, — твердо заявила женщина.

— Хорошо, дело, которое следует обсудить с вами обоими. И чем скорее, тем лучше.

— Тогда будет уместнее перейти в кабинет, — Виттио натянуто улыбнулся.

— Ливи, — позвала Элоя помощницу, — прибери здесь и присмотри за Эринией.

Они прошли в кабинет Виттио, супруги сели, Ланаор встал у окна, продолжая наблюдать за происходящим в саду.

— Как вы уже знаете, Эриния родом не из Аримании, — сухо проговорил он.

Элоя всплеснула руками:

— Ее родители… они нашлись?

— Так никуда не годится, — возмутился Ланаор, — вы должны слушать меня внимательно и не перебивать.

— Дорогая, — Виттио легонько сжал пальцы жены, — ты слишком нетерпелива, давай послушаем.

Ланаор снова повернулся к окну.

— Нам нужна помощь Эринии. Ей ничего не грозит, это я вам обещаю, могу даже поклясться. Но нам очень нужны ее воспоминания о прошлом, о той жизни, которая была до появления в Аримании.

— Разве возможность считывать память не исчезла вместе с Исходом? — настороженно спросил Виттио.

— Вы совершенно правы. Но нам и не надо много, разве что несколько слов на ее родном языке. Завтра утром я заберу Эринию на пару часов.

Внимательно посмотрев на Конерсов, Ланаор добавил:

— Собственно, это все.

Элоя встала и твердо произнесла:

— Только в моем присутствии.

— И в моем тоже, — поспешно присоединился Виттио.

Ланаор посмотрел на них уставшим взглядом. Потом самым невозмутимым голосом произнес:

— А что у нас с обедом? Признаться честно, с утра маковой росинки во тру не было.