Грех. Расплата (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 50

— Пошла вон, — негромко проговорил Филипп своей любовнице, едва Кристина оказалась перед ним.

Девица замешкалась, даже возмутиться собралась, дурная, но Адриан, не дожидаясь повторного приказа, схватил ее за плечо и силой вытолкал за дверь. А Филипп… Филипп приподнялся и вплотную подполз к Кристине. Открыто, бесстрашно смотрела она в холодные глаза напротив и плакала, не замечая, как скользят по лицу цепкие длинные пальцы короля.

— Не убивайте его, — плача, молила Кристина. — Пожалуйста…

Она не понимала, что злит его слезами еще больше. Проклятый бастард и тут опередил — девчонка ради него готова лечь под своего врага… Любит его. Так хочется казнить обоих и не видеть, не слышать больше ни о ней, ни о братце!

— Неужели так любишь его? — тихо спросил Филипп, размазывая горячие ее слезы.

— Не убивайте…

— И ради него ты готова отдаться мне? Где же твоя гордость, Кристина? Твои ренардисты тебя бы осудили.

— Я на все готова, только не убивайте его… Я все сделаю, что захотите, только не надо… Я умоляю Вас, Ваше Величество, пощадите…

Пощадить? Не убивать? Какая ж ты наивная, девочка! Впрочем, неисполнимость ее желаний еще не повод отказываться от нее. Большим пальцем Филипп коснулся приоткрытых в жалобной мольбе губ — они мягкие, теплые, влажные. Невольно облизнул свои, представляя, как, должно быть, нежно она целует… Да! Он непременно испробует ее поцелуи. Он заставит ее обласкать этими губами каждый миллиметр его бледного тела… Что может быть прелестней, чем губы гордой ренардистки, скользящие по его ненасытной, уже сейчас каменеющей плоти?

— Кроме него у тебя были с кем-то интимные связи? — глухо спросил Филипп.

Кристина замотала головой ему в ответ — не было.

— Хорошо. Адриан, уведи ее. Позови лекаря, пусть осмотрит ее на заразу. Если все нормально, то пусть подготовят нашу гостью — ночью приведешь ее в замок. Посмотрим, на что способны ренардистки ради своих возлюбленных, — усмехнулся Филипп. — Но учти, Кристина, если мне не понравится — не обессудь.

Унизительный осмотр позади — Кристина здорова, и ей позволено усладить ночь Филиппа. Именно «позволено» — снисходительно, великодушно и унизительно. Ну и пусть! Если это поможет Этьену выжить, она согласна претерпеть и не такое.

Как только «великое разрешение» на ночь в постели короля было получено, Кристину привели в просторную купальню и передали в руки молоденькой девушки — для венценосного тела той велено подготовить к ночи новую игрушку. Уже через полчаса тщательно вымытая и замотанная в простыню Кристина сидела перед большим резным зеркалом, равнодушно глядя, как служанка расчесывает ее волосы. Еще совсем немного, и настанет та страшная минута, которую она так боится и к которой так отчаянно бежит, невзирая на предупреждения ни Этьена, ни Адриана. А вот, кстати, и последний, легок на помине! Дверь купальни бесцеремонно отворилась, впуская поток прохлады и маркиза с темным свертком в руках.

— Свободна, — бросил мужчина служанке, отбрасывая сверток в сторону.

— Но мы еще не закончили, Адриан!

— Я сказал, пошла вон.

От резкого, грубого тона девушка вздрогнула и послушно удалилась, оставляя подопечную наедине с филипповским приспешником.

— Ну что, не передумала еще? — спросил Адриан уже спокойнее, внимательно разглядывая Кристину через зеркало.

— Нет.

Он поражался этой девушке. На что она рассчитывает? Ей себя спасать надо, а она цепляется непонятно за что… Да не отпустит Филипп Этьена! Ни за что на свете не отпустит! А ее, дурную, со свету сживет и за гордость ее, и за то, что ренардистка, и за то, что бастарда полюбила.

— Я хочу увидеть Анри, — робко проговорила она и тут же поправила саму себя: — Этьена.

— Это невозможно.

— Он ведь жив? — задрожал голос Кристины, а в глазах заблестели слезы.

— Жив.

— Откуда мне знать, что Вы не врете?

— Верить мне или нет — дело твое, — равнодушно ответил Адриан, но потом все-таки добавил: — Он жив, Кристина. Формально, но жив.

— Формально? Что это значит?

— Это значит, что для него уже все закончилось. Он без сознания, и когда его будут казнить, он этого даже не заметит.

— Вы нелюди!

— Тебе лучше уйти. Сейчас.

Кристина смотрела на мужчину, а видела невозмутимую неживую оболочку, такую же пустую и бездушную, как и Филипп. Уйти. Больше всего на свете ей сейчас хотелось уйти отсюда, сбежать подальше от этих бесчувственных нелюдей, но Анри… Вернее, Этьен… Она до сих пор не привыкнет к тому, что он и есть незаконнорожденный наследник. Но это сейчас совсем неважно. Она жизнь свою, не то что тело, готова отдать, только бы вытащить, спасти его! Но если маркиз врет? Если они уже убили Этьена? Увидеть его и убедиться, что он жив, ей не дадут. Так где гарантии, что он еще жив? Они могли убить его сразу же, не довозя до Дворца. Они могли убить его сразу же, как только она пришла сюда… Вот где, спрашивается, эти полчаса, пока ее мыли, был маркиз? А что, если, заполучив ее, Филипп отдал приказ сию же минуту убить пленника? Зачем Филиппу ждать утра, если все, что он хотел, он уже получил? Будто прочитав ее мысли, Адриан сжал ее плечо и тихо проговорил:

— Думаю, Филипп готовит представление для тебя. Только поэтому Этьен еще жив.

Значит, все-таки она — единственная причина, почему он до сих пор жив. Значит, в ее руках единственный его шанс на спасение. Если она уйдет сейчас, его убьют, не дожидаясь рассвета… Потому что он наследник. Потому что он мешает Филиппу. И пусть у нее нет шансов самой вытащить Этьена отсюда, и пусть ночь с Филиппом ничего не решит — на ее стороне время. Морис ищет их, она уверена, и ее долг — сделать все, чтобы он успел их найти.

— Я никуда не уйду. Я сделаю все, что хочет Филипп, — решительно заявила Кристина.

— Ты отчаянная девушка… Но глупая. Хорошо, делай как знаешь. Но если все-таки надумаешь уйти, скажи — я выведу тебя. Пока еще это возможно. Учти, потом Филипп тебя не отпустит, так что подумай хорошенько, прежде чем упрямиться. Ты бессильна, Кристина, Этьена ты не спасешь. С этим нужно смириться.

Понимая, что уговоры бесполезны, Адриан отошел ненадолго в сторону, из кучи подготовленных служанкой склянок взял небольшой флакончик и налил в ладонь приятно пахнущую чем-то древесным жидкость.

— Не жмись, расслабься, — проговорил он, возвращаясь к Кристине.

Голос его тих и даже печален. Ловкие пальцы заскользили по шее и плечам, втирая ароматную маслянистую жидкость, скользнули к ключицам, разняли скрещенные руки и без стеснения стащили простыню. Возмутившись, Кристина перехватила его руки и попыталась остановить бесстыжие движения, но Адриан лишь недовольно сморщился в ответ:

— Не мешай, Кристина. Убери руки. Как женщина ты меня не интересуешь.

Налил в ладонь еще немного масла, чуть разогрел, растирая, и прошелся по грудям, оставляя на коже лоснящиеся следы и запах востока. Пока она сгорала от стыда, спустился ниже, растирая живот, потянулся к бедрам, бесцеремонно раздвинул плотно сжатые ноги, смазывая сухие горячие складки. Его пальцы осторожны, но в уверенных движениях нет ни малейшего интимного подтекста. Он просто натирает ее маслом. Он просто, пораженный ее выдержкой и отчаянной смелостью, хочет чуточку смягчить грядущую ее участь… Он прекрасно знает вкусы короля и знает, что Филипп и пальцем не пошевелит, чтобы расслабить девчонку и помочь ей.

— Ты слишком напряжена — Филиппу это не понравится.

— Да мне плевать, что ему понравится, а что нет, — раздраженно выкрикнула Кристина.

— Дурная. Если ему не понравится, будет еще хуже. Кристина, раз уж ты все для себя решила, то перестань жаться — сейчас не я твой враг, и моим рукам сопротивляться не нужно. Я всего лишь хочу тебе немножко помочь. Это масло сандала. Оно должно успокоить и расслабить тебя. Этот запах нравится Филиппу, да к тому же это мощный афродизиак.

— Неужели у Филиппа проблемы с женщинами? — нервно, горько рассмеялась Кристина, пряча за усмешкой нечеловеческий страх перед грядущим испытанием.