Грех. Расплата (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 39

Моя!

Кричит сознание, когда ладонь его проходится по трепещущему ее стану, поднимается к груди и сквозь тонкую ткань чуть сжимает.

Моя!

Рычит вся его сущность, когда целует ее лицо, спускается к шее… Приспускает мешающую ткань, обнажая грудь и плечи, но и этого мало — спешно, яростно пытается избавиться от платья. У него недостаточно опыта в раздевании женщин: пальцы дрожат, путаются в завязках — он злится, но через пару минут возни платье сдается и с тихим шелестом падает на каменный пол…

Моя…

Касается он ее кожи и понимает, что горит она огнем пламенным; дрожит, трясется девочка в его руках… Он прижимается пахом, будто проверяя, не испугается ли, не сбежит ли, но Кристина будто бы не замечает — прижимается в ответ, без остатка отдаваясь мужчине. Доверяя.

— Скажи, что ты моя, — прошептал Этьен, не веря в реальность этой минуты.

— Твоя, — согласилась сквозь слезы Кристина, обнимая уже не чужого — своего мужчину, все еще не осознавая, не веря, что сегодня обрела в полюбившемся человеке не только защитника, но и любовь. Взаимную. Пока еще не вызревшую — лишь робкие ростки ее пробились сквозь камни боли, отчаяния и неизвестности, лишь первые шаги сделаны друг к другу, но оба знают, чувствуют — она окрепнет, наберется сил и закроет собой от всех бед и несчастий. И ангел на берегу пруда вдруг улыбнется каменной улыбкой, когда вдвоем придут к нему благодарить за исполнение нечаянно сбывшихся желаний.

Милош искал своего подопечного. Обойдя все верхние этажи, спустился к бассейну и только рот раскрыл, чтобы позвать Этьена, как замер при виде целующейся обнаженной пары. Ну вот и все… Пропал его подопечный, не уследил он за безумцем, как две капли воды похожим на своего отца — таким же упрямым и безрассудным. Вот только рядом с Этьеном даже не крестьянка — Тереза ангелом невинным показалась по сравнению с опороченной девицей в руках наследника! И пусть нет ее вины, пусть хоть трижды Кристина несчастная-разнесчастная жертва Филиппа — чует Милош, что не доведет до добра связь с этой женщиной, что погубит девчонка безумца, пусть даже не желая этого. С тоской, с растерянной досадой смотрел Милош, с какой жадностью, ревностью целует подопечный свою ненаглядную Кристину, не замечая случайного свидетеля. Бесполезно его разуму учить — украла девчонка разум. Почувствовав пристальное внимание на себе, Этьен открыл глаза.

— Пошел вон! — одним взглядом процедил он, волчонком глядя на опешившего друга, продолжая целовать и обнимать Кристину, ни на секунду не прерываясь. — Только попробуй хоть слово сказать! Только попробуй помешать!

Будто прочитав весь его посыл во взгляде, Милош только руки примирительно поднял — не помешает, не разрушит. Бесшумно покинул помещение.

Убедившись, что Милош ушел, Этьен прикрыл глаза, спеша раствориться в объятиях девушки, настойчиво, ревностно зацеловывая ее. Ему мало. Очень мало этих поцелуев! Окаменевшее тело горит, ноет, требует разрядки… Он не видит, как напряглась Кристина в ожидании неминуемой развязки — дикое желание подчиниться мужчине уже омрачено картинками из недалекого прошлого, так щедро подсунутыми памятью: таверна, стол и вожделеющие твари, что держат ее руки и насилуют беззащитное тело. Этьен не видит этого, да и Кристина изо всех сил прячет свои страхи, желая поскорее расправиться с ними. Она искренне верит — он сумеет ей помочь. Этьен подхватил Кристину на руки и потащил к ближайшему дивану.

Каково ж было его удивление, когда Кристина вывернулась, отскочила и уперлась руками в спинку дивана: она помнит, как заламывали и насиловали ее в таверне — наверное, мужчинам ТАК удобней, сзади. Кристина выгнулась, покорно расставив ноги — так берут рабынь, так подчиняют, доминируют, показывая господство мужчины над хрупким женским телом. Кристина зажмурилась — она знает, сейчас будет очень больно, но ради него, ради человека за спиной, она готова претерпеть эту боль снова.

— Ты что делаешь? — опешил Этьен, подхватил Кристину за живот и развернул к себе лицом.

Гримаса страха перед грядущей болью не успела скрыться от внимательного его взгляда — она подсознательно ждет насилия, вот только она не жертва, не рабыня, и у него нет ни малейшего желания подчинять ее силой и причинять ей боль.

— Кристина, посмотри на меня, — встревожено проговорил Этьен, понимая, что проблем с девушкой гораздо больше, чем он думал.

Испуганный, немного затравленный, виноватый ее взгляд — не отпускай, не отступай. Она не понимает, что не так, что не понравилось ему, и почему он смотрит на нее так, будто хочет уйти.

— Кристина, мы же договорились — если ты боишься, я тебя не трону.

— Все хорошо, я не боюсь, — замотала она головой.

— Боишься.

— Не уходи, — еле слышно прошептала Кристина, цепляясь в его плечи. — Прошу тебя, не отступай. Я справлюсь, обещаю…

Конечно, она справится. Конечно, он не отступит. Приняв ее страх как вызов, Этьен подхватил Кристину на руки и уложил на диван, взбираясь следом. Он навис над ней, а она отчаянно вцепилась в его плечи; Этьен рукой провел по талии, бедру ее — девчонка словно камень, вот только не от возбуждения, а от первобытного животного страха.

— Не бойся, расслабься, — ласково проговорил он, едва касаясь ее губ. — Не закрывай глаза, смотри на меня — это я, Кристина, я! Слышишь? Здесь нет Филиппа, нет его дружков, а меня не нужно бояться, я не сделаю тебе больно.

Кристина кивнула, послушно глядя на мужчину. А он коснулся ее губ нежно, едва ощутимо, слегка прикусил, заметив, как слеза сорвалась из-под ее ресниц и побежала по щеке. Не сводя с девушки взгляда, следя за малейшими изменениями на ее лице, целовал ее скулы, спустился к подбородку; ладонь легла на ее грудь, легонечко сминая. Кристина не протестовала, послушно смотрела в карие его глаза, с облегчением отмечая, что ничто в его движениях не напоминает ей пережитый ужас: в его движениях нежность, ласка и осторожность. В таверне же никто не церемонился с ней — там только грубость, боль и злая похоть, вбивающаяся в несчастное ее тело, стекающая липкой субстанцией по ее ногам…

— Моя! — прошептал над самым ее ушком, прежде чем спуститься к шее, чуть щекоча нежную ее кожу.

Кожа к коже, тело к телу… Он скользит по телу девушки, осыпая осторожными поцелуями, по дюйму отвоевывая ее у страха — он чувствует, как она расслабляется, смелеет, гладит его плечи; дыхание ее сбивается, тяжелеет, взгляд мутнеет, послушно следя за мужчиной. Этьен спустился ниже, обласкал налившуюся грудь, прикусил твердые торчащие вершинки, пуская доселе незнакомые импульсы по телу девушки, заставляя ее чуть выгнуться… Спустился к животу, попутно раздвигая ее ноги, удобно устраиваясь меж них… Не успела Кристина и понять, что происходит, а он уже спустился еще ниже — когда-то молодая вдовица не постеснялась опуститься перед ним на колени и обласкать восставшую молодую плоть жадным умелым язычком. Несмотря на безразличие к той женщине — молодой, красивой, с безупречными формами тела — ласка была приятной, хоть и недолгой. Но почему-то сейчас подумалось, что подобное должно быть приятно и Кристине…

Когда он шире раздвинул ее ноги, бесстыже раскрывая для себя сокровенное девичье местечко, Кристина дернулась, чувствуя, как заливает ее лицо краской стыда и смущения.

— Анри, что…

Она попыталась отстраниться и свести бедра, а он лишь улыбнулся, притянул ее за ноги к своему лицу и легонько прикусил нежную кожу, заставляя взвизгнуть.

— Анри! — жалобно пропищала Кристина, чувствуя, как не хватает воздуха легким.

А язык его бесстыже вырисовывает узоры на нежной плоти, пробирается внутрь, лаская солоноватую кожу… Он сам попал в свою же ловушку: пытался разбудить Кристину, а в итоге разбудил себя — не думал он, что запах, вкус женщины может так сводить с ума. Не думал, что желать женщину он может больше, чем желал еще несколько минут назад… Он на грани, сдерживать себя все тяжелее… Кристина извивается под ним, пытается разгадать непонятные, но что уж греха таить, приятные ощущения от его ласки, и все же хочет увернуться от мужчины — ей стыдно перед ним, неловко… В какой-то момент ей это удалось — девушка тут же подскочила, перехватила его за плечи, заставляя приподняться, и сама набросилась на его губы. Жадно. Страстно. Больно…