Не прикасайся - Черно Адалин - Страница 6

– Его желание раздеть тебя в той подсобке и было местью. Он бы забрал твои вещи, ты бы прошлась по университету в одном белье, и… всё! О тебе бы тут же забыли! Нет, парни, конечно, шептались бы еще некоторое время, приставали, но тебя бы не донимали. А теперь представь, что будет дальше!

– И что же?

По моему скромному мнению, ничего хуже, чем пройтись в одном белье по университету, просто быть не может. Это позорище!

– Он будет мстить тебе иначе.

– Заставит раздеваться в столовой? Или перед деканатом?

– Нет. Он просто продолжит и дальше на тебя смотреть. Всё остальное, чтобы сделать твое существование в университете невыносимым, сделают за него.

У меня неприятно сосет под ложечкой. Аппетит безвозвратно пропадает. Я даже не могу уговорить себя сделать глоток кофе, не говоря уже о купленном десерте. Какая еда, когда на кону мое обучение? Я так ждала поступления! Мечтала вместе со всеми получать образование, и что теперь? Ненависть сводного братца, которого все боятся? Получите, распишитесь, называется!

– В прошлом году один из их компании пристал к первокурснице. Она его отшила, а потом ей проходу здесь не давали, – Стефа продолжает подкармливать меня ужасами. – Девчонки ей такое устраивали, у-у-у-у!

– Что? – мне кажется, что я только губами шевелю, но Стефка слышит.

– Вещи из раздевалки забирали, ставили подножку в столовке, но самое ужасное… – подруга делает паузу, осматривается, а затем, понизив голос, шокирует: – Ее ошпарили кипятком. Савицкая толкнула ее, когда она стояла с чашкой чая, ну и… ожог, как ты понимаешь, на руке.

– А преподаватели что? Деканат? Жалобы, в конце концов?

– Замалчивают, – со знанием дела изрекает Стефа. – У нас никаких скандалов с университетом в новостях не было, а внутри, как ты понимаешь…

– А что за девушка?

– Она перевелась. В прошлом году еще. Сразу после того инцидента ушла из университета.

Я хмурюсь. Дело в том, что наш университет – единственный в городе, где выпускают талантливых айти-специалистов. Еще один находится в столице, но жизнь там достаточно дорогая, так что не у всех родителей есть возможность устроить туда ребенка. Да и не каждый отпустит дочь или сына в столицу. Моя мама, уверена, на такое бы не решилась.

– Не переживай ты так, – утешает Стефа, заметив мою задумчивость. – Мы ведь с тобой. Ни на шаг от тебя не отойдем. И поешь! – кивает на десерт. – Даже не притронулась.

Я так и не решаюсь взять в руки вилку или хотя бы стаканчик с кофе. Думаю о том, как рассказать Стефе о том, что Танский с сегодняшнего дня мой сводный брат. Хотя… не с сегодняшнего, так как наши родители еще не поженились, но по вчерашнему рассказу мамы я поняла, что это не за горами. Они вот-вот объявят о свадьбе во всеуслышанье, и тогда Тану не останется ничего, кроме как признать, что мы с мамой задержимся в его жизни не на несколько месяцев.

– Стеф, – начинаю я опасную тему, – я кое-что тебе не рассказала.

– Что? – хмурится. – Он что-то еще сделал?

– Нет, он… В общем, моя мама выходит замуж за Богдана Танского. Вчера мы переехали к ним в дом, и Стас… он теперь что-то типа моего брата.

– Господи!

В какой-то момент мне кажется, что Стефа перекрестится, но вместо этого она забирает мой многострадальный десерт и, откусив кусочек, выдает:

– Ты же знаешь, что когда я нервничаю, мне срочно нужно что-то сладкое! Прямо сейчас я очень нервничаю, Соня. Очень! Ты раньше это не могла сказать?

– Как-то к слову не пришлось.

– К слову не пришлось, моя дорогая, количество калорий в съеденных мною десертах, а то, что ты совсем скоро станешь Танской, очень даже пришлось!

– Сплюнь! – тут же парирую. – Танской будет моя мама, а я останусь Романовой, Стеф!

– Тьфу ты… точно! – бьет себя по лбу. – Видишь? Я от нервов совсем об этом забыла!

Стефа снова отвлекается на десерт, а я в это время заказываю новую порцию кофе взамен остывшего. На меня как-то резко накатывает сонливость. То ли мягкая обстановка кафе располагает, то ли я просто согрелась после не по-осеннему морозного воздуха.

– Это кардинально меняет дело! – нарушает молчание Стефа. – Какие у них с отцом отношения?

– На первый взгляд не очень. Они со вчерашнего вечера два раза конфликтовали. За ужином и утром, когда мы выезжали.

Намеренно умалчиваю о том, что должна была приехать в университет с Таном. Не хочу делиться унижением, которое испытала, когда он безжалостно вытолкал меня из автомобиля.

– Это твой шанс! – цепляется за слова Стефа. – Скажи Танскому, чтобы не трогал тебя, иначе пожалуешься его отцу, и всё! Он и от девок тебя защитит! Будешь как сыр в масле кататься!

Я вздыхаю. Вспоминаю почерневший от ненависти взгляд Тана в бассейне и автомобиле и понимаю, что если я и попаду в масло, то захлебнусь им. Покататься у меня точно не получится. О нашей встрече в бассейне я тоже не решаюсь рассказать. Я вообще сомневаюсь, что в ближайшее время у меня хватит смелости спуститься поплавать, хотя это мой любимый вид спорта. Пока у нас были деньги, я ходила в бассейн едва ли не каждый день, и когда узнала, что в доме Богдана Петровича можно плавать, была вне себя от счастья. Недолго, правда…

Ненависть во взгляде Тана я заметила куда лучше, чем шрам. Вряд ли теперь я смогу плавать.

– Это твой шанс, Сонька! Серьезно! Просто пригрози ему, и он от тебя отстанет.

Я киваю, не решаясь вступать в спор. Стефания все равно не сможет меня понять из-за недостатка информации, а удовлетворить ее любопытство сполна я все равно не смогу. Даже после того, как Тан поступил со мной в машине, мне все равно его жаль. Самую малость, конечно же, но это чувство не позволяет быть такой же жестокой, как он. Скребется там, внутри, и толкает на удивительно глупое решение – попробовать поговорить с Таном и воззвать к его человечности. Должна же она быть где-то у него внутри? Пусть и очень, очень глубоко. За сотней слоев из обиды и ненависти к окружающим.

После пар заезжаю в зал вместе с Кимом. Не планировал, но домой возвращаться нет никакого желания. Там теперь слишком много тех, с кем можно столкнуться. Раздражает.

– Так что ты придумал в итоге?

Ким сегодня на удивление многословен. С утра пытался меня отвлечь от темы первокурсницы, а затем, когда понял, что это не сработает, попытался убедить, что мстить нет никакого смысла. Он в нашей дружной компании что-то вроде голоса здравого смысла, хотя тоже иногда может задвинуть какую-то дичь.

– Ты о чем?

– О сестре твоей.

Конечно, я ему рассказал. Им всем. Вся тройка друзей в курсе, что у меня теперь появилась сестра. Я так, конечно, не говорил. Они почему-то сами вынесли вердикт и теперь используют это жутко раздражающее слово.

– Сестра, блядь, – скалюсь. – Че за хуйню ты несешь?

– А кто она тебе? – хмурится.

– Никто, – бубню, вставляя в ухо наушники, которые купил утром после того, как отец скинул денег на карту.

Желание разговаривать пропадает. Хорошо, Ким понятливый и в душу лезть не будет. Это Само с Филом могут, но их сегодня в зале нет, и мне от этого почему-то спокойней. Хватило их ржача, когда они узнали, что вчерашняя первокурсница – дочь бабы, на которой отец собрался жениться. До сих пор не могу понять – нахера? Отец жениться не планировал. Они с мамой друг другу при разводе так мозг выносили, что ни она до сих пор не замужем, ни он не женат. И вот… Наташа, блядь, появилась. Непонятная, невзрачная, еще и с прицепом. Может, поэтому и женится? Чтобы трахать потом и ее и дочурку? Эта мысль жутко злит. Но больше то, что я вообще об этом думаю. Какая мне разница?

Занятый тренировкой, я убиваю полтора часа. Еще треть уходит на принятие душа и переодевание. Ким почти все время рядом, но подозрительно молчит. Знаю же, что пиздеть будет по дороге. Дождется, когда мы сядем в авто, и начнет. В зал мы сегодня приехали на моей тачке, поэтому оставить его не получится. Придется везти домой, иначе в следующий раз он тоже меня не возьмет к себе, а мы периодически меняемся.