Большие планы маэстрины (СИ) - Завойчинская Милена - Страница 19

Потому что девочки так устроены. Нам нужно, чтобы кто-то пожалел, посочувствовал, позволил недолго побыть слабой. Это уже потом можно рассказать и спросить, послушать советы или просто выругаться. Но сначала чуть-чуть пожалеть себя, прежде чем снова стать сильной женщиной.

Когда поток слез утих, Элоиза выпрямилась и высморкалась. А я все так же тихонечко предложила:

— Разрешаю использовать свои колени как подушку. Я поглажу вас по голове — это ужасно приятно. А вы расскажете, если хотите, о том, какой он гад.

— А как вы узнали? — хлопнула она мокрыми ресницами, испуганно глядя на меня. — Почему гад?

— Пф-ф. А кто еще? Конечно, он гад и еще немного козел. И дружки его ничуть не лучше.

— Вам кто-то проболтался, да?

— Расскажете? — ушла я от ответа. — Пари? Или изменил? Или бросил?

Ну, я как бы тоже девочка. Была когда-то. И знаю, что рассказать кому-то — это прямо сильно нужно. Оно жжет и не дает дышать. Нужно обязательно озвучить беду, обсудить, перетереть с кем-то, кто готов слушать.

И я готова была побыть слушателем и сочувствующим.

Оказалось — пари. Что вскружит голову, что вынудит признаться в любви. Могло быть и хуже, если честно.

— А я влюбилась, думала, это по-настоящему. Он ведь так смотрел…

— Но до постели дело не дошло?

— Нет, — помявшись, ответила она. — Но мне жить теперь не хочется. Как я выйду завтра ко всем, они ведь знают. Будут смеяться надо мной.

— Почему?

— Что почему?

— Почему они будут смеяться над вами? Вы собираетесь появиться голой? С плакатом «Я дурочка»?

— Нет, конечно! Маэстрина, как вы могли такое подумать!

— А почему смеяться-то будут? Я правда не понимаю.

— Ну как же… Они знают про пари. И что я призналась в любви.

— И что в этом веселого? Ну один не очень умный молодой человек выставил себя придурком. Ну красивая, эффектная, умная девушка — а вы умная, я прекрасно знаю вашу успеваемость — сказала, что любит его. Заметьте, просто сказала. В ответ на его сладкие речи, она произнесла ответные. Что в этом смешного? В чем изюм? В какой момент надо начинать смеяться?

— Но как же?..

Я ждала, давая ей подумать.

— Но… Я ведь выгляжу жалко.

— Да? Не заметила. Заплаканной, это факт. Нужно будет протереть лицо тоником и закапать глаза. Вы знаете чем, я давала рецепты. Но если у вас нет в наличии, сейчас сходим ко мне, я поделюсь.

— Но, маэстрина… Ведь он будет говорить мне гадости и дразнить. Я же сказала, что тоже его люблю.

— Тоже? — уточнила я. — То есть он соврал, что любит вас. Вы ему ответили, что тоже его любите. Я, наверное, слишком старая. Но, Элоиза, все выглядит так, будто вы просто надули друг друга. Он врал вам, чтобы выиграть в пари. Вы ему в ответ, чтобы не расстраивать. Жалко ведь парнишку, пришлось сказать, что тоже испытываете к нему что-то, — и со вздохом добавила: — Мужчины такие доверчивые, это что-то.

— Да-а-а? — задумалась она. Потом спросила: — А как бы вы поступили на моем месте?

— О, я не пример для подражания. Точно говорю. Я ужасно вредная и мстительная. И вообще, злюка и обладаю совершенно невыносимым характером. Не будьте такой!

— И все же? — хихикнула она.

— Ну, я бы высморкалась, привела лицо в порядок, чтобы ни малейшего следа слез не осталось. Съела что-то вкусное, страшно калорийное и сладкое. Шоколад, пирожное, мороженое, пирожки с вареньем. Выпила рюмку чего-то крепкого… Вам нельзя, вы студентка! Но если вдруг есть в заначке, то малюсенькую рюмочку можно. Только я вам этого не говорила. А то ректор меня со свету сживет, что я учу студентов плохому. Еще я бы хорошо выспалась, а чтобы ночью ерундой не маяться, выпила капли для спокойного сна. А завтра с чистой головой — и волосы, и мысли, — с легким макияжем и в привычном, но красивом наряде под мантией отправилась завтракать. И вела бы себя так, словно день ничем не отличается от других.

— А если?..

— А если — то сказала бы: дорогой, ты такой большой мальчик, а веришь всему, что тебе говорят. Нельзя же быть таким наивным, в самом-то деле! Ты так трогательно, вдохновенно и артистично изображал любовь, что я решила тебе подыграть. Интересно ведь было, что дальше.

— Но он же приведет пример. И были свидетели.

— Это ваш косяк, кстати. На будущее — свидетелей быть не должно. Все серьезные разговоры только приватно.

— А у меня будет будущее? — кисло уточнила она. — После такого позора только утопиться или перевестись в другое учебное заведение.

— Ха! Элоиза, да у вас впереди еще столько интересного, потрясающего. Столько знакомств. Только выбирай. Где-то там бродят сотни мужчин, которые готовы отдать вам свои сердце, руку, имя, состояние и детородный орган.

Она прыснула от смеха и укоризненно воскликнула:

— Маэстрина!

— Чего? Я дело говорю. Это, между прочим, очень важная часть мужчины. Нормальный характер, мозги, хотя бы одна рука и эта штука в штанах — это самое ценное, что в мужике есть. Все остальное так, опционально.

— О боги! — прыснула она, пряча лицо в ладонях и трясясь от смеха.

Я улыбнулась и потянулась. Зато отвлеклась, поболтала, дурную молодость вспомнила. Свои первые увлечения.

— Элоиза, знаете, чем прекрасна юность? Тем, что каждая симпатия и легкая влюбленность — это прямо огонь, пожар, костер и накал страстей. Правда, такой костер долго не горит. Но влюбленности очень полезны для хорошего настроения, чувства жизни, энергичности и гормонального фона.

— И что мне завтра делать?

— Улыбаться. Улыбайтесь, Элоиза, это всех бесит. И присмотрите какого-нибудь сообразительного симпатичного парнишку, чтобы перевлюбиться на месяцок-другой. Или как получится.

— Думаете, это так легко?

— Конечно. Смотрите внимательно и ищите достоинства. Любые! Умный. Нос красивый. Волосы мягкие. Осанка хорошая. Сутулится, но зато высокий и фигура хорошая. Голос проникновенный. Щербинка между зубов такая милая, что его улыбка неотразима. Ямочки на щеках. Глаза добрые. Пальцы длинные и чуткие. Смеется заразительно. Отыскивайте детали, положительно оценивайте их. И сами не заметите, как тот, кого вы выбрали, станет вам казаться потрясающим. А если будете на него смотреть выразительно, то он еще и сам влюбится, если свободен от отношений. Найдите себе завтра объект, перевлюбитесь и получите от этого настоящее удовольствие. Ходите на свидания, держитесь за руки, делите пополам одну булочку и смотрите на снегопад…

— А вы? Маэстрина, вы сами не хотите влюбиться?

— Очень хочу! Я бы с превеликим удовольствием. Но мне не в кого.

— А месье ректор? Мы думали… Он так на вас смотрит. Ребята считают, что…

— А месье ректор — мой коллега и начальник. И нет ничего более унылого и пошлого, чем короткий служебный роман, Элоиза. Прямо вот фу-фу-фу! За коллегу или сразу замуж, или лучше даже не начинать. А уж с начальником шуры-муры крутить — так вообще дно. С него нужно просить достойную зарплату за свою хорошую работу, обговаривать служебные вопросы, сообща решать проблемы. Но не личные, а должностные. Как-то так. И это невероятно обидно, потому что магистр наш — мужчина хоть куда, великолепнейший экземпляр. Но, увы, на него можно только смотреть, а руками трогать — ни-ни. И влюбляться в него тоже строго запрещено. Он же ректор!

Мы переглянулись и прыснули, потому что, судя по глазам студентки, она была со мной полностью согласна в оценке Артура Гресса.

А потом мы все же вместе дошли до входа в преподавательское общежитие, она подождала за дверью, пока сбегаю в свою комнату и вынесу ей три флакончика. Тоник для кожи, капли для глаз и успокоительное. Хотя настроение у нее и так исправилось, но слишком состояние взбудораженное, а нужно выспаться. Учитывая, что время близится к часу ночи.

Утром я с интересом ждала появления Элоизы в столовой. А потом с не меньшим любопытством наблюдала, как она в точности исполняла мои вчерашние советы. По виду хорошенькой и нарядной студенточки в жизни было не догадаться, что вчера она с распухшим носом и красными глазами заливала слезами мое плечо. Она улыбалась, с легкой иронией что-то отвечала высокому красавчику с пятого курса. Вот же засранец! А потом она еще смеялась за столом со своими подружками и иногда пожимала плечами.