Грех (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 59

— А если она сама просить станет? Девка-то молодая, вдруг сама по ласке истоскуется?

— Попросит — приласкаешь. Никакого насилия, она вам не для забавы.

— И долго с ней так возиться придется?

— Долго. Понадобится — будете всю жизнь охранять, поэтому заберете семьи и переедете туда. Вдвоем вам сутками незачем там сидеть, можете чередоваться.

— Не проще ли ее, — один из парней точь-в-точь как Жак провел рукой по горлу, — и возни меньше, и денег-то сколько сэкономите!

— А это не твоего ума дело. Делай, что тебе говорят.

Ренард вернулся через неделю. Если бы Эмелин заключила бы с кем-нибудь пари, она бы не проиграла — ранним утром, не доезжая до Дворца, он развернул своего скакуна и отправился к новому жилищу Терезы.

Домой вернулся подавленный и расстроенный — куда девчонка могла отправиться в такую рань? Что ж ей на месте-то не сидится? Должна ж была ждать… За утро разгреб все срочные дела и днем опять наведался к Терезе — не вернулась. Ренард начинал злиться — он слишком соскучился, а день, считай, насмарку.

Когда и вечерний визит не принес должного результата, он забил тревогу. Присмотрелся внимательно к деталям, уж больно странно: постель заправлена неаккуратно, будто в спешке, на кухне давно прокисла еда, и пушистой плесенью порос засохший хлеб. На Терезу не похоже. Ее здесь не было уже несколько дней. Липкое предчувствие чего-то плохого и необратимого мягкими лапами пробиралось в душу.

Бить в колокола тревогу и открыто организовывать поиски девушки Ренард пока не решался — не поймут его люди, да и тайная их связь выплывет наружу. Пытался действовать осторожно: выбрал самых надежных в своей гвардии людей и отправил на поиски. К концу третьего дня не выдержал и самолично отправился к родителям Терезы — ну а что, вдруг домой решила вернуться? Отец ее визита столь высокого не ждал, перепугался больно (не помнил он тогда в запале, кто дочь его на вороном коне увез!), да только Ренарду не до церемоний — Тереза дома не появлялась. Неприятная мысль закралась, что обменяла она на свободу подаренное ей колечко — проверил всех, кто мог бы заплатить ей хотя бы десятую часть истинной его стоимости, но Тереза кольцо не продавала и даже не пыталась.

Потянулись дни, потянулись недели… Девушка будто сквозь землю провалилась! Никто ее не видел, никто не слышал о ней. Давно наплевав на все рамки приличия, Ренард уже без утайки искал Терезу: во все уголки Королевства бросились его люди, только немой да ленивый не обсуждал вполголоса порочную связь короля.

Результата нет. Никакого. Будто и не было на свете никогда его малышки. Ренард чернел на глазах, Эмелин держалась… Лишь только с посыльным попросила похитителей не высовываться да девушку в ближайшее время даже на прогулки в сад не пускать. Эмелин тянулась к мужу: и жалко его, и ненависть гложет, и пожалеть его хочется, на месте Терезы хоть раз в его объятиях оказаться, и в то же время ох как хочется пощечину залепить да высказать о том, что наболело! Ренард ее не замечал, и холода к ней словно вдвое больше стало — он ненавидел ее так же яростно, как и Эмелин его порочную связь с крестьянкой.

Однажды после очередного резкого выпада в свой адрес, Эмелин не сдержалась.

— Да Вы совсем с ума сошли со своей крестьянкой, Ваше Величество! — в сердцах выкрикнула она. — Вы забываетесь, Ренард! Вы превратили в посмешище и себя самого, и всю Королевскую Семью!

— Поговорим о моем моральном облике позже, — парировал Ренард сквозь зубы, — когда я найду Терезу и тех, кто причастен к ее исчезновению.

— Интересно, и что Вы тогда с ними сделаете?

— А почему Вас это интересует?

— Просто интересно, на что Вы способны ради этой девушки. Казните? За любовницу?

— Всех, кто к этому причастен. Кем бы он ни был. В этом можете не сомневаться.

Он улыбнулся, но улыбка его ничего хорошего не предвещала: яростный огонек, промелькнувший в почерневшем взоре, лишь подтверждал: пощады за проступок не будет. Даже если казнить придется ее саму, королеву. Эмелин невольно поежилась под его колючим злым взглядом — этого Ренарда она не знала и знать не желала. Будто другая сущность поселилась в знакомом, полюбившемся несчастной женщине облике мужа — чужая, ядовитая, безудержная в своей ненависти. Нет, он точно сошел с ума…

— А Вы не допускаете мысль, что она сама сбежала? — тяжело вздохнула Эмелин, отводя глаза в сторону.

— Она не сбежала, — отрезал Ренард спокойным, ледяным голосом.

— Почему Вы так уверены в этом?

— Знаю. Чувствую. Да и зачем ей сбегать?

— Ну, например, потому что ей стало стыдно. Вы женатый человек, Вы король, Вы ей не пара, уж простите за прямоту. Может быть, она наконец поняла это и решила воспользоваться Вашим отсутствием?

— Хорошо, я обязательно спрошу об этом у нее, когда увижу, — усмехнулся Ренард. — И не дай Бог, причина окажется в чем-то другом. Наверно, я слишком мягок, раз кто-то решил, что имеет право влезать в мои отношения с моей женщиной — придется убедить его в обратном. Но Вам-то, я надеюсь, опасаться нечего, Эмелин?

— Вы, что, меня подозреваете? — пришлось приложить немало сил, чтоб гордо поднять голову и с вызовом посмотреть ему в глаза.

— Пока нет. Надеюсь, моя супруга достаточно умна, чтоб не совершать таких глупых ошибок. Мне бы не хотелось в этом ошибиться.

Лучше б не нарывалась… Под его пристальным взглядом стало крайне неуютно. Казалось, он норовил вытряхнуть всю душу и пристально разглядеть, а и правда, не женушка ли любимая постаралась? Ей показалось, он даже встал поудобнее, чтоб рассмотреть получше черные пятнышки на измотанной, израненной ее душе… Только бы глаза не опустить — он сразу же поймет все. Эмелин выдержала немую затянувшуюся пытку. Ренард развернулся и пошагал прочь.

— Я не виновата, — выкрикнула Эмелин ему вслед, глотая навернувшиеся слезы…

Я не виновата… Я не виновата, что стала тебе женой — ненужной, нелюбимой. Я не виновата, что ты, мой муженек, не делаешь ни шага к своей семье, променяв законную жену на любовницу. Я не виновата, что стала третьей лишней в вашем странном, диком союзе с крестьянкой. Я не виновата… Я просто женщина, и просто хочу если не счастливой, то хотя бы нормальной человеческой жизни рядом с тобой. Я не виновата…

Эмелин смотрела вслед уходящему мужу, а слезы все текли и текли по ее щекам, вымывая океан боли и отчаяния в так громко рвущемся на волю ее сердечке.

А легче-то не становится.

Тереза никогда не видела моря. Она даже не подозревала, что оно вообще существует, но именно его темно-синюю гладь она равнодушно разглядывала, стоя у решетчатого окна. Море успокаивало, помогало сосредоточиться. Вот уже месяц, как она здесь.

В небольшом уютном доме ей выделили целых две комнаты, где она могла беспрепятственно находиться в любое время суток: светлую спаленку с мягкой удобной кроватью и смежную с ней комнатку с камином и кучей книг, которые она и читать-то не умела. Вторая комната запиралась на ключ снаружи, а спальню запирала она сама, только так чувствуя себя в безопасности. Нет, ее не обижали, помня строгий наказ королевы. Относились бережно, с почтением, старались не беспокоить. Всего один раз, еще в самом начале ее новой жизни затворницы, темноволосый паренек, имени которого она не знала до сих пор, пытался оказывать ей знаки внимания, давая понять, что всегда готов скрасить тоску молоденькой симпатичной девушки — пришлось ему напомнить обещание Эмелин, да так отчетливо, что парень тут же отступил. Тереза ему и правда понравилась, но лезть на рожон он больше не решался, терпеливо выжидая, когда ж она сама заскучает по крепким мужским объятиям. Ждать пришлось долго: девушка контакта не искала, а вскоре и вовсе стала запираться в своей спальне, отказавшись от второй комнаты, куда с радостью и перебрался вскоре молодой ее тюремщик.

Тереза чуть качнулась: сегодня ей опять нехорошо. Вцепилась в штору, зная, что сейчас пройдет. Действительно прошло — волна неприятных ощущений нахлынула, но вскоре отступила. Девушка отпустила шторку и легонечко коснулась живота: она чувствовала, там, под сердцем, успела зародиться новая жизнь. Жизнь, ради спасения которой она должна во что бы то ни стало выбраться отсюда. Жизнь, которую она не может потерять — это все, что осталось у нее от любимого. Единственное ценное, единственное важное. Она должна выбраться отсюда прежде, чем Эмелин узнает о ее тайне, но как? Она заперта в этих стенах, она понятия не имеет, где находится и как далеко отсюда родные дали. Благо, хоть тюремщик в доме один, парни дежурят понедельно, но и это мало, что дает — куда тягаться хрупкой девочке с мужчиной?