Грех (СИ) - "Jana Konstanta" - Страница 55

— А это что? — спросила Тереза.

— Я тебе платье привез. Идем, малышка, я хочу, чтоб ты надела его.

— А мне нравится, — заявил Ренард, осторожно затягивая корсет — раны Терезы уже почти совсем зажили, но он по привычке все еще боялся причинить ей боль.

— Ренард, я не могу его принять, — тихо проговорила Тереза, оглядывая себя в огромном зеркале.

— Почему? Оно тебе не нравится?

Тереза с тоской смотрела на свое отражение: нравится. Очень нравится. А еще очень нравится тот мужчина, что стоит за спиной и, сложив руки на груди, любуется своей наряженной куколкой. Нежно-голубой шелк так хорошо сидит на стройной фигурке, струится и переливается! И так подходит к белоснежной рубашке Ренарда и к его вышитому золотой нитью жилету. Пышные юбки так заманчиво шуршат по роскошному паркету, корсаж выгодно подчеркивает юные округлости — упругие, налитые, — а легкие рукавчики чуть прикрывают плечи, но оставляют место для восхищенных взглядов и ласковых касаний одного-единственного желанного мужчины. Шелк куда приятней того грубого сукна, из которого пошиты были ее платья; он нежен, он красив, к нему страшно прикоснуться, и не дай Бог его запачкать! Он легок так, почти что невесом… Платье для аристократки, но не для нее. Имеет ли право она носить такое платье? Имеет ли право принимать подарок самого короля?

— Оно не для крестьянки, Ренард, — в тихом голосе Терезы послышалось сожаление.

— Ты больше не крестьянка.

— А кто? Ты можешь вытащить меня из самой глухой деревни, можешь нарядить меня как самую настоящую принцессу, но я от этого не изменюсь — я останусь все той же простой девушкой, в роду у которой никогда не было ни графьев, ни всяких маркизов и уж тем более королей.

— Какая ж ты у меня глупенькая, — Ренард притянул Терезу к себе и крепко обнял. — Я не хочу больше этого слышать. Ты — моя женщина, ты — женщина короля. А будешь говорить глупости — ей-Богу, я все-таки выдам тебя замуж за старого дряхлого графа. И вот еще…

Ренард чуть отстранился, достал из кармана жилетки золотой перстенек с небольшим зеленым камнем и надел на палец Терезы.

— Ренард, что это? — всполошилась она, вздрогнув, будто камень обжег ее. — Зачем?! Это лишнее, не надо, Рен!

— Надо, — сжимая ладонь возлюбленной, проговорил Ренард. — Это изумруд. Говорят, он не меркнет, пока жива любовь. Я хочу, чтобы это кольцо осталось у тебя.

— Рен, я не могу его принять, это слишком дорогой подарок.

— Да, это кольцо стоит немалых денег. И если ты продашь его, то обеспечишь себе безбедную жизнь на долгие годы. И это еще одна причина, по которой я хочу, чтобы оно было у тебя.

— Ренард, забери, я не приму его. И я не торгую памятью, мне не нужна безбедная жизнь, меня вполне устраивает моя, — Тереза попыталась снять кольцо, но Ренард лишь крепче сжал ее руку.

— Малышка, ты не поняла меня. Мы не знаем, что ждет нас впереди, я просто хочу, чтобы моя женщина ни в чем не нуждалась, если вдруг судьба разведет нас.

— Почему ты так говоришь? Ты хочешь меня бросить?

— Тереза, да что за мысли у тебя?!

— Тогда забери! Мне без тебя ничего не нужно, Ренард!

— Я знаю. И все-таки оно твое. Прекращай спорить, малышка. Я знаю, что ты не станешь его продавать — пусть оно будет памятью обо мне. Но если случится беда, оно станет твоим спасением. Я никогда тебя не брошу, я люблю тебя больше жизни — ты же знаешь об этом. Это всего лишь подстраховка — жизнь непредсказуема, малышка. А теперь пойдем, нам пора — сегодня мы ночуем в твоем доме. Если, конечно, пустишь переночевать своего бедного неправильного короля.

Ночь. У Эмелин бессонница. Та самая, что среди ночи гонит из кровати и заставляет тихим призраком бродить по длинным коридорам опустевшего Дворца. Она заглянула в комнату сына: спит, сопя маленьким своим носиком с ямочкой, как у его отца-подонка, а рядом с кроваткой, скрючившись в три погибели, заснула Герда. Эмелин взяла покрывало и накрыла верную служанку — хоть кто-то любит этого чужого белобрысого ребенка… Боясь их разбудить, девушка тихо выскользнула из комнаты и прикрыла за собой дверь. Больше никого во Дворце. Филипп, служанка и три этажа тоски, одиночества и холода.

Уже никого не страшась, Эмелин прошла на половину мужа, чуть задержалась перед дверью спальни, куда он никогда ее не звал, и все не решалась войти: все казалось дурным сном, все надеялось, что он там, за этой резной дверью, спит, все так же хмурясь, и маленькая складка на красивом лбу все так же манит прикоснуться… Эмелин вошла в комнату: никого. Темно. Нетронута холодная постель. Он снова со своей крестьянкой, он снова ей унес и радость, и любовь, и свою нежность…

Алмаз важно, по-королевски переступал по камню тенистой аллеи. Цок-цок, цок-цок… Тереза, убаюканная мерным шагом коня, пригрелась на груди Ренарда — он отпустил поводья, предоставляя животному самому выбирать дорогу, и легонько обнимал Терезу, тайком любующуюся колечком на пальце. Торопиться некуда. Прекрасная, теплая ночь. И так романтично звезды рассыпаны по черному небосклону, и такая тишина кругом… Аж не верится!

Цок-цок, цок. Алмаз остановился возле небольшого сада, за которым мрачным утесом виднелась крыша их нового убежища. Ренард помог Терезе слезть с коня и повел по дорожке вглубь, сожалея, что сейчас ночь, и Тереза не видит поросший цветами сад, состарившиеся каменные ограды и сам дом — большой, двухэтажный, с огромными балконами, на которых они вместе будут любоваться звездами и пить великолепное вино, закусывая диковинными фруктами; он будет ее обнимать и долго-долго целовать на зависть любопытным небесным стражам…

К приезду хозяйки здесь уже все готово: чисто, убрано; букеты свежих цветов едва ли не на каждом шагу дурманят сладким ароматом. Ренард зажег свечи, приобнял Терезу и повел знакомить ее с новым жилищем. С интересом наблюдал он за ее первыми неуверенными шагами и широко распахнутыми любопытными глазками, с опаской разглядывающими шелковые расписные обои, резные зеркала, картины, массивную лестницу из мореного дуба. Заглянула она на кухню: огромная печь-камин с висящим на ней гусем порадовала особо — пожалуй, эту тушку она завтра и затушит для Его Королевского Величества!

— Пойдем!

Ренард улыбнулся и взял Терезу за руку — ему не терпелось показать ей спальню, и пришлось едва ли не силой уводить девчонку от неприметной для него гусиной тушки.

— Пойдем, кухней завтра налюбуешься! — рассмеялся Ренард и повел Терезу к лестнице.

Просторная светлая спальня (этого не спрятать даже в приглушенном свечном сиянии!) обещала подарить им много сладких ночей… Не в силах вымолвить ни слова, Тереза прошла вглубь комнаты, с замиранием сердечка оглядывая резную мебель из светлого дерева, шелка, картины… Потом обернулась и с благодарностью посмотрела на Ренарда.

— Спасибо тебе, — вымолвила она, не зная, как и выразить свой восторг и благодарность.

Она не знала, что сказать ему — она не привыкла к роскоши, никогда не гналась за ней. Единственная ценная жемчужина в жизни обыкновенной деревенской девушки стояла рядом с ней в облике короля и чужого мужа. Был бы он рядом, а жить… Какая разница, где коротать дни, в которых его не будет? А когда он все же будет рядом, какая разница, что вокруг: шелка и позолота или тихое лесное озеро? И все-таки она благодарна ему.

— Спасибо тебе, Ренард, — повторила Тереза, — но я бы могла жить в более простой обстановке… Это лишнее…

— Ты опять? Ну мы же все обсудили: моя женщина не будет ни в чем нуждаться.

Ренард крепче обнял свою малышку, а потом не удержался и припал к губам, несущим чушь. Ну что за глупенькая девочка! Зачем ютиться по каморкам, если есть возможность жить среди удобств и красоты? Да и разве не может он позволить себе относиться к своей девочке, единственному своему лучику света в темном царстве вечных «должен» и «нужно», как к принцессе? Глупенькая… Придется доказать ей сегодня же, сейчас же, что и любить ее, и просыпаться по утрам куда приятней на этой покрытой шелком кровати, нежели в ее родной грубой постели, к которой она так привыкла! Нет, он ничего не имеет против ее происхождения, привычек, простоты, но… Она больше не крестьянка — она любимая женщина короля! Придется ей смириться с новой ипостасью и привыкать к комфорту. Знала бы, какие планы он вынашивает на их будущее, какое гнездышко готовит им в далеком Абервике!