Гипнотизер в МВД: тотальный контроль (СИ) - Тыналин Алим - Страница 13

— Для начала ты доложишь, чем вы тут занимались во время моего отъезда и почему ты до сих пор не допросил Прокофьева по делу фарцовщиков, — сухо заметила Белокрылова. Ей не понравилось, что мы глазеем по сторонам, рассматриваем студенточек в коротких юбочках.

Мы вошли в здание, поднялись по небольшой лестнице, через несколько переходов добрались до актового зала. До того самого знаменитого Белого зала, я в нем как-то выступал для студентов-выпускников, в рамках молодежного фестиваля. Помню его ослепительно белые потолки, высокие арочные окна, дворцовый интерьер и огромные роскошные хрустальные люстры. Великолепная акустика, позволяющая выступать без микрофона.

Но сейчас вовнутрь актового зала мы не вошли, преследовали мимо двустворчатых деревянных дверей, украшенных резьбой, хотя я и сопротивлялся. Мне хотелось поглядеть, как выглядит Белый зал сейчас.

— Пойдем, Ян, — позвала Белокрылова. — Там сейчас идет научная конференция. Нам нужно идти дальше.

Я с сожалением последовал за ними через фойе к коридору.

— А вы знаете, что в 1919 году в этом зале Лев Сергеевич Термен изобрел самый тонкий в управлении музыкальный инструмент? — спросил я на ходу, ткнув большим пальцем за спину, в сторону актового зала. — Он называется терменвокс. Ученый сделал это в лаборатории, она находилась здесь же, в хорах Белого зала.

Терехов пожал плечами, а Белокрылова ускорила ход.

— Терменвокс, — пробормотал я. — Какое оригинальное название. Оно так и играет на устах. Слышите музыку? Только попробуйте произнести! Терменвокс.

Мы прошли по просторным широким коридорам, очутились возле запасного входа и встретили тут Аксакова и Наварскую. Вместе с другими милиционерами и криминалистами они стояли рядом с оцеплением. В небольшом переходике между коридорчиками лежал труп мужчины с багровым опухшим лицом.

— Шеф, с приездом, — сказала Наварская и улыбнулась мне. — Привет, Янчик, я рада тебя видеть. Хорошо, что ты приехал, это дело как раз по тебе.

Аксаков даже и не думал улыбнуться, он стоял, скрестив руки на груди, в темно-синем костюме и голубой рубашке в легкую полоску, а еще с черным галстуком. За этот год, что мы не виделись, он стал еще мощнее, видимо, все также ежедневно ходил в спортзал, на плаванье и на борьбу. Крепко пожал мне руку.

— Я тоже по вам соскучился, давненько мы не виделись, — ответил я.

Белокрылова направилась к трупу.

— Ну, что там у нас? Что откопали?

Наварская потупила глазки, ответил Аксаков.

— Убитого зовут Бокин. Он известный ученый, эксперт в области охраны окружающей среды. Сотрудник комитета геологии и охраны недр. Часто ездил в командировки, мотался по всему Союзу, ближнему и дальнему зарубежью. Должен был выступить на конференции с важным докладом. Его задушили шнуром от микрофона.

Рядом с трупом я обнаружил еще одного сотрудника органов. Следователь из городской прокуратуры, мужчина лет пятидесяти, высокий и спокойный, в сером костюме, чуть лысеющей головой и седыми усами. Трутнев Сергей Александрович, как он представился.

Видно, что всего навидался, даже еще похлеще, поэтому ничем не удивить. Он имел привычку поглаживать усы перед ответом и морщить высокий лоб.

— Мы думаем, что это преступление страсти, — сказал он. — Я уже поговорил с коллегами Бокина. Он получил записку перед тем, как уйти. Вот, смотрите.

Он подал смятый листок бумаги. «Надо срочно поговорить. Жду у служебного входа. Катя». Напечатано на машинке, без подписи.

— Это, наверное, его любовница, — продолжил Трутнев. — А там был ее дружок. Поцапался с Бокиным, начали драться и он задушил его первым попавшимся под руку предметом. Вот что мы решили.

Белокрылова кивнула, а я понюхал бумажку. Никакого запаха духов. Разве такое возможно?

— А доклад? — спросил я. — Вы нашли бумаги?

Трутнев удивленно поднял брови.

— При чем здесь доклад?

Я улыбнулся.

— Ну, как же? Здесь же сказали, что он должен был выступить с важным докладом. Наверное, что-то связанное с охраной недр? А где же тогда бумаги с его речью?

Трутнев поглядел на милиционеров и Аксакова. Те покачали головой.

— Никаких бумаг при нем не было.

Я продолжал улыбаться.

— Давайте рассмотрим версию убийства, связанного со службой. И замаскированного под преступление страсти.

Я думал, что Трутнев разозлится, но он тоже улыбнулся.

— Вы говорите, как та экстрасенша.

Я удивился.

— Какая такая экстрасенша?

Трутнев ткнул большим изогнутым пальцем за спину.

— Да вон та.

Я увидел симпатичную золотоволосую девушку, разговаривающую с одним из милиционеров. Она держала его за руку и что-то тихо говорила.

— Ух ты, это дело еще интереснее, чем я думал, — восхищенно сказал я.

Глава 7. Грязная экология

Надо же, у нас здесь два экстрасенса. Хотя, признаться, я не совсем экстрасенс и телепат, а гипнотизер. Но все равно, тоже связан с шоу и эстрадой.

Поэтому я немедленно отправился знакомиться со столь интересной особой. Подошел ближе, пристально посмотрел на девушку. Вернее, на ее изящный профиль, стройную талию и упругую попочку. Да, должен признать, девушка отлично смотрится сзади. Тут никуда не денешься.

И теперь мне все больше хочется посмотреть на нее спереди. Я уже сейчас вижу, что у нее большие миндалевидные глаза, тонкий аккуратный носик и округлые губки, красиво очерченные. Прическа, как я уже говорил, короткая, но кудрявые светлые волосы восхитительно ниспадают на плечи.

При этом девушка имела привычку иногда очаровательно встряхивать головкой и наклонять ее в сторону, внимательно рассматривая собеседника. Да, взгляд у нее наверняка не такой пронзительный, как временами у меня, она просто умела доброжелательно улыбаться и тут же подкупать этим своего оппонента.

Словно почувствовав мой взгляд, Сапфирова оглянулась на меня и еще раз мило улыбнувшись милиционеру, сказала:

— А о том, как снять все эти негативные колебания с вашей оболочки, мы поговорим в другой раз, хорошо? А сейчас мне надо идти, если вы позволите.

Она еще раз пожала ему руку и повернулась ко мне. Да, глаза у нее красивые, реснички густые, будто покрытые бахромой, от чего создавался эффект густых теней вокруг глаз. Люблю такие. Необычные и глубокие.

И вдобавок пронзительный и твердый взгляд, как будто пронзающий тебя насквозь, забирающийся внутрь мозга, и потихоньку вытаскивающий все твои сокровенные мысли наружу. И все это с благожелательной доброй улыбкой, как будто ты дал на это свое благословение.

Впрочем, такой девушке можно позволить все. Абсолютно все.

— Привет, Ян, — сказала она.

Вот какая молодец. Сходу обратила против меня мое же оружие, то есть обратилась, как к старому знакомому, создавая дружеское впечатление. И одновременно поражая меня своей же фамильярностью. Отлично, просто отлично.

Я улыбнулся.

— Привет, моя милая. Не знаю, к сожалению, как тебя зовут, но буду очень рад познакомиться. Меня ты, разумеется, знаешь из-за моих выступлений на эстраде и мне лестно видеть, что ты запомнила меня, потому что я не выступаю с прошлого года. Как говорится, народ знает своих героев.

Девушка тоже продолжала сверлить меня пристальным взглядом, но при этом мило улыбалась, так что при всем желании я бы не смог признать ее агрессивной. Или пытающейся меня подчинить. Нет, она была вполне симпатичной и доброжелательной.

Но взгляд друг от друга мы не отводили. Устроили битву взглядов.

— Меня зовут Полина, — сказала девушка очаровательным мелодичным голоском. — Сапфирова Полина. Прошу любить и жаловать. И да, ты прав, я видела твое выступление в Доме пионеров и была просто покорена твоим талантом. И отличными номерами.

Имя у нее тоже красивое. Харизматичная девушка, ничего не скажешь. Мы сверлили друг друга взглядами, не опуская глаз и не моргая, ожидали, кто же сдастся первым.

Одновременно я внушал ей мысленно: «Подчинись, опусти глаза!». Но пока что ничего не срабатывало.