Цикл аномалии (ЛП) - Форд Ша - Страница 21

— Что это было?

— Замки, — просто сказала она. — Все двери запираются в тихое время, а утром открываются.

— Почему?

Воробей на мгновение задумалась.

— Полагаю, чтобы уберечь нас от неприятностей.

Она отошла, и без ее голеней я отшатнулась. Я не пыталась это остановить, а просто позволила этому случиться. Приятно было прилечь на секунду. То, как мой затылок прижался к твердому полу, успокаивало меня. Охлаждало кожу, облегчало дыхание. И самым приятным было то, что я не видела Блейза.

Я проверила, но шишка у основания черепа исчезла, зажила. Кожа была гладкой, за исключением грубых корней моих волос. Я была рада, что он ушел… но и напугана, потому что это означало, что я осталась одна.

Ну, за исключением этой странной девушки в Учреждении.

Я запрокинула голову, чтобы посмотреть на перевернутое изображение Воробья, севшей возле моей кровати. Раньше я этого не замечала, но под ней был ряд ящиков. Она открывала один и вытащила мягкую на вид белую куртку. Затем она встала и подошла ко мне.

— Вот, — она бросила куртку мне на грудь.

— Эм… спасибо?

— Не за что.

Воробей смотрела на меня еще мгновение, ее серебристо-лунные глаза скользили по всему моему телу с тревожной сосредоточенностью. Затем она повернулась и схватила блокнот с кровати.

— Ты можешь делать все, что хочешь, до обеда — это единственный обязательный прием пищи за день.

— Обед?

— Да. В столовой всегда есть еда, если хочешь перекусить. Просто пролистни, — она подняла большой палец, — и выбери, что хочешь съесть. Ничего не ломай, не стреляй из любого оружия вне отведенных для этого мест…

— Что?

— …и не вмешивайся ни в какую проводку, — ее глаза сузились, взгляд скользнул к потолку, — или ты можешь убить нас всех.

— Я не… какого черта мне возиться с проводкой?

— Фрэнк сказал, что ты можешь, — прошептала Воробей, снова глядя на меня. — Он говорит, что у тебя есть такой опыт.

Больше путаницы. Еще одна горсть камешков в центре кружащегося облака пыли.

— Кто такой Фрэнк?

Воробей не ответила. Она прошла мимо меня и толкнула дверь. Та широко распахнулась и с громким щелчком закрепилась у стены. За дверью был узкий коридор — больше похоже на металлическую трубу, чем на коридор. Будто кто-то взял бронетранспортер и растянул его на пятьдесят ярдов в обоих направлениях. Я начала потеть от воспоминаний…

— Стой!

Воробей протянула руку прежде, чем я успела дойти до нее, блокируя меня.

— Тебе следует пойти туда, — сказала она, кивая поверх моего плеча. — Думаю, тебе больше понравится.

Она повернулась и направилась в правый конец коридора, двигаясь походкой, похожей на бег трусцой. Ее фигура тускло отражалась на стенах, приглушенная светом и искаженная в изгибе металлического коридора. Одна женщина с двумя мерцающими призраками, марширующими рядом с ней. Я смотрела, пока она не повернула за угол в конце коридора и не исчезла. Затем я повернулась налево.

— Это не броненосец, — прошипела я, заставляя ноги сгибаться.

Они застыли и тряслись, дрожали от воспоминаний о голоде, жаре и опухшем, высохшем языке. Я повернулась, чтобы посмотреть на одного из своих призраков, размыто отражающегося в металлической стене рядом со мной. Я сосредоточилась на пятне персика, где было ее лицо.

— У тебя нет времени бояться, Шарли. Нужно выбраться отсюда. Потом ты должна найти Уолтера и убедиться, что с ним все в порядке… и тебе лучше надеяться, что он в порядке, — грубо добавила я. — Потому что, если это не так, это твоя вина.

Это то, что мне было нужно. Этот пинок протащит меня по этому коридору и вынесет за двери Учреждения. Я натянула куртку, которую дала мне Воробей, и застегнула ее до подбородка. Мои волосы были распущены. У меня не было ленты, волосы не стали бы держаться в косе без нее. Так что я скрутила темно-каштановые пряди и натянула капюшон на голову. Я думала лучше, когда мои волосы были убраны.

Пол прихожей представлял собой несколько секций металлических реек, вваренных в нижнюю часть изгиба. Он громко лязгал при каждом моем шаге. Я не знала, как Воробью удавалось двигаться так тихо, когда я, даже приложив все усилия, звучала как бык на стекле.

По обеим сторонам коридора были комнаты, спальни, идентичные той, в которой мы с Воробьем были. Но все эти комнаты были пустыми. Кровати были заправлены, полы — выметены. На столах тепло светились лампы.

На полу не было ни одного квадратного фута, на котором не было бы пыли, а я лучше других знала, что паутина могла появиться почти где угодно. Чтобы эти комнаты были такими чистыми, кто-то должен был за ними недавно ухаживать — значит, кто-то подметал полы и застилал кровати в совершенно пустых комнатах.

Эта мысль пугала меня. Почему-то казалось более естественным позволить пустой комнате собирать пыль, чем убирать ее. Внезапно я стала рада своей неуклюжей поступи и лязгу, которые издавали мои ботинки по сварным металлическим полам. Иначе была бы тишина. Вряд ли я смогла бы пройти между этими пустыми комнатами в тишине. Все это дополнительное давление могло помешать мне согнуть колени.

Я обрадовалась, когда коридор, наконец, повернул. Там был более короткий участок, вероятно, не более пятнадцати ярдов, и металлический туннель открывался в круглую металлическую комнату.

Эта комната была такой же пустой и чистой, как спальни. Четыре двери, раздвинутые и подвешенные в тисках рам, тянулись вдоль изогнутой стены передо мной. Над дверью не было вывески. Раньше была: я видела узкие лампы там, где были до этого установлены и подсвечены их метки. Но хотя свет все еще слабо светился внутри плафонов, слова были удалены.

Я не знала, куда идти. Я даже не знала, в каком направлении смотрела. Воздух внутри Учреждения был холодным и влажным — это, вероятно, означало, что мы все еще находились под землей. Но даже это было лишь предположением. Если я отсутствовала достаточно долго, чтобы мои раны зажили и образовались шрамы, то у любого, кто вошел в санитарную комнату, было достаточно времени, чтобы переместить меня.

Я вполне могла быть в другой части мира.

Было жутко стоять перед этими дверями и не знать, какую из них безопасно открыть. Я чувствовала себя кровью в человеческом сердце: вихрем в желудочке, не знала, смотрела я на аорту или артерию. За исключением того, что кровь не должна была ничего решать сама по себе. Она следовала за потоками, выталкиваясь или всасываясь с каждым ударом сердца.

Часть меня желала, чтобы моя жизнь была такой простой. Но это было не так. И я не могла стоять здесь весь день — или всю ночь — ждать, пока пустая металлическая комната даст мне ответ. Поэтому я выбрала дверь и подошла к ней.

Это была третья дверь слева. Я выбрала ее, потому что ненавидела четные числа, а выбор первой двери казался слишком очевидным. Третья дверь хорошо ощущалась. Я не могла точно объяснить, что это было за чувство, но я ощущала вспышку, когда взялась за ручку.

Мой большой палец скользнул по сканеру на замке. Лампочка над дверью одобрительно мигнула зеленым. Я была уверена, открывая дверь и вступая в комнату за ней, что приняла правильное решение.

Но когда я увидела, что меня ждало за этой дверью, я передумала.

ГЛАВА 8

Я не сразу поняла, что кто-то еще — что-то еще — находилось в комнате. Я была поражена светом и звуками, а также огромным количеством оборудования, втиснутого в одно маленькое пространство.

Эта комната напоминала мне командную станцию, которую мы с Ашей нашли в будке контрольно-пропускного пункта: маленькая комната с огромным изогнутым экраном спереди и раскидистый стол, заваленный ручками, циферблатами и кнопками. За исключением того, что в этой комнате были два стола, расположенных амфитеатром с экраном впереди.

Экран, который мы видели в будке КПП, был разбит — еще до того, как пады швырнули в него стул. Я помнила пустой белый экран, покрытый черными дергающимися лианами. Будто миллионы маленьких статических точек, которые обычно роились в мертвой ленте, каким-то образом свернулись в кольца. Такая же черно-белая каша появилась в проекции Куба Кляйн после того, как я воткнула его в дверь КПП.