Предел прочности (СИ) - Ланская Екатерина - Страница 2

Спустя пару минут Ульяна уже вдохновенно осматривает небольшую круглую полянку. Примятая кое-где трава говорит ей о том, что это любимое место отдыха местных жителей, которые, по всей видимости, и установили уютную деревянную лавочку недалеко от лесной опушки. Уля с удовольствием на ней располагается, чтобы немного отдохнуть перед обратной дорогой. Ей здесь очень хорошо: сочная зелень радует глаз, насыщенный кислородом воздух буквально пьянит, а шелест волн небольшой речушки действует на неё успокаивающе.

«Я обязательно буду приходить сюда с коляской,— думает она и, приподнявшись с лавочки, делает шаг вперёд, приближаясь к крутому берегу.— Пожалуй, этот досуг подойдёт лишь до тех пор, пока малыш не начнёт шустрить».

Испугавшись рваного края высокого обрыва, Уля возвращается на скамейку и достаёт из кармана новомодный телефон. Но все её манипуляции словить мобильную сеть терпят фиаско: даже пара делений устойчивой связи не замаячила на дисплее. Однако такое уединение Улю не тяготит, она вытягивает ноги вперёд, любуясь на носки белоснежных кроссовок.

Громкий хруст сухой ветки заставляет Ульяну вздрогнуть и сгруппироваться, а образовавшийся в крови адреналин моментально вытесняет собой усталость, подменяя её отчаянной паникой. С трудом пересилив страх, она устремляет взгляд в лес, настороженно наблюдая, как к ней неспешно подходит мужчина, и выглядит он совсем не дружелюбно.

В последнее время он очень любил тишину — лишь треск поленьев в камине да едва уловимый шорох листвы за окном разбавляли его размышления. Но одиночество его не угнетало, а, скорее, помогало навести порядок в голове. Он до сих пор не мог свыкнуться с мыслью, что этот огромный дом, который предназначался для большой и дружной семьи, превратился в берлогу типичного холостяка… Только любимое ремесло заставляло его ежедневно выходить из дома, помогая отгонять упаднические мысли, которые накапливались в голове за ночь. Сколько себя помнил, он всегда любил дерево, его запах, структуру, исходящее от него тепло… Раньше ему приходилось иметь дело с бездушным бетоном и отделочными материалами, пропитанными опасной химией,— из-за жажды во что бы то ни стало добиться успеха и богатства,— но зато теперь ничто не мешало ему создавать произведения искусства из натуральных материалов.

***

Ульяна испуганно следит за приближением незнакомца. Если бы не её «интересное» положение, то она давно бы рванула со всех ног в сторону дороги, но сейчас ей остаётся уповать лишь на то, что эта встреча не повлечёт за собой никаких ужасных последствий… Уля с надеждой смотрит в его суровое лицо, покрытое густой тёмной щетиной, но видит лишь недовольное подрагивание мышц под смуглой кожей. Нервно сглотнув, она непроизвольно опускает взгляд на напряжённые руки мужчины, в которых он держит несколько корявых сучков. Ульяна не понимает, зачем кому-то может понадобиться валежник, она застывает и даже забывает дышать, инстинктивно пряча руки в карманы и жалея о том, что в случае чего подмогу вызвать не получится.

Вопреки её ожиданиям, незнакомец безразлично проходит мимо, хотя Уля замечает его мимолётный понурый взгляд в её сторону, но она быстро сопоставляет факты и приходит к выводу, что он, видимо, привык работать — чем бы он ни занимался — на облюбованной ею скамейке. Воцарившаяся тишина действует Ульяне на нервы, она решается заговорить с этим мрачным типом, пока набирающий обороты страх не перерос в истерику.

— Извините, я, наверное, заняла ваше место? — обеспокоенно спрашивает она.

Но Дровосек, как сразу же окрестила мужчину Уля, пропускает адресованный вопрос мимо ушей и продолжает внимательно рассматривать принесённые ветки, скрупулёзно оценивая их толщину и длину, по крайней мере, так кажется ей со стороны. Внезапно он небрежно бросает их на траву и отходит куда-то в сторону, возвращаясь обратно с круглым срубом дерева и… чем-то наподобие ножа с довольно коротким лезвием.

— Я буду кричать, за мной сейчас придёт охранник, я его за водой посылала,— отчаянно вскрикивает Ульяна, её глаза покрываются глянцем от непрошеных слёз, а голос звонким эхом разлетается над пригорком.

Однако Дровосек всё так же безразличен к её присутствию и не спешит использовать своё «оружие» против неё, вместо этого он удобно усаживается на пенёк и со знанием дела принимается снимать кору с веток. Не в силах больше сидеть на месте, Ульяна подскакивает со скамейки и приближается к источнику «опасности». Она отважно преграждает собой поток света, заставляя мужчину поднять голову.

— Почему вы молчите? Я хотела извиниться за то, что заняла ваше место. Надеюсь, что вы не в обиде? — впервые за долгое время Уля искренне извиняется за свой поступок.

Молча кивнув в ответ, Дровосек тут же выпускает резчик из руки и поднимает ладони вверх, демонстрируя отсутствие дурных намерений.

— Так вы немой… Ещё раз извините…

Ульяна чувствует, как к горлу подкатывает горький комок. Тёмные волосы, блуждающий в них солнечный зайчик, деревянная стружка, повисшая на щетине, и знакомый сосредоточенный взгляд — в этих отдельных штрихах, словно на старой выцветшей фотографии, едва угадывается сходство с родным лицом, с человеком из её прошлого, о котором ей хочется навсегда забыть… Оставив загадочного ремесленника заниматься своим делом, она возвращается на лавочку.

«Немой… Но так даже лучше, теперь я нахожусь под присмотром рослой охраны, к тому же вооруженной»,— уже спокойно думает она. Неожиданное соседство её больше не пугает, и Ульяна погружается в нахлынувшие воспоминания, в которых перед ней снова предстаёт Егор, её бывший муж.

***

Три года назад.

Негромко чертыхаясь, Уля аккуратно перешагнула через строительные материалы, хаотично разбросанные на лестничной площадке. Она грациозно преодолела очередное препятствие в виде мешка с цементом, на ходу сделав верные выводы о том, что сосед снизу затеял грандиозный ремонт, и, по всей видимости, они с мужем на какое-то время лишатся привычной тишины в стенах их уютной съёмной квартиры.

Из приоткрытой двери появился Егор, неизменно перепачканный мазками масляной краски, даже его смоляные волосы не обошла стороной кисть мастера.

— Милая, прости, не успел спуститься, зато я почти закончил работу с фоном, это просто шедеврально…

Ульяна с облегчением передала в его руки объёмные пакеты с едой и быстро прошла в квартиру.

— Мне квартирная хозяйка только что позвонила, говорит, что нужно срочно готовить очередной платёж,— раздражённо выдала ему Уля.

Она искренне не понимала причин своих негативных эмоций, отчего-то в последнее время все бытовые вопросы вызывали у неё лишь чувство брезгливости и перманентной безысходности от стеснённых обстоятельств.

— Хорошо, скоро нарисуем ей платёж, в прямом и переносном смысле. Как дела на работе? — поинтересовался Егор.

Он отворил дверцу холодильника и начал выкладывать на полки продукты, отпуская весёлые комментарии по поводу содержания их продуктовой корзины.

— Если ты о себе, то пока нечем порадовать,— ответила Ульяна.— Начальник отложил твою выставку на неопределённое время. Сказал, что пропускает вперёд более раскрученные имена и тех, за кого заплатили спонсоры. Но мы же, как всегда, что-нибудь придумаем?

Чтобы скрыть неискренность, она подошла к окну и мечтательно засмотрелась вдаль, хотя череда типичных домов-коробок в спальном районе не была похожа на тот пейзаж, о котором она давно и безрезультатно грезила.

— Да, у меня есть пара заказов, на аренду соберём, но зато потом как бомбанём моими художествами,— успокоил Егор, который подошёл к ней со спины, ласково обвился руками вокруг её тонкой талии и тяжело вздохнул.— Я иногда думаю, почему ты выбрала именно меня? Наверное, я не самый красивый и уж точно не самый богатый…

— Даже не знаю, что тебе на это сказать,— отозвалась Ульяна, искусно изобразив игривую безмятежность.

Она теснее прижалась спиной к груди мужа, но вместо ожидаемого тепла ощутила неприятный холодок, спустившийся вниз по позвоночнику. На, казалось бы, простой и понятный вопрос у неё не было ответа. В том, что она любит Егора, у Ульяны сомнений не возникало. Только она уже не была уверена в природе этих чувств: безудержная страсть и романтика постепенно отошли на второй план, а рай в шалаше с каждым днём всё больше угнетал, вызывая раздражение.