(ненавижу) люблю тебя! (СИ) - Саммер Майя - Страница 36

Первым делом, покинув офис Григория, я набрал телефон детектива. К трубке долго не подходили, но в итоге гудка с десятого мне ответил хриплый, сонный голос. Договорившись с детективом мне пришлось сделать ещё один не приятный звонок. Вероника ответила только через пол часа.

Я набирал номер много раз, прежде чем она снизошла до ответа. Капризный голосок раздражал меня, но мне нужно было хотя бы попытаться договориться с ней. В итоге, когда я уже был готов бросить трубку, а моё терпение находилось на грани, она согласилась встретиться в довольно дорогом ресторане.

Я был абсолютно уверен, что невеста опоздает, поэтому совершенно не торопился. Вечером не выдержал и позвонил Жене. Её телефон был вообще не в сети. Мне безумно хотелось услышать её голос, узнать, чем она занимается. Но связаться с ней так и не получилось. Её телефон молчал, и это меня тревожило.

Вероника опоздала на час. Злой цокот её каблучков звучал как выстрелы. Она бросила свою сумку на соседний стул и по-королевски опустилась рядом. Во взгляде девушки смешалась обида, злость и надменность. От этого её лицо казалось холодным. За эти пять лет она ни на грамм не изменилась. Не знаю с чем это связанно. Хороший косметолог, вечно холодное выражение лица или генетика, но это представляло печальное зрелище.

— Привет, Ника.

Она слегка поморщилась.

— Я готова выслушать твои извинения.

— О чём ты? — напрягся я.

Неужели она догадалась зачем я её пригласил сегодня.

— Не строй из себя святого, Алекс! Ты обманул меня. — неприятно взвизгнула Вероника. — Обещал, что будешь заниматься, а сам потащил свою потаскушку отмечать новый год. Ты хоть представляешь, как злорадно на меня смотрели девочки?!

— Нет, не представляю.

— Я не ожидала от тебя такого. Серьёзно. Ты что не мог найти кого-то поприличнее, чем эта сиротка?

Слова Ники ввинчивались в мозг, я стиснул пальцами стол, и напомнил себе, что не бью женщин. Я видел, как она хотела продолжить говорить. Глаза моей невесты полыхали огнём, она совершенно утратила человеческий облик и сейчас напоминала злобную фурию.

— Вероника, — приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы говорить спокойно — ты можешь сколь угодно не лестно отзываться обо мне, но боже тебя упаси, сказать хоть ещё одно слово о Жене.

Её глаза сузились.

— Я тебе запрещаю с ней видеться! Ты меня понял?

— Прости меня, Вероника. — она довольно кивнула и потянулась к бокалу с водой. — Но я вынужден сообщить тебе о нашем расставании.

Бокал звякнул и на скатерти расползлось некрасивое мокрое пятно.

— Ты не можешь! — взвизгнула она. — Мой отец…

— Я сообщу ему. Просто хотел сказать тебе лично. Вероника, пойми, я больше не могу жить по указке родителей.

— Это всё из-за неё, да? — прошипела она.

— Да. — просто ответил я.

Не вижу смысла скрывать или врать. Ника уже всё знала, просто не могла поверить. Это читалось в её глазах. Она старалась осознать, что я предпочёл ей девчонку из приюта. И не могла. Хватала воздух губами, как выброшенная на берег рыба.

Ну что ж. Я тоже долго не мог принять эту любовь. Шарахался от неё как чёрт от ладана. Убежал в другую страну, порвал все связи, чтобы судьба нас вот так столкнула. Больше бегать нет смысла.

— Твой отец ни за что не согласиться на это! Он лишит тебя содержания и наследства! Ты ещё будешь в ногах у меня ползать и прощения просить!

Я задумчиво кивнул.

— Ну, значит так тому и быть. И ещё, прошу не делай глупостей. Ни себе, ни Жене.

Вероника всё же сделала глоток воды, её пальцы заметно дрожали, но она постаралась успокоиться и как можно милее сказать:

— И это всё? Мы были помолвлены пять лет, дорогой. Может ты хочешь узнать, чего лишился?

Она наклонилась ко мне, как бы предлагая заглянуть в глубокое декольте. Это попытка была настолько жалкая. Я покачал головой и встал.

— Прости, но меня это не интересует.

В спину мне полетело ругательство. Это не конец — вертелось в моей голове. Ника не успокоится, не так просто. Остаётся только надеяться, что я буду готов.

Детектив отписался, что приступил к выполнению задания. Я вышел на крыльцо ресторана. Вдохнул тяжёлый и тёмный воздух. Луна пряталась за зданием почтамта. Огни разгоняли тьму. Время на часах подбиралось к полуночи. Но ни смотря на холод и ночь улицы города заполняли люди. Они праздновали. Некоторые уже с трудом стояли на ногах, а для других вечер только начинался.

Непонятная тревога гнездилась в груди. Наступление бури. Вспомнилось как мы ездили отдыхать на море. Родители притащили нас на Канарские острова, оставили в отеле, а сами укатили куда-то. Оставив меня приглядывать за ещё диковатой Женей.

В гостиной нашего номера имелось огромное панорамное окно. Я сидел читал привезённую с собой книгу, а моя подопечная шаталась у окна.

— Ты чувствуешь? — вдруг обратилась она ко мне.

Я прислушался, но ничего не услышал.

— Да, нет же. Нужно попытаться почувствовать! Сегодня что-то будет!

Её белое, слегка обожжённое ярким солнцем лицо горело в предвкушении. Два ярких багрянца поселились на щеках. Она напряжённо смотрела в окно, и стояла так близко, практически лежала на нём.

— Я ничего не чувствую. — пожал плечами я.

Она обернулась, посмотрела на меня долгим, серьёзным взглядом и коротко кивнула.

— Да, и в этом проблема.

За окном грохнула какофония звуков. Я вскочил, опасаясь за безопасность Жени. По стеклу застучало. Крупные капли соскальзывали вниз с невероятной скоростью. Женя уставилась в окно, её рот округлился, а глаза превратились в огромные блюдца. Ливень обрушился на острова.

Мы стояли рядом, она любовалась буйством природы, а я смотрел только на неё. На её распущенные, дикие волосы, цвета огня. И глаза, чистое, расплавленное золото с переливающимися крапинками. Она вдыхала чистый, прохладный воздух, переплавляла его в восхищение и выдыхала. И я старался поймать его, но оно безвозвратно рассеивалось.

— Потрясающе. — прошептала она, а потом набрала побольше воздуха и закричала — Потрясающе!!!

Женя оттолкнулась от стекла, задев меня плечом и метнулась к раздвижным дверям. Открыла дверь и выбежала на лоджию. Короткое льняное платьице намокло в ту же секунду, облепило точёную фигурку. Крики и смех напоминали мне крики чаек, а её танец — безумие.

Мысль вызвать для нее скорую помощь и сдать в дурдом я от себя отогнал. Дал ей ещё пять минут побегать под проливным дождём и шагнул сам в пелену дождя. А на утро мы вместе слегли с простудой, но ни капли раскаяния или сожаления я так и не увидел на лице сестрицы.

Телефон Жени молчал и на следующий день, и меня это уже знатно напрягало. Адвокат настоятельно не рекомендовал посещать мою любимую. Это скомпрометирует и её и меня. Я убеждал себя, как только мог, но тревога заставляла моё сердце стучать быстрее и быстрее.

К шести часам я поймал себя в коридоре. Правый ботинок уже красовался на моей ноге, левый заботливо расшнурованный стоял рядом. Я вскинул голову, выругался в голос и надел второй ботинок. К чёрту всё! Такси долго-долго ехало. Машина стояла на перекрёстке и не собиралась ехать ко мне. Я отменил заказ и создал новый. Такси приехало сразу же. Сев на заднее сидение, машина тронулась. Дорога заняла не больше получаса, но мне казалось она длилась вечно. Мы заехали в цветочный по пути. Надо же мне было найти хоть один предлог явиться без приглашения. Букет красных роз отличный повод.

Выйдя из машины, я сразу обратил внимание на знакомые окна. В них горел не яркий свет, а на одном из окон мигала яркая гирлянда. Пока я рассматривал дом в проёме окна замаячили несколько фигур. Хм… Интересно.

Бросив прохлаждаться на улице, я зашёл в подъезд, поднялся на этаж и нажал на звонок.

— Так, с едой вопрос решили. Канапе много не бывает. Вопрос с алкоголем и не стоит. Я поднапрягла Славика, он явится уже с подарочком. — подруга поправила очки карандашом и задумчиво зачеркнула сразу несколько пунктов.