Леонхард фон Линдендорф 4 (СИ) - Корнеев Юрий - Страница 14

Привели мне, кстати, и пару десятков детей. Послал на рынок одного из помощников Германа, вроде как раз его сына. Он и выкупил подешовке. Хотя, таких даром отдавать должны. Заморыши. И пацаны и девчонки. От 3 до 8 лет. Ну, да, такие не очень ценятся — кормить долго, а что из них получится не понятно. А малышей просто отобрали у матерей. Свинство, конечно, но лучше уж так, всё равно им здесь не выжить. Все с европейскими лицами. Лопочут на разных языках, я даже вникать не стал. Всё равно все вырастут германцами. Разместили их на «Анастасии», в одном из солдатских кубриков. А солдат переселили к сослуживцам. Ничего, потеснятся. Только вот что с ними делать? Тех, что постарше, ещё можно кому из моряков или солдат поручить, а малышню? У меня тут нянек нет. Пришлось помощника Германа ещё раз на рынок посылать, чтобы тетку какую сторговал, в няньки для детей. Правда, он видно что-то перепутал и притащил няньку скорее для меня, чем для детей. Давольно молодая, хоть и не девочка уже. Симпатичная и фигурка, вроде, ничего, хоть и не разобрать — очень уж худая, да и вообще, какая-то осунувшаяся, потухшая. Видно, что не старая, а выглядит как старуха. Распросили. Оказалось, что из Арагона, из Валенсии. В рабство попала два года назад. Жила в рыбацкой деревушке. И муж был и дочка была. Налетели мавры из гранадского эмирата на галере. Мужа сразу зарубили, а её с дочкой прихватили. Повезли на рынок в Сеуту. Попали в шторм. Дочка маленькая, не выдержала, умерла в дороге. Её поосто выбросили за борт. После этого она вроде как окаменела. Всё делала автоматически, ничего не слышала и не видела. Её несколько раз покупали и сразу продавали. Толку-то от неё никакого. Так и провела все эти годы можно сказать на рынке, переходя от одного хозяина к другому, пока её мой посыльный не выкупил, совсем уж подешовке. Ну а кому такая нужна? Работать не может, не соображает ничего, для постельных утех тоже не годится, слишком худая, да и не следит за собой совсем.

Велел отмыть, переодеть и привести потом ко мне. Вышел посмотреть за этим действом. Ну, ничего интересного. Сорвали с неё её тряпье, она, правда, пыталась сопротивляться, но куда ей против морпехов. Окатили несколько раз забортной водой, выдали ей чью-то длинную камизу и простые солдатские штаны. Она всё это быстро на себя натянула. Поманил её за собой. Стоит, не двигается. Пара морпехов подхватили её под руки и понесли. Пришли в помещение с детьми.

— Видишь детей?

— Да, синьор.

— Будешь за ними ухаживать. Особенно за малышами. И учти, им ещё хуже, чем тебе. Ты хоть что-то в жизни увидеть успела, а они ещё ничего не видели, могут и не увидеть. Позаботься о них. И они и ты свободные. Вернёмся домой отпущу, ещё и награжу.

Ушёл. Вот ведь нашёл себе заботу. Я то надеялся, что попадутся пацаны, вроде тех, что я прошлый раз выкупил, а мне черт-те что притащили. Ладно, чего уж теперь, может и зачтется мне это когда. Велел прикупить им на рынке какой одёжки, а то выглядят как оборванцы.

Через пару дней зашёл к ним. Ничего так. Дети ухоженные и выглядят довольными. Все чем-то заняты. Нянька сидит в уголке, у неё на коленях аж две малышки. Она им что-то рассказывает. Увидела меня, поставила аккуратно малышей на палубу, встала и поклонилась. Ещё пара детей постарше встали и тоже поклонились. Остальные ноль внимания. Ничего, дети же. Одеты все как-то странно. Ага, понятно, одежда-то местная, где ж тут нашу найдёшь?

— Как у вас тут дела?

— Спасибо, ваше сиятельство, всё хорошо. Одели, кормят хорошо, даже сладости дают.

— Как зовут?

— Агуэда.

А ничего так Агуэда. Всего пара дней прошло, но её и не узнать. Худоба, правда, никуда не ушла, ребра и через одежду торчат, но всё равно. Длинная рубаха, шальвары, туфли остроносые. На щеках румянец появился. Видно, что ожила. Засмущалась, глаза опустила. Ага, раз смущаешься и краснеешь, значит не всё пропало, жизнь возвращается.

— Хорошо, Агуэда, молодец. Я тобой доволен. — ещё больше засмущалась.

— Ваше сиятельство.

— Да, слушаю тебя?

— Детям не плохо бы на свежем воздухе погулять, а то они всё время в помещении.

— Пока мы в порту, придётся потерпеть. Выйдем в море, будешь выводить их ненадолго на палубу. Но не забывай — это военный корабль и носиться по палубе им никто не позволит.

— Спасибо, ваше сиятельство.

— Если вдруг что понадобится, можешь сразу обращаться ко мне, моя каюта тут не далеко.

Повернулся и ушёл. Как-то двусмысленно прозвучало. Вроде как приглашение. А приглашение синьора — это…. Ладно, чего голову забивать ерундой, не до этого пока.

А ещё через пару дней кутерьма с погрузкой закончилась и мы, наконец, вышли в море.

Еще больше бесплатных книг на https://www.litmir.club/

До европейского континента дошли без приключений. Вдоль Испании, а потом и Португалии тоже шли спокойно. Досаждал, конечено сильный западный ветер, почему-то он всегда здесь безобразничает, но мы уже приноровились — чуть задует посильнее, мчимся к берегу и чуть что, прячемся в какой нибудь бухточке. В общем, ходим по морю, как некогда ещё древние египтяне ходили — вдоль бережка да вдоль бережка. А что делать? Такие уж у меня моряки. Морские волки, блин. Когда шли в Танжер, шли мористее, вот уж я натерпелся. Ветер этот сумасшедший, а до берега далеко. Да и не при всяком ветре и ни к любому берегу ещё пойдёшь — разобьёт нафиг о камни. Нет, ученый уже, лучше так, хоть и не быстро, зато безопасно. В принципе, мы так всегда и ходим. Иногда только позволяем себе некоторые вольности, да и то тогда, когда наши капитаны полностью уверены в безопасности. Хотя, сколько раз они уже здесь прошли, уже каждый камушек на берегу знаком.

Зашли в Порту, Опорто по теперешнему, и закупились вином. Герман обещал местным купцам, что через пару месяцев придет сюда с караваном оружия, так что пусть готовят деньги. К сожалению, брать здесь что-то ещё не было смысла — выгода небольшая, а возни много. Ну, это мы просто избаловались, другие же торгуют и ничего, не плохую прибыль имеют. Те же ганзейцы таскают отсюда вино, но они, правда, обменивают его в северной Балтике на меха, воск, мед, железо. И прибыль у них не плохая получается. У нас так не выйдет — в Балтику нас никто не пустит, а вино у нас дорого не продашь, своего полно. Может и не такое хорошее, как у португальцев, но наших устраивает. Да и не пьют у нас много вина, пиво в основном. Ничего, на это серебро в Танжере закупим товаров и получим не плохую выгоду. А то, слишком мы много оружия стали ввозить в Кастилию, что-то они выкаблучиваться начали. Ничего, мы ещё и до Арагона дойдём.

Мимо Испании прошли спокойно. Только зашли в Сан-Себастьян, пополнились водой и продуктами. Людей много, кормить и поить их надо. Тем более неизвестно, сколько мы крейсировать у берегов Англии будем. Тут ведь как: когда кого не ждёшь — обязательно припрется, а если кто нужен — хрен дождёшься.

Ну, набрали ещё шмоток нормальных для детей и их няньки, а то ходили в каких-то маврских тряпках — лица, вроде, светлые, а одеты непонятно во что. Да и везти их в таком виде домой тоже стремно, церковники могут прицепиться.

А с Агуэдой у нас всё сладилось. Через несколько дней, после того, как мы ушли из Танжера, она ко мне зашла, попросить добавить фруктов и сладостей для детей, а я как раз был после душа, в одном полотенце, которое соскочило, как только она вошла и стала говорить. Ну а что, парень я молодой, организм на симпатичную женщину среагировал как надо, да и давно у меня женщины не было. Ну а дальше получилось как получилось. Да и она против не была, то есть не визжала и не царапалась, а увидев такое дело, тут же разделась и юркнула в постель. Ну, так она же тоже живой человек. Пока была в рабстве, там с голодухи и после пинков понятно, что ничего не захочется, а тут отъелась слегка, да и оношение к ней на корабле было очень доброжелательным, да и детей все баловали, вот и растаяла. Но ночевала с детьми, ко мне только иногда днём заскакивала, да и то крадучись, как будто на корабле можно что-то скрыть. Но нарад вроде не возмущался. Хотя, попробовали бы! Ко мне ведь тоже отношение поменялось. Раньше относились с почтением, но как-то по свойски, всё-таки я времени больше с солдатами проводил и спал как и они на земле, в общем, был ближе к народу, так сказать; теперь же ко мне относились как и положено относиться к графу, аристократу. Не жадному и заботящемуся о своих людях, но аристократу. Только ближники относились по прежнему, но назвать меня Лео теперь никому и в голову не придёт. Так что к нашим отношениям относились спокойно — ну, бегает служанка к сеньору, что здесь такого-то? Ну, а то, что она одна на корабле, так она же при деле, а не просто так, для моего развлечения.