Граф - Корнеев Юрий - Страница 61

А больше всего его впечатлил неф. Он тут же стал меня агитировать на круглогодичную навигацию, напирая на то, что другие же ходят весь год, без всяких перерывов. Но тут уж я сумел настоять на своем. До других, тех же ганзейцев, которые ходят по Северному и Балтийскому морям во все времена года, нам еще далеко. Нет у нас пока таких опытных моряков, как у них. А потерять даже один большой корабль для нас неприемлемо. У нас их всего два, а не сотни, как у Ганзы. Да и товар жалко – очень уж он дорогой. Со временем, когда экипажи наберутся опыта, тогда да, тогда можно и продлевать навигацию. Но постепенно. А потом, глядишь, и еще кораблей прикупим.

Гюнтер попытался нагрузить меня торговыми делами: кому, что и за сколько продавать, но тут уж я все, как всегда, передал в его ведение. К сожалению, в современной торговле я не соображал вообще ничего. В одном только разнообразии денег нормальный человек мог запутаться. Да и путались, даже сами купцы, что уж обо мне говорить. Нет, это не для меня. Хотя, конечно, со временем я и с этим разберусь.

На следующий день я выехал, вернее, отплыл в Дуйсбург. Надо было разбираться с нефом. С собой вез пушки и мастеров. Взял с собой также и Ирму. Дуйсбург она, хоть ее баронство и находилось недалеко, никогда не видела. Вот и напросилась со мной. А я что? Я совсем не против. Уже на струге спросил у нее:

– Ирма, а ты не хотела бы посетить свой замок? Если что, скажи. Дам тебе провожатых, и за пару дней обернетесь.

– Не стоит, Лео. Зачем ворошить прошлое. Баронство уже не мое, ассиза уже прошла.

В общем-то она права. Теоретически. Дело в том, что если вассал не приносил оммаж, то есть клятву верности своему сеньору, в течение одного года и одного дня, так называемой ассизы, то терял права на надел, и тот переходил в ведение сеньора. Но это теоретически. А на практике уже давно произошло отчуждение наделов, то есть наделы, пожалованные сеньором своему вассалу за службу, уже превратились в собственность этих самых вассалов. За несколько веков владения такой надел уже считался родовой собственностью. И отобрать надел сеньор практически не мог.

Тем более что уже пару веков существовала такая практика как наличие у одного вассала одновременно нескольких сеньоров. В порядке несения службы теперь существует понятие старшего и младшего сеньора. Старшим считается тот сеньор, с которым вассал, по хронологии, заключил договор в первую очередь. И сначала все вассальные службы выполняются в пользу старшего сеньора. То есть то, что какой-то барон сидит на моей земле, еще ни о чем не говорит. Он может принести оммаж сначала моему соседу, а потом уже мне, и будет считаться уже его вассалом. Здорово, да? Поэтому я и старался решить вопрос с баронами и рыцарями на своей земле радикально, то есть вырезать всех под корень.

Жестоко? Да, что есть, то есть. Ну а зачем мне на моей земле барон или рыцарь, который будет выполнять приказы не мои, а моего соседа? Например, фон Берга или фон Марка? Плохо, что многие бароны и рыцари сбежали к моим соседям и наверняка принесли им оммаж. Теперь ждут не дождутся, когда их новые сеньоры вернут им их владения. Ну, ждите-ждите. Хрен вам что обломится. В самом деле ерунда ведь получается: земля моя, а распоряжаться ей будет какой-то хрен с бугра по велению совсем постороннего человека, к этой земле вообще никакого отношения не имеющего.

Нет, в моем-то случае мои соседи к этой земле отношение как раз имели, но ведь они передали, можно сказать, подарили ее мне. Добровольно. На что все бумаги у меня имеются. Так что фиг я кого пущу на свою землю. А с Ирмой и в самом деле получилось неплохо. Год и день прошли давно, и оммаж ни мне, ни кому-то еще она не приносила, так что ее земля теперь моя до тех пор, пока я не выдам ее замуж. Тогда уже ее муж должен будет принести мне оммаж. Мне или кому-то еще. Но вот это уже вряд ли. То есть замуж я ее выдам вряд ли. А если выйдет замуж без моего разрешения, то право на землю тут же потеряет. Свинство, конечно, с моей стороны, но это ее выбор. И правильно она делает, что не едет в свое бывшее баронство – ей о нем лучше забыть.

Но вот что-то ей вместо этого надо бы предложить. И вообще, я, похоже, слегка перегибаю палку. Все-таки надо своих людей наделять землей. Но только пока служат, и отчуждаемой. То есть как только прекращают служить, сразу же земля отходит в казну. Но тут тоже все не так просто. Дай им землю, так они больше о своем хозяйстве думать будут, чем о службе. Нет, так не пойдет. Такой вариант меня совсем не устраивает. А вот если построить в городе хорошие дома и награждать ими за службу – вот это уже лучше. Заботиться о доме тоже придется, но времени на это уйдет намного меньше, чем на собственное хозяйство.

И Ирме надо подарить хороший большой дом в городе, а то ей и деваться, если что, некуда. У Эльзы и то есть свой дом. А Ирма, как приживалка, обитает в замке. Нет, в замке она так и продолжит жить – хрен я ее куда отпущу, но, во всяком случае, она будет знать, что в любой момент может уехать к себе, и это именно ее, а не чье-то. Иметь право выбора, хотя и призрачное, лучше, чем не иметь. И жалованье ей надо повысить. Все-таки в ближний круг входит. Сколько она у меня получает – вроде сорок гульденов? Это семь с половиной любекских марок, четыре с лишним серебряных фунта. Неплохо, но для нее мало. Надо повысить хотя бы до капитанского жалованья. Не обеднею, а ей надо дом содержать. Это дело недешевое. Да и откладывать что-то надо. Она девушка умная, должна это понимать.

Ну что ж, так и сделаю. Когда вернемся, поговорю с Гюнтером, пусть выберет участок в городе, и начнем там строительство домов для всех наших офицеров. Ирма-то у меня вроде как тоже офицер. Надо ей, кстати, звание какое присвоить. Лейтенанта, например. Вот шуму будет… Женщина – и офицер! Я даже расхохотался.

– Лео, что случилось? Чего ты хохочешь? – встрепенулась Ирма.

– Не волнуйся, я не над тобой. Хотя как сказать. Понимаешь, я тут подумал: ты же ведь служишь у меня и занимаешься очень важным делом, между прочим. А статус у тебя какой-то неопределенный. Вот я и решил присвоить тебе офицерское звание. Лейтенанта. Но на должности капитана. Все-таки начальник службы безопасности графства – это довольно высокая должность, как минимум капитанская. Вот и представил, какие будут лица, особенно у отца Бенедикта, когда он об этом узнает.

– Спасибо, Лео. Я тебе очень благодарна. – Она и в самом деле аж засветилась от радости. – Но не повредит ли это тебе? Стоит ли дразнить церковь?

– Ой, да брось ты. С отцом Бенедиктом, да и со всеми церковниками графства я всегда договорюсь. Да и не будем мы это особенно афишировать. Свои будут знать, и ладно. А за пределами графства будут только слухи гулять, ничего определенного.

В Дуйсбург пришли на второй день к вечеру. Поселились опять в ратуше. А где еще? Бургомистру и своему наместнику намекнул, что пора бы и графу заиметь в собственном городе какой-никакой домишко, а то ведь могу и осерчать. Они меня клятвенно заверили, что к следующему моему приезду дом для меня они подготовят. Вот же жучила наместник – бывший дом бургомистра уже приспособил под себя, даже и не предлагает мне. Ладно, пусть его, все равно бы отказался.

Днем я пропадал на корабле. На нем установили двадцать шесть пушек. По восемь с бортов, четыре на корме на двух палубах, и шесть на верхней палубе. Четыре мелкокалиберные на вертлюгах. Две трехдюймовые на юте и две двухдюймовые на баке. Так что корабль, по нынешним временам, получился просто монстром. А учитывая, что один он ходить не будет, то в море нам теперь никто не страшен. Даже ту, объединенную франко-кастильскую эскадру моя эскадра могла бы раздолбать без особого труда. Тут главное – абордажа не допустить. А с таким количеством пушек это вполне возможно.

Другое дело, что мне с ними делить нечего, и лучше бы обходиться без стрельбы, миром. К сожалению, не все от меня зависит. И французский и английский адмиралы это уже показали. И совсем не уверен, что после того, как им щелкнули по носу, они поумнели. Наверняка будут еще пытаться. Главное, чтобы и в самом деле не пролилось много крови. Ну, будем надеяться на лучшее. Все, чтобы защитить своих людей и свое имущество, я сделал. Теперь от меня мало что зависит.