Каратист: полный контакт (СИ) - Тыналин Алим - Страница 23

А ведь это уже послевоенное поколение. Если они такие непробиваемые, то какими же были наши деды, их отцы? Победители Великой Отечественной? Вообще, наверное, вылиты из нержавеющей стали.

А вот их потомки, мое поколение, совсем размякли. Впадут в панику, если без интернета останутся. Или без сережки в ухе.

— Васильев пролетел! — крикнул Рома, подойдя ко мне. — Что там Смелов?

Я сказал, что Смелов тоже продул. Мы побежали смотреть за Рожковым. Тот проиграл всего на одно очко. Обидно.

Щепкин побелел от ярости.

— Так, Мельников, Корицын, Утепов! Вы следующие. Давайте, проснитесь! Шевелите задницуами! Работайте! Активнее, активнее.

В этот раз я следил за Мельниковым. Мой бывший противник старался изо всех сил. Он не лез на рожон.

Придерживался оборонительной тактики. Видимо, поединок со мной прочистил ему мозги. Действовал осторожно.

Блокировал все удары противника. Ждал удобный момент. И атаковал только, когда видел удобную возможность.

Это разновидность так называемого боя. Го но сэн. Уклонение от врага. Боец вроде позволяет сопернику атаковать. Но всегда уходит, защищается или блокирует нападение. Изменяет направление атаки.

Сидит в засаде, как кобра. Выжидает подходящий миг. И мгновенно контратакует.

Это почти сработало. Но в последний момент ему просто не повезло. Противник попал Мельникову в челюсть кулаком. И выбил в нокаут.

Когда Мельников очнулся, было поздно. Проигрыш. Очень обидный. В двух шагах от победы. Вернее, в одном шаге.

Рома следил за Корицыным Сашей. Вскоре он тоже вернулся с сообщением о поражении. Мы не успели посмотреть, как там выступил Утепов, а он уже вернулся сам.

Удрученный. Тоже проиграл.

Щепкин с усилием провел ладонью по лицу. Словно пытался снять с себя усталость. И ярость. Но ему это плохо удавалось.

— Так, теперь Бурный, Обельмин и Лапшин. Ваш выход.

Как же все быстро шло. Всего каких-то полчаса или час. И вот половина наших уже вышла из игры.

Тренер уже не стал давать наставления. Решил, видимо, что это лишнее.

Само собой, я следил за Ромкой. Похлопал его плечу. Перед выходом на татами.

— Ну, давай. Покажи им. Сделай красиво.

Рома кивнул. Он был уверен в себе. Хотя тоже еще желторотый в карате. От горшка два вершка. Недавно только начал заниматься. Его могло спасти только везение.

Он дрался против такого же белого пояса, что и сам. Выбрал совсем противоположную тактику. Решил атаковать. Агрессивно продавить соперника.

Может, и прокатило бы. Если бы он смог умело напасть. Но у него не хватило знания техники. И упорства. Решительности.

Противник грамотно оборонялся. Особо не двигался по татами. Просто блокировал все удары Ромы. А потом пробивал свои.

То есть, делал то же, что и Мельников раньше. Вот только ему повезло больше. Рома так и не смог пробить оборону врага. И проиграл по очкам. Вчистую.

Впрочем, его это не обескуражило. Он вернулся с татами веселый.

— Как я его, а? Заставил обосраться от страха, а? Почти победил!

Ну, я не стал разочаровывать приятеля. Согласился, кивнул. Ободряюще похлопал по плечу.

Щепкин промолчал.

Потом пришел Обельмин. И этот проиграл. Тоже позорно, по очкам. Три — один. Не смог достать противника.

Щепкин ничего не сказал.

У последнего нашего бойца, Тимофея Бурного, почти получилось победить. Он вел со счетом два — один. Но противник сравнял счет.

И в третьем раунде смог переиграть Бурного. Тоже почти случайно. Бурный после удара противника тоже успел контратаковать. Судьи долго совещались, но потом присудили победу противнику Бурного. Вот дерьмо.

Теперь остался только я. Как белый пояс, я дрался последним. Щепкин поглядел на меня, вздохнул.

— Ты будешь драться с коричневым поясом. Он уже опытный боец. Размажет тебя по мату. Постарайся хотя бы выжить в этом поединке. Ладно, иди.

И отвернулся, не желая смотреть, как я буду проигрывать.

Мда, очень обнадеживающе. Все равно, что сказать: «Да ладно, зачем тебе драться, все равно проиграешь». Подними лапки и сдавайся.

Но разве я для этого сюда пришел? На самого Щепкина жалко смотреть. Тренер раздавлен неудачей учеников.

Впрочем, ладно. Он видел только, как я побил Смелова. Больше моих боев не видел. Понятно, что не надеется на чудо.

Ну и пес с ним. У меня сейчас другие заботы. Надо сосредоточиться на поединке.

Я взошел на татами первым. Противник вторым. Я же белый пояс. Пока что видел его только краем глаза. Бесформенный белый силуэт с темной черточкой пояса.

Рефери вызвал меня криком:

— Широ! — то есть, первый боец. Более низкий по рангу. Претендент на чемпионский титул.

Затем рефери сказал:

— Ака, — второй боец.

На ринг взошел мой противник. Я все еще не видел его. Смотрел на судей.

Мы сначала должны соблюсти ритуал. Поклоны. То есть рэй.

Дань уважения. Судьям, рефери, зрителям. И в последнюю очередь, противнику.

Вообще-то, бригада судей при восхождении на татами тоже должна сделать поклоны. Но я что-то не видел. Не делали. Пока что еще не знают, как их делать.

Кроме того, на этих соревнованиях не проводят ката и тамэсивари. То есть, выступления по движениям ката. И по разбивке досок и кирпичей. По-моему, они еще не вошли в обязательную программу. Хотя, возможно, непременно будут на городском турнире.

Пока что здесь только поединки. Только противоборство.

Рефери вытянул руку в сторону судей. Первый поклон.

— Семэн ни рэй, — сказал рефери. И поклонился судьям вместе с нами.

Я при поклоне, как и полагается, сказал:

— Осу!

Рефери вытянул руки в наши стороны, подтянул к себе, сжимая в кулаки и сказал:

— Шушин ни рэй.

Мы повернулись и поклонились рефери. Я снова сказал: «Осу».

Рефери, плотный мужик в ги, теперь разместил руки перед грудью. Кулаки друг к другу. Сказал:

— Отагай ни рэй!

Теперь можно кланяться противнику. Я поклонился и сказал: «Осу». Вот теперь я хорошо разглядел противника.

Гораздо выше меня ростом. Копна каштановых волос, курносый нос и серые любопытные глаза.

Тоже мускулистый и стройный. Руки и ноги чуть длиннее моих. Значит, будет работать на дальних дистанциях.

Если он уже коричневый пояс, то успел, наверное, изучить свои возможности. И выбрал манеру боя. Мой прогноз — он будет держаться на расстоянии вытянутой ноги. И атаковать меня пяткой в грудь. Этого достаточно, чтобы победить меня по очкам.

Хотя, чего это он улыбается? Неужели не считает меня за серьезного противника?

Ага, это хорошо. Очень хорошо. Когда тебя недооценивает противник, это уже половина успеха.

Что же, я корректирую прогноз. Он может пытаться атаковать. Бурно и агрессивно. Тогда буду работать с ним на близкой дистанции. Там, где такому дылде драться труднее всего.

Рефери принял боевую стойку. Сказал:

— Камаэтэ! — то есть приказал нам сделать тоже самое. Подготовиться.

Мы встали в стойки. Я в свою излюбленную Курбанова.

Противник — в дзенкуцу дачи. Правая нога выставлена вперед. Правый кулак тоже впереди. Левый у бедра. Удобно блокировать мои удары. И переходить в длинные атаки.

Рефери поглядел на нас. Проверил, готовы ли. И рявкнул:

— Хаджиме!

Вот теперь понеслась.

Болельщики зашумели. У противника их гораздо больше, чем у меня. Мои приятели по клубу стояли молчаливые и удрученные. Как в воду опущенные. После стольких-то поражений.

Поединки продолжали идти по всему залу. Шум, гвалт, грохот, выкрики «Киай!».

Но меня это все не интересовало. Весь мир подождет. Пока я не разберусь с противником.

Мы быстро сблизились. На среднюю дистанцию.

Как я и ожидал, противник атаковал первым. Маваши гэри. Удар ногой сбоку по дуге. Я уклонился. И легонько шлепнул по его ноге.

Зачем блокировать такую мощь? Тем более, что мою травмированную руку тут же пронзила боль. Поэтому лучше дать пройти ноге в сторону.