Касание пустоты (СИ) - Волков Игорь Владимирович - Страница 45

Утром следующего дня Лео сообщила, что корабль готов. Я связался с Акихиро.

Врач снова осмотрел руку. Сделал очередной укол обезболивающего, от которого буквально через десять минут исчезла чувствительность и в руке, и в плече, и даже немного в шее. С озабоченным лицом понажимал на плечо, что-то вправляя. После чего, туго спеленал банальной эластичной повязкой.

— Не знаю, что у тебя на уме, — сказал Акихиро, оглядев меня с головы до ног, — но, чтобы ты не задумал, хочется верить, что останешься жив.

Я кивнул. Благодарно пожал ему руку и пошел в лабораторию. Шел, как в последний раз, прощаясь со всем, что видел вокруг себя. Улыбаясь пробегающим мимо инженерам, останавливая взгляд на обзорных экранах, ища закономерности в звездном рисунке за бортом. Понимая, что эти минуты могут оказаться для меня последними, сейчас я испытывал безумную нежность к окружающему меня миру. И хотел, чтобы мир, пространство, звезды, вселенная, люди, корабль — все разделили со мной это чувство.

В лаборатории никого не было. Я заблокировал створки изнутри и поставил на замок таймер. Через два часа он откроет двери. После нацепил клипсу. Взял скафандр, но надевать его пока не стал. Активировал канал связи.

— Привет, — сказал в клипсу.

— Привет. Готов? — голос Лео звучал уверенно и сосредоточенно.

— Да, — соврал я.

— Минутка теории, — иронично отозвалась Лео. — Я открываю разрыв. Ты его находишь. Скафандр держишь крепко, все время помнишь про скафандр. Ясно? Чтобы ты не делал, скафандр не выпускаешь из виду. Я коснусь тебя, и ты идешь на меня. В процессе мы отойдем в сторону от точки разрыва, чтобы не столкнуться с кораблем. И как выйдешь — ловим магнитными захватами. Ясно?

— Да.

— Надо было тренироваться в институте, Лёх… Готов?

Я влез в скафандр. Проверил застежки, подачу и объем кислорода.

— Готов? — повторила Лео.

— Да.

— Я люблю тебя, — тихо сказала Лео. — Разрыв открыт.

Сердце забилось где-то в горле, но я взял себя в руки. Сосредоточился на скафандре. Ощутил его вес. Представил каждую деталь, застежки, внутреннее оборудование. Вздохнул. Раз. Второй. Замедлил сердцебиение. И потянулся. Домой. К Лео.

Никак не мог найти открытый ей разрыв. Нервничал. Орал на пустоту и себя, изгоняя чувство отчаяния. Держал скафандр. Тянулся к Земле.

Вскрикнул, когда ощутил знакомое прикосновение. Лео вела меня, как путеводная звезда. Сквозь пространство. Среди звезд и туманностей. Огибая черные дыры. Окуная в газовые облака. Я шел к ней, несмотря ни на что. Ни на то, что никто до меня этого не делал. Ни на то, что сам не верил, что это возможно. Я шел. Волочил скафандр. Пересекал световые годы. Мне казалось, время стало бесконечным. Даже больше — времени не стало совсем. Только пространство и прикосновение Лео.

— Отходим, — неожиданно четко раздалось в клипсе.

Я моргнул, и этого оказалось достаточно. Судя по мелькнувшему перед глазами шарику Земли, я был всего в нескольких миллионах километров от нее. А потом сработали магниты и меня скрутила перегрузка. Кажется, все кости в организме стали ломаться, перехватило дыхание. Я ощутил кровь во рту, начал захлебываться ей. Перегрузка ослабла, я продолжал двигаться в пространстве. Утратил зрение, потерял слух. Сознание еще теплилось, но уже было готово покинуть меня.

— Реанимацию быстро! — пробился голос Лео. Световые пятна били в закрытые веки. Я ощутил, как вскрыли скафандр. Почувствовал кислородную маску на лице, и гель, в который меня начали погружать.

— Держись, — шепнула мне на ухо Лео. — Все хорошо. Все будет хорошо.

Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я снова осознал себя. Что я дышу. Лежу. Могу открыть глаза. Слышу звуки.

Лео разговаривала с кем-то у двери, но мгновенно отреагировала на изменение тональности монитора пациента. Подошла ко мне, коснулась руки.

— Выжил, — сказала тихо.

— Руку сохранили? — я с удивительным хладнокровием осознал, что это единственное, что меня сейчас интересует. Руки я не чувствовал.

— Сохранили. И тебя самого тоже. Чудом. Не рассчитали перегрузки при магнитном захвате. С рукой все неплохо. Акихиро отлично закрепил осколки, они все остались на месте. Врачи провели репозицию и ввели наноагенты. Ждут, когда спадет отек, возможно дополнительно понадобится остеосинтез. Снова будешь напичкан металлом.

— Еще что-то сломалось? — я боялся спрашивать.

— Ребра. Легкое одно повредили, но тут уже все в порядке.

Я взял ее за руку и сильно сжал.

— Спасибо.

Она наклонилась и поцеловала меня. Нежно. Долго.

Оказалось, мы в Париже! Когда я смог вставать и впервые подошел к окнам, пейзаж за ними произвел неизгладимое впечатление. Париж берег архитектуру, все современное пряча за отреставрированными фасадами старинных зданий. Хоть Эйфелевой башни из окна и не было видно, Париж буквально ворвался в открытые ставни, дохнув на меня запахами свежей выпечки, кофе, весны. Еще неловкой, ранней, но уже начавшей раскрашивать природу в свежие краски проступающей зелени. Дерзко играющей сотнями солнечных бликов на шпилях парижских крыш.

— Почему Париж? — я обернулся к Лео

— Лондонский космопорт отказал мне в корабле. А во французском у меня работает один из братьев. Подумала, что через него проще и надежнее, поэтому выбрала его. Хотя Россия тоже предлагала корабль.

— Ты брала коммерческий фрахт?

— Да, но оплачивал все Коломойцев. Он вообще, душка, смею заметить, очень внимательно отнесся ко всему происходящему.

— Да уж. Как… как наши в экспедиции?

— Живы, — равнодушно откликнулась Лео.

— Райли… ты связывалась с ним? Он сказал что-то?

— Связывалась. Не сказал. Орал. Я не стала слушать.

— Представляю, что нас ждет, когда они вернутся.

— Ничего не ждет, — пожала плечами Лео. — Остынет за два с половиной месяца.

После выписки мы, держась за руки, гуляли по Парижу. Сидели в кафе. Бродили по Елисейским полям. Целовались рядом с Эйфелевой башней. Это было так банально, но в тоже время так невыносимо прекрасно.

В один из дней, сидя за столиком уютной маленькой кофейни недалеко от сада Пале Рояль, Лео вдруг спросила:

— Ты давно был в отпуске? Настоящем. Чтобы собрать вещи, купить билеты, лететь через пол земного шара?

— Давно, — честно сказал я.

На самом деле, в таком отпуске за все годы относительно взрослой жизни я был один раз. После поступления в пилотскую академию, как награду за хорошую учебу, родители подарили мне тур. Но я был так занят мыслями о предстоящих занятиях, что саму поездку совсем не оценил.

— Поехали в отпуск? Погреемся на солнышке. Ребята вернутся почти через два месяца, у нас еще есть время.

Я пожал плечами. Почему бы и нет.

Тур Лео выбирала самостоятельно, я не вмешивался. Но остров, на который мы попали, меня впечатлил. Настоящий необитаемый остров с одной виллой, рассчитанный только на нас. Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулся Индийский океан. Неспешные волны ласкали белый, сверкающий на солнце песок. А сверху нас накрывало удивительно близкое, безоблачное синее небо, слегка розовеющее к горизонту.

— Божественно! — Лео скинула обувь и босиком пошла по песку к океану.

Зайдя по щиколотку, долго вглядывалась в воду, потом помахала мне рукой.

— Лёх, тут рыбки!

Следующие дни я провел, валяясь на песке. Снорклинг конечно был увлекательный, но, во-первых, рука меня снова подводила, во-вторых разобрала лень. Хотелось просто лежать, смотреть на небо. Я не уставал удивляться тому, какое оно близкое. В наших широтах небо совершенно другое. А тут — казалось протяни руку, и она коснется этой нереальной синевы.

Краски закатов впечатляли не меньше. Будто кто-то выплеснул все цвета на небо и перемешал их. Оранжевый, розовый, синий, фиолетовый, серый настаивали на своем праве быть увиденными. На закаты мы с Лео выходили к берегу океана, залезали на лежаки с ногами, пили холодное шампанское и любовались окружающей красотой.