Оболочки (СИ) - Никонов Андрей - Страница 16

- Женюсь, - решил полицейский.

- Ей восемнадцати ещё нет.

- Но ведь будет, - резонно заметил Вадик. - Ты смотри, как ведёт. И подсекла!

Действительно, Вика кого-то поймала, леска заходила из стороны в сторону, девушка то отпускала чуть катушку, то снова наматывала, и меньше чем через минуту вытащила жереха. Небольшого, сантиметров на тридцать, приказала себя сфотографировать, и отпустила.

Через сорок минут у неё в садке уже плескались несколько крупных окуней и одна щучка, а вот остальным везло меньше. Плотва ловилась вяло, Мишка подсёк сомика, но тот сорвался. Глаза Вики горели торжеством, негромкие, но отлично слышные комплименты с берега лились рекой - Вадик на рыбалку забил, забрал Димкино кресло и атаковал бутерброды. Очередной бросок вышел неудачным, что-то массивное плыло по руслу реки, аккурат в той точке, куда летела блесна. Вика попыталась отдёрнуть удилище, но опоздала, и крючок застрял в мишени.

- Сом, килограммов на пятьдесят, - подошедший Воронцов пошутил, оценив натяжение лески. - Выдержит?

- Навряд ли, резать придётся. Блесну жалко, неплохая, я за неё двести рублей отдал.

Но Вика не сдавалась, подтягивая добычу на мелководье.

- На бревно похоже, - Вадик вздохнул. - Эй, погоди, я помогу. Что не сделаешь ради друга и его очень ценной блесны.

Он отобрал у Мишки сапоги, и полез в воду с багром-телескопом, ощупывая перед собой дно.

- Здесь край, - крикнул он, - давай, красавица, тащи потихоньку.

Девушка закусила нижнюю губу, наматывая леску сантиметр за сантиметром, прапорщик вытянул руки, высматривая добычу. Вздрогнул, и выругался матом.

- Что там? - Димка привстал с кресла.

- Лучше вам не видеть. Вика, давай сюда спиннинг, - Вадик перехватил удочку, доставая из кармана телефон. - Дежурный? Это Сомов, да. Кидаю тебе координаты, у меня здесь утопленник, только быстро, держу его на леске. Да не шучу я, трезвый, давай уже. Фотку прислать? Ты не оборзел? Трезвый, сказал же.

Пойманный предмет подплыл достаточно близко, прапорщик примерился, вытянул руку вперёд, цепляя крючком что-то в воде, и потащил на себя. Из воды показался ботинок, носок непонятного цвета, а в них - синюшная человеческая нога.

(11). Сторона 2. 22 апреля, среда.

Странно, но среда здесь была нерабочим днём. Точнее говоря, не каждая, а именно эта, мир-симулятор отмечал день рождения Ленина. С утра потоком шли фильмы о вожде мирового пролетариата, как его здесь называли. На улице вывесили красные флаги, и мусора у дома прибавилось - праздновать местные начали ещё во вторник вечером. Но в свой законный выходной я чистить двор не собирался, в этом мире перед трудовым кодексом все были равны, и дворник, и товаровед, и директор завода, и даже капитан КГБ, который наверняка собирался этот день провести с пользой для себя, а не только для своей страны.

- В Подмосковье облачно, на севере возможны дожди, ветер южный, три-семь метров в секунду, - ведущая прогноза погоды бодро улыбалась мне с экрана телевизора. - В южных областях Украины и Молдавии прогнозируются пылевые осадки с повышенным радиационным фоном. Рекомендуемая профилактическая доза ферроцина - по одной таблетке один раз в день.

На лицо ведущей набежало облачко грусти, но тут же рассеялось.

- А сейчас перед вами выступит вокально-инструментальный ансамбль «Машина Времени» с песней об Ильиче…

Я выключил телевизор, и начал собираться. Тренировочные штаны, майка хэбэшная, рабочая куртка - в ней было столько карманов, что для них вещей не хватало. Пакет с шоколадными батончиками и фляга с водой, в магазинах пластиковых бутылок меньше, чем по литру не было, и те полагалось сразу после употребления сдавать в переработку. На руки кожаные перчатки, на ноги польские кеды, к ремню - топорик, на голову строительную каску. Специальные велошлемы продавались в спорттоварах, но от каски отличались в основном ценой, против бесплатного инвентаря дворника - шесть рублей сорок копеек.

Велосипед зашелестел шинами по асфальту, солнце сразу припекло. Вот уже неделю я потихоньку осваивал окрестности, дороги подсохли, и если не заезжать в лес или на поле, а держаться шоссе, можно было посетить рядом лежащие посёлки и даже небольшой городок Кимры, стоящий на Волге. А когда грязь сменится летней засухой, то и в Дубну через лес скатать.

Улица Столетия революции упиралась в бульвар Александра Костерина. Суровый молодой человек в бетонной кожанке смотрел на прохожих сверху вниз с постамента, сжимая в кулаке каменную газету. Я на минуту остановился, чтобы поправить цепь.

- Николай Павлович!

Обернулся, в нескольких метрах от меня стояла доктор Брумель, и не одна, а с каким-то мужиком.

- Здравствуйте, Оксана Леонидовна.

Мужик недобро на меня посмотрел. Низкий лоб, приплюснутый нос, одно ухо изломано, на толстых пальцах - сбитые костяшки.

- Гена, - сказала ему докторша, - сходи, купи мне мороженое.

Гена хмыкнул, побренчал в кармане мелочью, и широкими шагами направился к ближайшему киоску. При ходьбе он переваливался.

- Это ваш муж? - просто из вежливости спросил я, и тут же обозвал себя идиотом, Соболев наверняка знал о своём враче такие подробности.

- Знакомый, - Оксана стрельнула глазами. - Ухаживает. Ревнуешь?

- Ещё как.

- Он отвалит сегодня ближе к вечеру, ты мне перезвони, ладно? - она повела плечами, углядела своего спутника, тот уже расплатился и нёс два стаканчика. - Пломбир с орешками? Геннадий, ты меня балуешь. А вы, Николай Павлович, далеко собрались?

- Нет, покатаюсь часика два-три, и обратно, телевизор смотреть.

- Это хорошо, что вы из дома выбрались, физические нагрузки вам показаны. До свидания.

Я тоже попрощался, Гена что-то буркнул, засовывая вафельный стаканчик почти целиком в рот. Соболев ему не нравился, мне он - тоже. И доктор Оксана тут была совершенно не при чём.

Пока велосипед исправно глотал километр за километром пути, я потихоньку составлял список того, что мне другому предстояло найти в Википедии и вообще в сети, раз уж двойное сознание сливалось, или, как говорилось в инструкции, синхронизировалось раз в неделю. Выходило не так уж много, то, что было актуально в том мире, в этом не особо котировалось. И, надеюсь, я всё же догадаюсь спросить у Чурова, чем меня потравили.

В половине первого, когда до точки назначения оставалось ещё километров семь, дорогу преградил мотоциклист.

- Далеко собрались, Николай Павлович? - он продемонстрировал мне красную книжечку.

- В Кимры заеду и обратно.

- Вы сами посудите, товарищ Соболев, - лицо моего собеседника было скрыто затемнённым забралом шлема, - после больницы да ещё в коме побывали, а теперь бодро педали крутите. Нельзя так себя подставлять. Разворачивайтесь, и езжайте обратно. Сейчас скорость наберите побольше, а километра за полтора до Устинова сбросьте, пот выступит, лицо раскраснеется, будете на нормального больного человека похожи. А в Кимры, если захотите, мы вас вертолётом доставим. Договорились?

Тут, конечно, человек из органов был прав, мне полагалось в кровати лежать и не вставать, а я тут рассекаю, спорить не стал, развернулся, выставил шестую скорость, чтобы усилие было побольше, и двинул к дому. Уже на бульваре Костерина я еле крутил педали, у подъезда с облегчением сполз с седла и вытер рукавом лоб.

- Что, Палыч, умаялся? - сосед свесился в окно, докуривая сигарету. Хотел было бросить окурок вниз, но вовремя смутился и спрятал за спину. - Куда ездил-то?

- На озёра.

- Рыбку решил половить? А удочки?

- Приглядеться пока.

- Ну да, - Борька выдвинулся так, что чуть не упал. - У меня сетка есть, Палыч. Во такая! Двадцать пять метров. Как надумаешь, мы с тобой по зорьке её поставим, а потом на следующий день сымем, только чтоб никто ни-ни. Плотвичка сейчас отнерестится, а после майских можно. Навялим, и с пивком.