Самый лучший комсомолец. Том второй (СИ) - Смолин Павел - Страница 3

И так будет с каждым!

На улице прохладно, поэтому пришлось проводить встречу с колхозниками в свежеотремонтированном, «запитанном» в плане отопления от новой котельной, ДК. Влезли, разумеется, не все — части людей пришлось стоять в проходах, вдоль стен и около сцены, а двери в зал не закрыли, чтобы было слышно собравшимся в коридоре и фойе.

— Здравствуйте, товарищи! С сегодняшнего дня официально вступает в силу постановление Министерства сельского хозяйства за номером… Отныне мы — совхоз «Потемкинская деревня».

Народ жиденько захлопал. Не могу винить — я бы тоже расстроился, если бы мне в сорок лет начальником поставили городского (это важно!) подростка.

— Совхоз «Потемкинская деревня» будет взаимодействовать с экономикой страны при помощи стопроцентного хозрасчета. От государства с этого дня мы не получим ни копейки.

Народ неуютно поежился. Как это «ни копейки»?

— Зато приобретаем относительную экономическую свободу — в рамках Советского законодательства, разумеется. Сейчас наш уважаемый директор представит вниманию собравшихся план развития совхоза на ближайший год. Прошу вас, Анатолий Павлович.

И свалил со сцены, уступив место отчиму. Поправив очки, он в течение почти полутора часов грузил несчастных крестьян цифрами, терминами, а я при помощи проектора показывал графики и диаграммы. Народ прямо проникся — серьезный подход к делу четко виден! А то приехали, тут, понимаешь, в первый раз, огородили поле, которое засадили озимым топинамбуром, поставили теплицы (пока котельная питает только ДК, школу, медпункт и теплицы, потом масштабируем центральное отопление на весь совхоз) под — вот умора! — совершенно бесполезные тюльпаны, да уехали.

Когда папа Толя отстрелялся, я вернулся на сцену и приступил к акту социального подкупа.

— Помимо всего прочего, с этого года мы начинаем традицию по премированию особо старательных тружеников сельского хозяйства. Премия — замечательные мотоциклы с коляской марки «Ява».

Купленные в «Березках» за мои чеки.

Народ оживился — нифига себе у малолетнего тамады конкурсы!

— Сейчас будут награждены передовики прошлого сельскохозяйственного сезона, — пояснил я и зачитал список из пятнадцати имен — одиннадцать мужиков и четыре дамы — и улыбнулся. — Мотоциклы уже ждут вас около дома. В следующем году мотоциклов станет больше, а также добавятся другие варианты — передовики смогут выбрать себе премию по вкусу. Разумеется, можно и деньгами. Товарищи, пожалуйста, дослушайте до конца! — окликнул я ломанувшихся к выходу «победителей» под гогот односельчан.

Покрасневшие товарищи вернулись на свои места.

— Заниматься документооборотом будет Анатолий Павлович. Товарищи, очень вас прошу записаться к нему на прием, чтобы получить новое трудовое назначение и документы. Обладателям новых мотоциклов ко всему этому нужно написать расписку в получении премии. Я вижу подозрение на ваших лицах, товарищи, но, уверяю, мотоциклы целиком и полностью ваши, и решать их судьбу — вплоть до ритуального сожжения замечательной техники или ее продажи — вы в праве в полной мере. Все вопросы с документами обязательно нужно уладить до 29 декабря сего года. Если кто-то «потеряется», нам придется прийти к нему с участковым. Уверен, никому оно не надо, поэтому взываю к вашей сознательности. На этом основную часть второго большого собрания совхоза «Потемкинская деревня» объявляю закрытой, и мы с Анатолием Павловичем с удовольствием ответим на все ваши вопросы.

— А где парторг? — вопрос не заставил себя ждать.

— Будет представлен на третьем большом собрании! — ответил забивший на поиск такого важного кадра я.

Не забыл — упустил из виду, сознание-то человеческое, несмотря на супермозг. Придется найти — кто-то же должен вести документооборот и тащить на себе прочие унылые обязанности.

— Почему закрыто бомбоубежище?

— Потому что капиталисты нас боятся до дрожи и атомную войну начинать не станут, — авторитетно заявил проинструктированный мной дядя Толя. — Благодаря бездействию прошлого председателя бомбоубежище пришло в запустение, но нам всем от этого только лучше — сформировавшийся там микроклимат позволил переоборудовать его в плантацию для выращивания грибов-вешенок. При правильном приготовлении они очень вкусные, а еще, товарищ, вам нужно было внимательнее слушать мой доклад — о грибах-вешенках там был целый раздел.

Народ заржал и засвистел на невнимательного односельчанина.

— Когда свиней новых раздавать будут?

— Об этом тоже было в докладе, — вздохнул папа Толя. — Это — опытный питомник, единственной задачей которого является увеличение поголовья. Вернусь к рассчетам…

И он с мстительной рожей грузил колхозников цифрами минут двадцать, в ходе которых народ обрел нового врага в виде автора вопроса. А еще я все время встречи старался не смотреть на левый край предпоследнего ряда, где сидели жена и дети бывшего председателя — первое время им били стекла, исписывали забор «х*ями», закидывали во двор что попало, но теперь народный гнев себя исчерпал, и они живут относительно спокойно. Девочка смотрит на меня щенячьими глазками, в отличие от своего брата — этот смотрит волчонком. Не наделал бы дел, блин. Пофигу, все важные объекты под охраной преданных лично мне фронтовиков, вооруженных заряженными солью ружьями, и все об этом знают.

Дожил блин — детей боюсь.

— Анекдот расскажи!

— Это можно! — обрадовался я и полчасика травил анекдоты.

За окном стемнело, и мы с Виталиной отправились домой на «Газике», оставив дядю Толю кутаться в пальто и заполнять миллиарды бумажек — администрация пока отапливается на старый лад, печкой, трубы тянуть далеко. Ничего, после кирпичного завода выстроим новую, в том же «кластере», где новые школа, медпункт и ДК с теплицами.

— Девочка тебя любит, — заметила Виталина и на всякий случай уточнила. — Не так, как все остальные.

— Перерастет, — пожал плечами я. — Гарем штука притягательная, но Гайдай про все подводные камни исчерпывающе рассказал.

Прибыв в Москву, поехали на телестудию, снимать спецблок для программы "Время" по моему сценарию. Гримеры меня заштукатурили и выдали джинсы. Снова мной «таранят», и уже не по моей инициативе. Суть — старшие товарищи впарили американцам патент на мои игрушки в обмен на джинсовую фабрику. Технология изготовления — 1 в 1.

— Старшие товарищи доверили мне представить гражданам настоящие Советские джинсы! — встав из-за стола, я вышел на свободное место и покрутился. — У меня было несколько знакомых несознательных элементов — уже перевоспитал, один из них проходит практику на космодроме Байконур, вслед за десятками миллионов наших граждан мечтая стать космонавтом — которые научили меня определять джинсы на предмет подделки. Сам я ничего особенного в данных штанах не вижу, но в теме разобрался от и до. Извините… — я прошел за ширму, снял джинсы, надел вместо них обычные брюки и вышел обратно. — За основу была взята продукция фирмы Levis, технология изготовления, состав краски и качество ткани — стопроцентно идентичны, потому что обманывать собственных граждан наша Родина не умеет (пф!).

Ассистентка внесла в студию другую пару — оригинальные «Levi Strauss», и мы продемонстрировали в камеру лейблы.

— Единственное отличие — ярлык, он же, если использовать англицизм, «лейбл». На Советских, как вы можете видеть, написано «Тверь» — в качестве названия взяли историческое название славного города Калинин, в котором расположена фабрика. Теперь проведем серию экспериментов, и в этом нам поможет Анастасия Андреевна Бурмакина, технолог швейного производства с тридцатипятилетним стажем.

В студию вошла пожилая дама, которая, благодаря сохранившейся фигуре, неплохо смотрелась в джинсах под синей футболкой. Поздоровались.

— Простите, Анастасия Андреевна, спрашивать такое у дам совершенно невежливо, но сколько вам лет?

— Мне шестьдесят три года, Сережа, и такого возраста уже не стыдятся — им гордятся! — широко улыбнулась она.