Предатель. Ты не узнаешь о двойне - Гейбатова Мила - Страница 3

Минут на пятнадцать погружаюсь в чтение, буквы никак не складываются в слова. А по окончанию ознакомления из меня снова так и норовит пробиться истерический смех. Кажется, я нашла причину, по которой меня выгоняют на улицу. Год подходит к концу, дальше совместно нажитое имущество будет общим, на эту его квартиру я не претендую по документам, как и он на мою, приобретенную вне брака.

Исходя из этой теории, Стас воспользовался отведенным сроком, побыл в официальных отношениях, а теперь дает мне отворот–поворот. Только непонятно, зачем вообще женился, если можно было жить без штампа в паспорте. Но другой логической причины не всплывает в моем мозгу, который просто отказывается верить во что–то, лишенное логики.

– Юлечка, ты выйдешь за меня? Я так тебя люблю, что не хочу отпускать ни на минуту. Мне нужно всегда знать, где ты, что ты, и понимать, что ты только моя, – именно с такой формулировкой делал мне предложение Стас, как и положено, стоя на одном колене.

– А–хах, немного по–собственнически прозвучало, не находишь? – ответила я тогда. – Но кто ж откажется от предложения, сделанного на фоне Эйфелевой башни? – добавила после театральной паузы.

Выныриваю из воспоминаний, может, причина развода в том, что Стасу стало скучно? Не нужно больше меня добиваться, вылавливать мою натуру, которая так раньше и норовила тратить буквально каждую свободную минуту своего времени на изучение всего вокруг.

С фамилией Богатырева уже не солидно надеть растянутые спортивки, обуть старые кроссовки и просто сесть на автобус, чтобы побродить в новом месте. У Стаса и его родителей серьезный бизнес, они ходят на приемы и вечера. И я ходила. Но не слишком это все любила.

Что ж, еще одна мечта сбывается, да?

В итоге ни к чему я так и не прихожу, достаю с балкона чемодан, начинаю собирать свои вещи, меня ж попросили удалиться. Но в итоге снова реву и засыпаю прямо с чемоданом в обнимку.

– Ты до сих пор здесь?! Вставай давай! – неожиданно раздается ранним утром у меня над ухом.

Открываю глаза и сонно протираю их.

– Стас, ты вернулся? А я проспала работу, да? – тут в моей голове всплывают воспоминания предыдущего дня. – Мне такой ужас приснился, ты не поверишь.

– Не приснился. Вставай, красавица, загостилась.

Тут до меня доходит, что голос не Стаса. Моментально сажусь на кровати и оказываюсь один на один со своим свекром.

– Виктор Андреевич, что вы здесь делаете? – восклицаю удивленно.

– Пришел посмотреть, как ты освободила жилплощадь, чтобы сына меньше нервировать, а ты тут нагло спишь, – отвечает он раздраженно.

– Да нужна мне ваша квартира, – хмурюсь, – я все равно никуда не уйду, не поговорив со Стасом. Он не может так со мной поступить, у нас нормальный брак, мы планировали ребенка, а тут вдруг развод. Нет, – качаю головой, – вы меня просто так не выкинете, я требую объяснений.

– Хорошо, не допланировали ребенка, – свекр выгибает бровь, – и не надо мне тут свои песенки напевать, я не поведусь на них. Есть факты, завязывай и убирайся к себе, из какой ты там дыры свалилась на нашу голову.

– Мой город – не дыра, – моментально оскорбляюсь, – и еще неизвестно, что было бы с вашей фирмой, если бы не я. Я работала на ее благо не меньше вашего!

Во мне просыпается мой дурной характер, который не позволяет быть спокойной и рассудительной.

– Вот только не про работу, – свекр кривится, – за нее я бы тебя вообще посадил, но мой сын гораздо мягкосердечнее. Давай уже отсюда, Юлия, не трать мое и свое время. Я вызову полицию, если ты сейчас же не поторопишься. Если надо будет, сам применю силу.

– А я подам на вас в суд! Представляете, какой будет скандал? – нагло задираю подбородок.

Виктору Андреевичу я изначально не нравилась, он явно предпочитает девушек поспокойнее и попокладистее.

– Ты мне угрожаешь? – он зло прищуривается, в два счета преодолевает расстояние между нами и больно сжимает мои плечи. – Только попробуй вытворить подобную глупость, и я тебя уничтожу. В буквальном смысле. Если мы не вытаскиваем на всеобщее обозрение твои грешки, еще не значит, что тебе позволено вести себя, как королеве.

– К–какие грешки? – спрашиваю испуганно.

Реакция свекра меня пугает. Мы с ним и раньше могли поспорить, но до телесного контакта никогда не доходило.

– Вот только не смей прикидываться овечкой! – он встряхивает меня и отпускает. – Уходи, Юлия, уходи сама, не доводи до греха.

Он делает шаг назад и отворачивается к окну.

Мое природное упрямство требует оставаться на месте и требовать Стаса, но инстинкт самосохранения буквально вопит о том, что мне надо бежать.

– У меня такое впечатление, что сложилось недопонимание, – произношу нейтральным тоном, собирая–таки вещи. – Какие грешки? Как понимать эту фразу? – мозг буквально кричит, что картина произошедшего показана не вся. – Это ваш сын меня выставил вчера с работы, а потом вручил сообщение о намерении развестись через своего адвоката. Я ничего не делала.

– Да потому что успела натворить дел ранее, – Виктор Андреевич кривится, отвечая. – И это я принял решение о резком увольнении, но Стас настоял на щедром расчете, так что радуйся, – свекр обдает меня презрительным взглядом.

– Бред, какой–то бред происходит, – восклицаю, сгребая все особо не глядя в чемодан, – вы ненормальные. Вся ваша семья ненормальная, так с людьми не поступают, я не преступница, чтобы меня вот так.

– Не преступница?! – чуть ли не кричит Виктор Андреевич и снова шагает в мою сторону.

– Только не подходите! – хватаю с тумбочки светильник. – Я буду защищаться!

– Да нужна ты мне больно, – отвечает он, останавливаясь, – просто уходи, Юля, и все.

– Ага, уходи и не смей вернуться, – киваю сама себе, – никакой благодарности за вклад в семью, в работу, за любовь к вашему сыну. Просто закончился год, и надо собачку сменить. Надеюсь, следующая не купится, как я, не пойдет под венец. А если пойдет, то потребует компенсацию в случае развода. Я–то была далека от ваших юридических заморочек, просто любила и хотела быть любимой, – нервно бормочу, забирая по другим комнатам вещи, дорогие мне, – но в этом–то и была моя ошибка.

– А ты не обнаглела вконец? Еще и компенсацию требуешь!

– Да не требую я от вас ничего, – машу на свекра рукой, – просто мысли вслух. Снова не сходится, со вчера решаю задачку, подкинутую всей вашей семьей, а результата нет.

Виктор Андреевич опять вплотную подходит, инстинктивно ежусь под его тяжелым взглядом, но он больше меня не трогает.

– Ты, главное, постарайся, чтобы мы не решили эту задачу по–другому, поводов не смей давать. Устроишь шумиху и пожалеешь. Я не буду слушать Стаса и Виолетту, разберусь с тобой по–своему, – договаривает свекр, а глаза его не обещают ровным счетом ничего хорошего.

Может, я не права, может, банально струсила, но в данный момент я буквально спасаюсь бегством из квартиры, бывшей мне домом почти целый год. Виктор Андреевич неадекватен, угрожает, а у меня не те нервы, чтобы, как показывают по телевизору, еще и на телефон его записать, дабы было доказательство угроз и применения физической силы.

В крайне растрепанных чувствах и таком же под стать виде, я вываливаюсь из подъезда. В ладони ручка от большого чемодана на колесиках, на плече спортивная сумка, а дамская висит на шее. Из верхней одежды и обуви только то, что на мне надето. Прямо побег от неблагополучного мужа. Вот только мой–то благополучный. Был.

Зато его отец не очень. На меня наезжал, будто это я виновата. Я так и не поняла, что он хотел этим сказать.

Кладу сумки в багажник и понимаю, что ключи от автомобиля меня не попросили сдать. Это, конечно, не недвижимое имущество, да и оформлена она на меня. Куплена, собственно, после продажи моей старенькой с доплатой. А вот доплату–то осуществлял Стас.