Новая Инквизиция III (СИ) - Злобин Михаил - Страница 22

Нырнув в слабые миазмы боли, витающей по уборной, я без долгих прелюдий набросился на инфестата. Повреждения я нанес ему совсем смехотворные, поэтому состояние тактического ускорения, в которое я ворвался, было слишком слабым. Но даже оно дарило мне подавляющее преимущество над противником. Вот только эта изворотливая падла с ножиком оказалась чуть более изобретательной, чем я ожидал. Буквально за секунду субъективного времени до того, как моя ладонь сомкнулась на чужом запястье, нарушитель изрыгнул в воздух целое облако некроэфира. Прямо как, сука, испуганный осьминог свои чернила. Между нами завязалась борьба вслепую, и если для меня, как атакующего, распространившийся мрак представлял весьма существенную помеху, то защищающийся некромант мог махать своей зубочисткой абсолютно наугад.

Мой дар словно обезумел и втягивал в себя доступную энергию почище строительного пылесоса. Однако он все равно не успевал поглотить весь некроэфир и очистить для меня обзор. Поэтому совсем неудивительно, что я все-таки неосторожно напоролся на выставленный нож. Находясь в «сотке», я не ощущал боли, а потому вряд ли мой противник получил от этого хоть какое-нибудь преимущество. Но все равно, приятного мало, ведь короткое лезвие распороло мне руку практически до середины предплечья, вместе с рукавом форменного кителя.

И вот на этом моменте, кажется, у меня окончательно упала планка. Я распрямился и с остервенением пнул аккурат в центр дымной кляксы, которая все никак не желала рассеиваться. Судя по тому, что «форсаж» с меня слетел практически в тот же миг, я не просто хорошо попал по инфестату, впечатав в стену, но еще и качественно встряхнул ему мозги. Только сознания он так и не потерял, а напротив предпринял последнюю отчаянную попытку вырваться, действуя на своих морально-волевых резервах.

Выплеснув в пространство еще больше некроэфира, поганец лягнул меня, вынуждая отступить на один шаг. Я вылетел из чернильно-черного облака, но обратно в него нырять уже не стал, хоть и очень хотелось. Пелена истового животного бешенства багряной вуалью опутала мой разум, но тоненький голос здравого рассудка все же не успел в ней окончательно утонуть. И в самом деле, зачем мне туда лезть? Чтобы там поймать перо в живот? Вот уж нахрен надо. Постоим, подождем, пока засранец свой некроэфир не израсходует. Вряд ли он сможет долго выдерживать такой ударный темп.

- Отвали, я ничего не сделал! - выкрикнул инфестат откуда-то из дымных глубин своего кокона.

- «Черные кокарды» разберутся, - мстительно просипел я, не став даже упоминать, что нападение на сотрудника ГУБИ это далеко не «ничего».

- Отойди к стене и разойдемся миром! - выдал преступник новое предложение. - Иначе…

В запертую дверь туалета что-то гулко бахнуло, будто ее пытались высадить то ли плечом, то ли ногой, и я вспомнил об оставшемся в обеденном зале подельнике. В голове вспышкой промелькнула догадка: нетронутый стакан сока на столе и отсутствие тарелок. Да этот инфестат за каким-то хреном выгуливал свою куклу! И теперь она, получив ментальный приказ, ломилась в сортир, чтобы спасти хозяина.

Понимая, что хлипкая дверца не простоит долго, мне пришлось мысленно плюнуть на предосторожности. Подгоняемый перспективой остаться один против двоих, я смело нырнул в непроглядный мрак чужого некроэфира. В конце концов, раз уж меня не остановила ни очередь из крупнокалиберного пулемета, ни даже могила, то стоит ли боятся какого-то карманного ножика?

Игнорируя слабенькие порывы чужой боли, струящиеся в воздухе чуть заметной пульсацией, я быстро отыскал наощупь несговорчивого смутьяна и сцапал его за одежду. Противник, едва только осознал, что оказался схвачен, неистово задергался, точь-в-точь как попавшая в сети рыба. Он даже успел садануть меня своей ковырялкой по плечу, и я скорее вообразил, нежели ощутил, как металлическое острие скрежетнуло по моим костям.

Не позволяя больше инфестату дырявить мою и без того многострадальную шкуру, я рванул его на себя, а потом с оттяжкой вмазал коленом. Нога провалилась во что-то мягкое, будто в перьевую подушку, и подозреваемый сдавленно охнул. Мой слух различил звонкое бряцание, с которым из ослабевших пальцев кукловода выпал ножик, а сам он безвольным кулем повис на моих руках.

- Ну вот и все, домахался, - зловеще ухмыльнулся я, а затем, ставя точку в скоротечном противостоянии, подхватил обмякшее тело и перекинул через себя, со всего размаху втыкая головой в пол. Лицо инфестата неприятно хрустнуло, и из широких рассечений по бежевой кафельной плитке побежали темно-красные ручейки. Жестко, конечно, но зато я теперь могу не волноваться, что он очухается в самый неподходящий моме…

Не успел я додумать, как под натиском компаньона избитого кукловода туалетная дверь окончательно сдалась. Она распахнулась с грохотом и хрустом, разломившись на две неравные части. Одна ее половинка повисла на петлях, а вторая по кривой траектории влетела внутрь уборной. И на пороге, как я и предполагал, показалась кукла поверженного некроманта, которая устремилась на меня с бесстрашием дикого медоеда.

Первый размашистый удар мертвеца я принял на блок, остановив его порезанной рукой, отчего ее прострелило острой болью до самого плеча. Кости выдержали, но меня все равно заметно пошатнуло, чуть не опрокинув на замаранный пол. Силен, жучара!

Оттолкнув покойника от себя удачным фронт-киком в грудину, я бросил мимолетный взгляд ему за плечо и выматерился, когда увидел в коридоре столпившихся официантов и посетителей. Это они, видя разукрашенный кровью сортир, подпитывали поднятый труп своими эмоциями. Долбанные зеваки! Они-то и усилили мертвяка страхом, позволив вышибить дверь так легко!

- Эвелина, убери их отсюда нахрен! - проревел я, уклоняясь от новой атаки.

Не знаю, слышала ли меня лейтенант, потому что шанса проследить за происходящим в коридоре мне уже не подворачивалось. Но, кажется, возрожденный стал не таким резвым и сильным, как в самом начале.

Я определенно превосходил противника по всем статьям, и по скорости, и по уровню боевой подготовки. Но единственное преимущество, которое я не мог сломить без помощи жаркого пламени, это его мертвецкая неутомимость. Потому мне приходилось не только окучивать ожившего покойника градом ударов, но и параллельно напрягать дар, вторгаясь во все еще существующую с инфестатом связь. Однако дело шло крайне неохотно, с громким натужным скрипом. Видимо, чем ближе возрожденный труп находится к своему поработителю, тем сложнее разрушить их порочное взаимодействие.

Кукла словно бы чувствовала мои посягательства, и наседала на меня с утроенной силой, стремясь зажать где-нибудь в углу и заколотить до смерти. Однако я держался неплохо, и отбивал все его неумелые, но яростные наскоки. Один раз я даже весьма удачно подловил противника, поставив подсечку и со всей дури саданув башкой об толстый фаянс писсуара, но, естественно, не остановил его этим. С выпавшим из черепа глазом, висящим на канатике нерва, да с глубокой вмятиной на виске, кукла все еще оставалась боеспособной как и прежде.

И вот в то мгновение, когда я уже со всех сторон обхватил некроэфиром незримую пульсирующую пуповину, уходящую прямиком к потерявшему сознание некроманту, позади мертвеца раздалось шумное «Ш-ш-ш-ш-в-в-у-у-у-у!» Вокруг головы трупа словно какой-то фаербол разорвался, и озорное оранжево-синее пламя принялось весело испепелять прическу покойника, вместе с наполнявшим его мраком.

Возрожденный тонко запищал, как брошенный в кипяток рак, выгибаясь в умопомрачительной судороге. Но прежде чем огонь успел его упокоить, я разорвал их связь с инфестатом и жадно заграбастал себе остатки излившейся тьмы. Когда тело мертвеца рухнуло на пол, грузно оседая прямиком на своего недавнего хозяина, я увидел, что позади него… Эвелину. Лейтенант, держа наизготовку зажигалку и объемистый баллон лака для волос, хоть выглядела испуганно, если не сказать ошеломленно, но все же мой дар не ощущал от нее страха. Вернее, пока не ощущал…