Совершенные (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир" - Страница 50

Он постоял, рассматривая меня. И почему каждый раз, когда взгляд черных глаз останавливался на мне, у меня перехватывало дыхание?

– Пожалуй.

– Значит, твой наставник создал убежище для отверженных? Мишель сказала, что этот дом нельзя покинуть без твоего разрешения. Но почему? Здесь какие-то особые замки?

– Надеешься выведать все мои тайны?

– А получится? – улыбнулась я.

Он отвернулся, но я успела увидеть, как дрогнули его губы.

За портретом основателя висели пустые рамы, еще несколько изображений были настолько старыми, что рассмотреть лица на них оказалось невозможно. Мы двинулись к выходу с галереи и вышли в круглый зал с витражным окном, давно потухшим камином и роялем, укрытым старой пожелтевшей тканью. Похоже, именно здесь когда-то собирались гости работорговца, чтобы выпить пару бокалов дорогого вина и обсудить предстоящие сделки. Сейчас часть витража была заклеена черной пленкой, а старинный инструмент покрылся пылью.

– Здесь давно не убирали. – Рэй оглядывался, словно впервые увидел грязь. – Сюда редко заходят. Мы обитаем в северной части дома, она лучше сохранилась. Что ты делаешь?

Я откинула обветшалую от времени ткань и провела кончиками пальцев по золотой птице на красном дереве рояля.

– Работа самого Эмилия Йонхера, видишь его знак? Говорят, в каждый изготовленный инструмент он вкладывал частицу своего Духа. Хотел таким образом достичь бессмертия. Так и растратил весь свой Дух, до последней капли. Но струны роялей, отмеченных золотой птицей, никогда не ржавеют. Йонхер жил за сто лет до создания нейро-панелей и первых Совершенных.

Я нажала на клавишу, и она отозвалась тихим звоном.

– Как думаешь, у него получилось?

Еще одно прикосновение – и звон. Пальцы пробежали по клавишам, и старинный музыкальный салон наполнили звуки. Тихие, нежные, словно задумчивые. Будто инструмент просыпался под моими руками, медленно сбрасывал пыльную грезу. Вспоминал, как звучать. Распевался, набирая силу. И неожиданно для себя самой, я увлеклась. Мелодия «Летнего вальса» нарастала, волной эха перекатываясь в воздухе. И я улыбалась, вспоминая уроки музыки у госпожи Франчески. Пожалуй, единственные, которые я посещала с удовольствием.

– Довольно. – Рука в перчатке легла поверх моей, останавливая музыку. Легла и тут же исчезла, почти не прикоснувшись.

Я повернулась на пыльной банкетке, вскинула голову на Рэя.

– Надеешься звуками привлечь внимание полиции? – спросил он, нависая надо мной.

Я лукаво улыбнулась.

– Ты подозреваешь меня во всех грехах, а мне просто захотелось сыграть. Тебе не понравилось?

Его взгляд упал на мои руки и пальцы. Потом переместился на плечи, шею, лицо. Прошелся по губам и мое дыхание прервалось. Между нами происходило что-то странное. То, что невозможно не чувствовать. И невозможно отрицать.

Черные ресницы Рэя опустились, словно ему хотелось зажмуриться.

– Понравилось.

– Я могу сыграть еще…

– Хватит! – оборвал он. – Даже если бить в барабаны, снаружи тебя никто не услышит. Так что – зря стараешься.

– Я ведь говорю…

– Пожалуй, легче тебе показать, ты ведь не успокоишься. Иди за мной.

– Что показать?

Рэй не ответил, отвернулся и пошел к витражному окну. Нижняя часть окна поворачивалась на шарнирах, открывая проход на широкую заснеженную террасу. Когда-то здесь открывали окно, чтобы дамы в диадемах и господа с сигарами могли освежиться и полюбоваться аккуратно подстриженными газонами и фонтанами внизу. Ежась от ветра и не понимая, с чего бы Рэй решил вытащить меня на мороз, я тоже вышла.

И застыла в изумлении.

Горизонт закрывали горы. Огромные, величественные, со снежными шапками, подпирающими тяжелое небо. Слева от нас блестел бок скалы с застывшим ледяным водопадом. Над ним в невыносимой бездонной синеве парил орел. Справа виднелось ущелье, отвесной стеной уходящее вниз.

Дом ютился на клочке каменистого уступа между небом и пропастью.

Но как? Рэй сказал, что со времени моего похищения прошли всего сутки! Ближайшие горы находятся на западе от Старограда, и путь туда совсем неблизкий! Как мы оказались здесь? Все мы?

Я помотала головой. Нет, что-то не сходится. Неужели деструкты тащили через всю Империю и меня, и профессора, и заложницу в зеленом платье? Зачем? Да и как они могли это проделать незаметно для полиции и инквизиторов? Да еще и так быстро?

– Это что… иллюзия?

Рэй посмотрел одобрительно.

– Ты быстро соображаешь. Но горы самые настоящие. Я вырос в этих местах, видишь, вон там, за ущельем? Вниз по склону ведет тропа к городу. Но сейчас спуска тут нет, как и подъёма, впрочем. А когда-то там был подвесной мост, его строили мои предки. А на этом месте стояла охотничья сторожка. Мы с отцом ночевали в ней, когда я был маленький. Мост и лачугу завалило камнями во время сильного камнепада. Много лет назад.

Загребая тапочками снег, я подошла к краю террасы и, закинув голову, посмотрела на дом. Он весь был здесь. Очень характерная для Старограда постройка – три этажа, треугольная крыша, лепнина и декоративные колонны на фасаде, витражные сюжетные окна, полукруглые балкончики с чугунными оградами в форме лозы и цветов…

Да, этот дом определенно построили в городе каменных мостов, скорбных ангелов и величайших университетов. Но тогда почему он лепится боком к заснеженной скале где-то на другом конце Империи? Стоит неудобно, частично нависая над пропастью, потому что не помещается на слишком узком для него каменном уступе.

– Как это возможно? – выдохнула я. – Как вы перенесли сюда дом? И нас всех?

Я опустила голову и посмотрела в черные глаза Рэя.

– Это сделал ты. Ты! Но… Истинный Дух! Это невозможно!

Неудивительно, что деструкты говорили об этом человеке, понижая голос. Осознание, что кто-то может обладать подобной способностью, впечатляло и ужасало одновременно. Бог мой, да я даже никогда не слышала о подобном!

– Ты можешь перенести все что угодно и куда угодно? – разволновалась я.

Рэй качнул головой.

– Нет. Только этот дом и только сюда. Но говоря технически, я ничего не перенес. Понимаешь… – Он задумался. – Этот дом по-прежнему стоит в Старограде. Заброшенный, пустой, почти развалившийся дом. И в то же время – он здесь.

У меня в прямом смысле отвисла челюсть. В голове возникли отголоски лекции, где нам рассказывали о…

– Ты расщепил пространство? Да на это не способны даже Совершенные!

– Никто из нас не знает, на что способны Совершенные, – нахмурился он. – Я не могу объяснить, как сделал это. Когда мой наставник принес… привел меня в дом своих предков, я был… был ранен. И не в себе. Я бредил и видел кошмары. А однажды в полусне увидел себя в прошлом, в той сторожке, которой уже давно нет. Утром мой наставник хотел сходить в лавку за молоком и хлебом, и понял, что это вряд ли получится, ведь дом стоял над ущельем.

Рэй усмехнулся, провел ладонью по каменному бортику, собирая снег. Сжал его в кулаке.

– Мы едва не умерли от голода, прежде чем я понял, как это контролировать и вернуться в Староград.

Разжал ладонь, и комок снега упал к моим ногам.

– Невероятно, – честно призналась я. Пушистая снежинка медленно упала на лицо Рэя, качнулась на его ресницах.

Я проследила ее путь.

А потом, по-прежнему глядя на мужчину, подтянулась и села на край каменных перилл. Покачала ногами в пушистых тапках.

– Тут высоко, – Рэй поднял брови, рассматривая меня. – Не боишься упасть?

– А ты? Боишься, что я упаду?

Он качнулся ко мне, но остался на месте. Взгляд прилип к моему лицу.

– Зачем ты постоянно меня провоцируешь, Ванда? – и снова эта едва уловимая пауза перед моим именем.

Почему он делает ее? Не верит в то, что я сказала правду, и это действительно мое имя? Правильно, что не верит, конечно.

– Может, дело не во мне? – беспечно улыбнулась я и одним движением встала на скользкий бортик между террасой и пропастью. – А может, я не умею иначе. Или все-таки надеюсь выведать все твои секреты. На что еще ты способен…Рэй. Расскажешь, что еще ты умеешь? Может, читать мои мысли? Или летать? Говорят, над бездной монстры снимают маски. Так ты носишь маску, Рэй?