12 кругов - Twinman - Страница 40

Инстинкты без разума. Микроорганизмы, насекомые, большинство представителей животного мира.

Инстинкты и желания используют разум как инструмент. Как ни парадоксально, помимо высших представителей животного мира, я могу авансом не без иронии причислить к данной стадии часть человечества. Разумеется, здесь важен баланс, но для чистоты модели я не буду дробить её на более мелкие части.

Разум контролирует инстинкты и желания. Большинство из нас. По-крайней мере, мне хотелось бы в это верить. Переход за качественно иную черту, однако, мы имеем снова крайне разнообразный баланс.

Разум без инстинктов и желаний. Представители неизвестны (за исключением тех, что остались далеко в истории и окутаны огромным количеством легенд). Современные компьютеры, как я уже упоминал, не имеют инстинктов и желаний, однако полноценным разумом в моём понимании назвать я их тоже не могу.

Если опираться на теорию эволюции Дарвина, мы с горем пополам прошли три озвученных этапа, но вопрос, достигнем ли мы четвертого, остаётся открытым. Возможно, наша природа в принципе не предусматривает подобного хода событий, и в конце концов с развитием технологий жизнь всего человечества будет поставлена на карту каким-нибудь одним индивидуумом, который нажал на красную кнопку, потому что «очень сильно чего-то хотел». Может оказаться, что мы протянем очень долго, но все равно останемся тупиковой ветвью эволюции.

Вторая мысль, к которой я обращался на протяжении прошедшей недели – вопрос о том, как мы познаём этот мир. Что позволяет младенцу проделать долгий путь и стать тем, кем является среднестатистический зрелый человек? Прежде, чем мы наберем достаточно опыта, мы получаем первичную информацию об окружающем нас мире от органов чувств (ряд исследований говорит нам о том, что познание окружающего мира начинается еще в материнской утробе), а всё остальное развитие происходит согласно заложенной в нас генетической программе. Теоретически, человек, лишенный возможности воспринимать информацию через органы чувств и призму собственного расширяющегося жизненного опыта, мыслей и предпочтений, опирающийся лишь на кучи текстовых понятий (представим, что он способен их интерпретировать), загруженных в его мозг, сильно отличался бы от обычных людей. И если ключ заключается именно в подобном восприятии – в непременной возможности сбора и анализа информации на индивиуальный, субъективный манер, затея создать разум подобный человеческому обречена на провал. У нас нет никаких возможностей сконструировать модель нервной системы и смоделировать все те миллиарды связей между нейронами мозга, которые она содержит, с учетом некоего «центра», который способен делить информацию на нужную и не нужную, важную и не важную. Если же секрет заключён в алгоритме обработки информации, в том, как именно мы обучаемся, у нас есть шанс.

Сведя воедино обе мысли, я стал размышлять о путях практической реализации наших намерений. Первичное обучение ребенка происходит согласно его личным интересам и желаниям. Фрейд писал: «маленький ребенок аморален, у него нет никаких внутренних торможений против стремления к удовольствию». Он запоминает то, что он хочет. Какая еда вкусная, а какая – нет, что способно создать приподнятое настроение, а что – принести боль. Непросто накормить младенца кашей, от которой его воротит. Очевидно, на начальной стадии жизни инстинкты служат нам добрую службу. Мы стремимся удовлетворить наши потребности и в ходе этих стремлений неизбежно познаём мир. К тому моменту, когда в нас просыпается разум, способный ограничивать наши желания и расставлять приоритеты под влиянием внешних условий, мы уже знаем очень много.

Но что будет делать чистый разум, превосходно использующий в своей работе логические операторы и программные алгоритмы, но не обладающий при этом никакими стремлениями узнавать что-либо вследствие полного отсутствия любых потребностей? Скорее всего, разработчикам придётся директивно поставить перед ним какие-то цели, которые смогут заменить ему вышеупомянутые инстинкты, объяснить ребенку, что такое «хорошо», и что такое «плохо». К чему он должен стремиться, а чего – следует избегать. Что есть в нашем распоряжении на данный момент? Две качественно различных вычислительных технологии: одна из них довольно неплохо способна формировать сетевые структуры, считать вероятности и параллелить задачи, другая – отлично справляется с последовательным перебором и рутинными вычислениями. Однако нашей главной проблемой остаётся не сама технология, а тот самый алгоритм, который закрутит все эти шестеренки в ту или иную сторону.

ГЛАВА 8

Задача сделать человека счастливым не входила в план сотворения мира.

// Зигмунд Фрейд

Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете.

// Ев. от Луки

Просыпаться не хотелось. Он пришёл в сознание секунду назад и мозг ещё плохо соображал. Однако еще через секунду весь организм пронзил мощнейший болевой импульс. Начавшись в левой руке, он пронёсся в обе стороны по позвоночнику и мгновенно вернул Стама в сознание. И тот взвыл, вскакивая и выдергивая руку из-под одеяла. Боль пришла во сне, но сейчас оказалось, что у неё не было для этого решительно никаких оснований – рука была снова в полном порядке. На этот раз Стам не дал увести разговор в сторону, и поднял тему волнующую его тему сразу, как появилась Несси.

– Очень странный был Круг, – с вызовом сообщил Стам. – Я имею в виду позапрошлый.

– Мир как мир, – пожала плечами Несси. – Со своими особенностями, но ничего из ряда вон выходящего. Я думала, бой на дредноуте поразит тебя больше.

– Он и поразил, – съязвил Стам, поднимая исцелившуюся руку.

– С дредноутом всё худо-бедно ясно. Шутер шутером. Хоть оружие выдали! А вот когда по миру шарятся мобы, которые хотят тебя убить, а ты бегаешь от них с голыми руками – это считается в порядке нормы?

– Такими их создали, – неопределенно пожала плечами Несси. – Кстати, я видела некоторые моменты и хочу сказать, что ты держался молодцом.

– Молодцом... Вот как… – повторил Стам. – Знаешь, Несси, ты, возможно, удивишься, но не могу сказать, что постоянное ощущение неизвестности и опасности сделало меня невесть каким счастливым.

– А почему Спираль должна делать тебя счастливым? – удивилась Несси.

– А почему бы и нет? – ответил Стам вопросом на вопрос. – Для разнообразия было бы неплохо! Я бегаю, как белка в колесе. Меня пугают, провоцируют, подвергают опасности, заставляют сдавать непонятные нормативы и играть в странные игры. Если виртуальное пространство позволяет делать всё, что угодно, почему бы таким же образом не выдать мне немного радости? За что я платил деньги, в конце концов?

– Ты сам выбрал программу… – парировала Несси.

– А я и не спорю! Но разве я не закономерно удивляюсь, почему эта программа призвана постоянно играть у меня на нервах, не предлагая взамен никакого позитива?

– То есть, ты хочешь чистого, эталонного счастья?

– А почему бы и нет?..

Несси задумалась на минуту.

– Хорошо, – сдалась она наконец. – Давай попробуем. Но мне нужны уточнения. Рассказывай!

– О чём? – не понял Стам.

– Что такое счастье, разумеется! – пояснила Несси.

Стам растерялся.

– Ну… Я думал, Спираль знает это лучше меня. Получается же у неё вызывать страх, причинять боль и так далее!

– То есть ты имеешь в виду чистые позитивные эмоции и хочешь прямой дозы сильнодействующего наркотика в мозг, я тебя правильно поняла? – уточнила Несси.

– Нет-нет, – замахал руками Стам, но сразу задумался. – Хотя… Это же все равно будет имитацией, правильно? И, надеюсь, не вредно? Могу я часик половить чистый кайф? Было бы крайне интересно испытать подобные ощущения.

Несси вздохнула.