Торговый дом Гердлстон - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 77

• Предыдущая
• 77/93
• Следующая

— А он не выследил вас? — обеспокоенно спросил Гердлстон. — Он не может появиться здесь и испортить нам все дело?

— Никоим образом, — уверенно сказал Эзра. — Его тут же забрали в полицию.

— Ну, это хорошо. Теперь, прежде чем мы приступим к делу, я бы хотел сказать несколько слов мистеру Бурту — объяснить ему, каким образом мы пришли к такому решению.

— А у вас не найдется чего-нибудь выпить, хозяин?

— Да, да, разумеется. Что там, в этой бутылке? А, имбирное вино. Подойдет?

— Здесь есть кое-что получше, — сказал Эзра, открывая буфет. — Вот бутылочка джина. Из личных запасов миссис Джоррокс, насколько я понимаю.

Бурт налил себе полстакана виски и разбавил водой.

— Ну, валяйте, — сказал он, — я слушаю.

Гердлстон встал, повернулся спиной к огню и заложил руки за спину, под фалды сюртука.

— Я хочу, чтобы вы знали, — сказал он, — что решение это не возникло у нас внезапно, но обстоятельства складывались таким образом, что мы неизбежно должны были его принять. Честь нашей фирмы, ее доброе имя дороже для нас всего на свете, и мы оба единодушно пришли к заключению, что готовы ради этого пожертвовать чем угодно. К несчастью, в последнее время дела нашей фирмы несколько пошатнулись, и, чтобы вывести ее из затруднительного положения, потребовалось срочно раздобыть наличные деньги. Мы рассчитывали получить, необходимую нам сумму посредством смелой спекуляции на алмазах, блестяще задуманной — хотя, быть может, мне и не следовало бы этого говорить — и весьма искусно проведенной в жизнь операции, которая несомненно, увенчалась бы полным успехом, если бы не одна прискорбная случайность.

— Это я помню, — сказал Бурт.

— Да, конечно. Вы были там в то время. После этого нам еще некоторое время удавалось держаться благодаря кое-каким займам и торговым операциям в Африке. Однако подошло время платить по займам, и дела фирмы снова оказались под угрозой. Лишь тогда нам впервые пришла в голову мысль о капитале моей подопечной. Эти деньги, имей мы возможность ими воспользоваться, могли бы круто изменить состояние наших дел. Но, чтобы получить к ним доступ, существовало только два пути. Один путь — женитьба мистера Эзры на моей подопечной; другой путь — смерть этой молодой особы. Вы следите за моей мыслью?

Бурт кивнул косматой головой.

— При таком положении вещей мы прежде всего приложили все силы к тому, чтобы осуществить этот брак. По чести могу сказать, что ни одна девушка не была окружена таким почтительным, таким нежным и деликатным вниманием, какое оказывал этой молодой особе мой сын Эзра. Я, со своей стороны, также употребил все свое влияние, чтобы убедить ее отнестись благосклонно к ухаживанию мистера Эзры. Однако, невзирая на все наши усилия, она самым решительным образом отвергла его и дала нам понять, что никогда не изменит своего решения и пытаться переубедить ее бесполезно.

— Верно, другой есть на примете, — заметил Бурт.

— Тот самый малый, который уложил тебя сегодня на обе лопатки, — пояснил Эзра.

— А! Ну, он у меня поплатится, — зловеще проворчал рудокоп.

— Мистер Бурт, — торжественно продолжал Гердлстон, — жизнь человеческая — вещь священная, но жизнь человеческая, положенная на одну чашу весов, в то время, как на другой — дела целого торгового дома, солидной фирмы, дающей средства к существованию сотням людей, в этих условиях жизнь человеческая — вещь ничтожная и, право же, не заслуживающая внимания. Когда встает вопрос, чье существование ценнее — мисс Кэт Харстон или крупного коммерческого предприятия торгового дома Гердлстон, — не может возникнуть сомнения в том, что именно должно быть принесено в жертву.

Бурт снова кивнул и снова подлил себе голландского виски из квадратной бутылки.

— Предвидя, что такая прискорбная необходимость может возникнуть, — продолжал Гердлстон, — я уже заранее сделал некоторые приготовления. Это здание, как вы могли заметить, приближаясь к нему, расположено в крайне уединенном месте. Оно окружено высокой стеной, так что всякий, попавший сюда, может легко оказаться в положении узника. Я увез эту молодую особу столь внезапно, что ни единая душа не знает, где она находится, а здесь я уже распространил слух о ее тяжелом заболевании, так что смерть ее не может никого удивить.

— Но ведь непременно возникнет расследование. И потребуется медицинское заключение, — сказал Эзра.

— Я даже сам буду настаивать на судебно-медицинской экспертизе.

— Вы будете настаивать? Вы что, рехнулись?

— Выслушай меня до конца, и, думаю, ты скажешь совсем иное. Мне кажется, я набрел на такой способ, который воистину превосходен, который можно назвать безупречным, да, безупречным при всей его простоте. — И, довольный своей изобретательностью, Гердлстон лихорадочно потер руки и улыбнулся, обнажив желтые клыки.

Бурт и Эзра подались вперед, ожидая дальнейших разъяснений, а старик продолжал, понизив голос до шепота:

— Все считают ее безумной.

— Ну да.

— В ограде есть калитка, оттуда до железнодорожного полотна рукой подать.

— Так. Ну и что же?

— Допустим, что калитку забыли запереть. Может так случиться, что умалишенная женщина выбежит за ограду и попадет под поезд? В десять часов вечера тут проходит экспресс.

— Может, если она выбежит на рельсы именно в эту самую минуту.

— Ты не совсем улавливаешь мою мысль. Допустим, что под экспресс попадает тело мертвой женщины. Существует ли какая-нибудь возможность обнаружить потом, что она была уже мертва, когда произошел этот несчастный случай? Как ты полагаешь, может ли кому-нибудь прийти в голову, что поезд задавил труп?

— Теперь я понимаю, — раздумчиво произнес сын. — Вы хотите прикончить ее, а потом положить на рельсы.

— Вот именно. Что может быть проще — это же восхитительный план. Наш друг Бурт сделает свое дело, мы вынесем ее через калитку и уложим на рельсы, где потемнее. Проходит некоторое время, и мы обнаруживаем ее исчезновение из дому. Поднимается тревога, начинаются поиски. Кто-то замечает открытую калитку. Мы, естественно, берем фонари и находим на железнодорожном полотне ее труп. После этого, мне кажется, нам совершенно нечего опасаться судебного следствия или чего бы то ни было еще.

— А у него котелок здорово варит, у нашего хозяина! — вскричал Бурт, восторженно хлопнув себя по ляжкам. — Хитро он все это обмозговал, лучше не придумаешь.

— Вы сущий сатана, как я погляжу, — произнес Эзра, с ужасом и восхищением уставившись на отца. — Ну, а как быть со старухой Джоррокс, со Стивенсом, с Ребеккой? Вы хотите довериться им?

— Ни в коем случае, — сказал Гердлстон. — Это совсем не обязательно. Мистер Бурт может сделать, что ему положено, вне стен дома. Нам надо под каким-нибудь предлогом заманить ее в парк. Никто ни о чем не должен подозревать.

— Но слуги знают, что никакая она не сумасшедшая.

— Так они решат, что она сознательно покончила с собой. А мы трое схороним эту тайну в наших сердцах. Дружище Бурт, сделав свое дело сегодня ночью, отбывает в колонии обеспеченным человеком, а торговый дом Гердлстон получает возможность снова высоко держать голову, и честь фирмы остается незапятнанной.

— Тише! — прошипел Эзра. — Слышите, она спускается с лестницы!

Все замерли, прислушиваясь к легким, упругим шагам за дверью.

— Поди сюда, Бурт, — сказал после некоторого молчания Эзр, — вон она около клумбы. Подойди-ка погляди на нее.

Все трое подошли к окну. Вот тогда Кэт, подняв глаза, встретила три беспощадных взгляда, устремленных на нее в упор.

— А она ведь красоточка, — проворчал Бурт, когда они отошли от окна. — Ну и работка мне предстоит, хуже не бывало.

— Но мы можем на вас положиться? — спросил Гердлстон, поглядев на него из-под хмуро сдвинутых бровей.

— Пока будете платить мне деньги — можете, — флегматично отвечал рудокоп и возвратился к своей трубке и к джину миссис Джоррокс.

Уже сгущались серые зимние сумерки, когда заговорщики обсудили все детали и закончили все приготовления. На дворе стало так холодно, что Кэт, отказавшись от своей попытки привести в порядок клумбу, поднялась к себе в спальню. Эзра оставил отца и Бурта у камина, вышел в прихожую и, распахнув дверь, стал на пороге. Дул резкий ветер, раскачивая голые ветви мрачных, похожих на призраки старых деревьев. Наползавший с моря туман окутывал их верхушки и свисал с ветвей подобно газовому покрывалу. При виде этой унылой картины по телу Эзры пробежала дрожь. Внезапно он почувствовал чью-то руку у себя на плече и, оглянувшись, увидел, что рядом с ним стоит Ребекка.

• Предыдущая
• 77/93
• Следующая