Затмевая могущественных - Ралдугин Владимир - Страница 9

– Пожалуйте в карету, сударь, – сделал мне приглашающий жест Амилахвари. – Она ждет вас.

Я вышел из полицейского управления. И невольно замер на пороге. Послеобеденное солнце ударило в глаза. А я за полтора дня уже успел привыкнуть к полутьме. Несколько раз моргнув, я направился к тюремному возку. Закрытая повозка ничем не отличалась от той, в которой меня привезли сюда. Только рядом с этой стояли привязанные четыре лошади казачьего конвоя.

– Я, с вашего позволения, составлю вам компанию, – произнес князь.

Он пропустил меня внутрь возка. Сам же забрался следом. Как и городовому до него, сабля князю при этом сильно мешала.

– Отстегнули бы вы ее, князь, – сказал я, кивнув на саблю. – По опыту знаю, мешает слишком сильно.

– Что еще вы мне посоветуете? – с фальшивым радушием поинтересовался Амилахвари. Он дважды хлопнул по стенке возка. И тот следом тронулся с места. Мы покатили к жандармскому управлению Тифлиса.

– Например, проверить типографии, – пожал плечами я, – и выявить, на каких именно печатаются листовки.

– Все подозрительные типографии в Тифлисе давно уже закрыты, – ответил мне князь. – Вместе с газетами, которые они обслуживали. По приказу самого графа Сегеди. Те же листовки, что изъяли у мальчишки, были из привозных.

Отправляясь в Тифлис я, конечно же, узнал имена всех влиятельных людей Кавказа. Начиная от наместника и заканчивая тифлисскими градоначальником и полицмейстером. Конечно же, знал я и кто такой граф Сегеди – начальник Тифлисского и губернского жандармского управления. Все характеристики этого человека можно было свести к двум простым словам – старая лиса. Ибо граф был далеко не молод. Зато обладал поистине лисьей хитростью. При таком резвые офицеры, вроде князя Амилахвари, вполне могли добиться серьезных карьерных успехов.

Дальше мы ехали в полном молчании. В отличие от городового Георгия, поручик не страдал излишней словоохотливостью. Или же приберегал ее до тех пор, пока я не окажусь за стенами жандармского управления. Следовать моему совету насчет сабли он тоже не спешил.

Когда наш возок остановился, я понял, что план мой начинает воплощаться в жизнь. А вот князь вряд ли осознавал, какая опасность сейчас грозит ему. Тем более что на меня даже наручников не надели. Ведь я не был особо опасным преступником, а просто неблагонадежным. Однако это не отменяло кое-каких навыков, полученных мной во время службы во второй экспедиции. Да и после – в Крыму, Стамбуле и Аравийской пустыне.

Сделав вид, что меня шатнуло вперед вслед за резко остановившимся возком, я навалился на князя. Ухватил его за пояс и портупею. Он попытался ударить меня кулаком по ребрам, но в тесноте возка особенно не размахнешься. А вот толкнуть кого-то, особенно уперевшись ногой в пол, очень даже хорошо получается. Князь буквально вылетел на мостовую через распахнувшуюся под весом его тела дверь возка. Я выпрыгнул следом.

И первым кого я увидел, был Володя Баградзе. Только юноша успел сменить пиджак и брюки на какую-то местную одежду. И стал похож чем-то на извозчика, на котором я катался с вокзала до гостиницы и дальше.

– Вы свободны, Никита Ксенофонтович! – воскликнул он.

На рухнувшего буквально к его ногам князя Амилахвари Володя даже внимания не обратил. И очень даже зря.

Князь быстро вскочил на ноги. Довольно быстро, несмотря на мешающую ему саблю. Потянулся к кобуре с револьвером. Я опередил его. Левой рукой оттолкнул Володю. Правую же сомкнул в замок прямо на пальцах князя, вцепившихся в рукоятку «смит-вессона». Амилахвари подался назад под моим напором. И мы принялись выписывать странные движения, похожие на коленца замысловатого танца.

– Никита, берегитесь! – услышал я володин голос за секунду до дробного перестука копыт.

Пришлось отпустить князя. Разжав пальцы, я тут же бросился в сторону. Перекатился через плечо. Встал на одно колено. Мимо пронесся казак с шашкой наголо. Попытался достать меня ею. Но я попросту повалился на спину, пропуская остро отточенный клинок над собой.

– Стреляйте, Володя! – крикнул я Баградзе.

Юноша сжимал в руке британский револьвер «Веблей Скотт». Промахнуться с того расстояния, что разделяло Володю и казака, мог бы только слепой. Баградзе вскинул оружие. Нажал на курок. Револьвер громыхнул. Казак схватился за простреленное плечо. Шашка выскользнула из окровавленных пальцев и повисла на ременном темляке. Избегая следующих выстрелов, казак дал коню шенкеля. И тот стремительно помчался вперед по улице. Однако всадник не был нашим единственным врагом.

Опомнившийся за время нашей короткой схватки с казаком князь Амилахвари выхватил-таки оружие. Ствол «смит-вессона» смотрел прямо на меня. Каким уж чудом бывший студент сумел опередить жандармского офицера – я не знаю. Однако факт остается фактом. Володя, на которого князь в тот момент даже не глядел, выстрелил раньше. Дважды рявкнул его веблей. Вот только юноша ни разу не попал в цель. Обе пули пробили деревянную стенку возка.

Амилахвари дернулся в сторону, инстинктивно уходя с линии огня. Это дало мне столь необходимые секунды, чтобы вскочить на ноги.

– Бегом отсюда! – крикнул я Володе.

И юноша мгновенно подчинился. Он побежал вслед за мной к ближайшему проулку. Князь все-таки выстрелил. Но уже нам вслед. И не попал. Три пули выбили каменную крошку из стен окрестных домов. Мы же с Володей счастливо втиснулись в узкий проулок.

Теперь уже он вел меня. Ведь я совершенно не представлял себе, куда нам следует бежать.

А за нашими спинами все громче звучали выстрелы. Похоже, там развернулось настоящее уличное сражение.

Глава 3

Володя привел на меня на какую-то конспиративную квартиру. Где она находилась, я совершенно не представлял. И заставь меня кто-нибудь пройти путь от места нападения на возок досюда, да еще по всем этим закоулкам, я не смог бы сделать этого. Даже если бы от этого зависела моя жизнь.

– Немногим лучше камеры, конечно, – извиняющимся тоном произнес Володя. – Но, как говорится, чем богаты.

Квартирка была невелика – и вправду, не больше тюремной камеры – и изрядно захламлена. Вся обстановка внутри оказалась очень старой. Многие вещи сломаны, а после починены кое-как. На скорую руку. Из единственного окошка открывался вид на реку.

Быть может, знай я город – то и понял бы, в какой части Тифлиса нахожусь. Однако для меня все вокруг было абсолютно незнакомо.

– Скоро остальные придут, – сообщил мне Володя. – Надеюсь, они прикончили этого кровопийцу князя Амилахвари. В последнее время Буревестник им только и бредит. Все уже говорят ему, что пора менять место. А он уперся, словно буйвол. Хочет сначала князя убить – и только после этого уезжать из города.

– Чем же так сильно насолил вам князь? – поинтересовался я, отходя от окна и присаживаясь, не без опаски, на шаткий стул.

– Он умный и хитрый враг. Его сам граф Сегеди ценит. Амилахвари не гнушается никакими подлостями, лишь бы достичь поставленной цели. Но самое важное, как говорит Буревестник, что его смерть будет пощечиной всему Тифлисскому управлению.

Тут скрывающийся за птичьей кличкой предводитель революционеров был, без сомнения, прав. Если до самого графа Сегеди им, конечно, не добраться, то уж убийство активного и целеустремленного офицера станет отличным завершением работы группы этого самого Буревестника в Тифлисе.

– Вы, наверное, есть хотите, Никита? – забеспокоился Володя. – Так у меня тут припасено кое-что. И брынза, и хачапури, и половинка холодного цыпленка есть. И вино найдется, конечно.

Я не стал отказываться. Есть, конечно же, хотелось очень сильно. Тем более после перечисления грузинских блюд, припасенных Володей.

Мы как раз приговаривали половинку цыпленка, запивая его вином, когда двери распахнулись, и на пороге возник высокий человек в местной длиннополой одежде. Из-за нее он казался похожим на ворона. Лицо его было замотано полой башлыка. За его спиной маячил здоровяк, из-под одежды которого торчал край гренадерской кирасы. И еще несколько человек. Но их разглядеть не представлялось возможным вообще.