Затмевая могущественных - Ралдугин Владимир - Страница 33

Всю жизнь свою Куан Чи посвятил изучению свойств вещества, что впрыснули ему в кровь едва ли не при рождении. И он мечтал о собственной непобедимой армии, которую бросит к ногам императора Китая. Это изменит всё. Император изгонит из пределов страны проклятых белых завоевателей. И никакие канонерки не помогут им на этот раз.

Однако Куан Чи не был понят на родине. Его эксперименты страшили людей – ведь часто ему приходилось резать не только мертвых, но и живых. От Куан Чи отреклась его семья, чьи секреты он якобы использовал во зло. Он был вынужден бежать из Китая, где его приговорили к смерти, Точно так же поступили власти и других стран, в которых он пытался найти себе приют. Так он добрался до Африки. Места, где всем наплевать на ложную мораль, был бы результат.

И вот, спустя много лет, купели наполняются, наконец, нужным раствором. Тела людей меняются, но исподволь – незаметно. Их мышцы наливаются силой – теперь они выдержат даже попадание пули в упор. Кости укрепляются – теперь их почти невозможно сломать. Глаза становятся зорче. Кровь скорее бежит по жилам. Вышедшим из купелей воинам не страшны ни копье, ни стрела, ни пуля.

Резервуары опустели, о чем машина немедленно сообщила Квану. Он закрыл их при помощи тех же колец. Поднял рычаг, открывая крышки купелей. Из них выходили воины зулу. Они собирали копья и щиты, уложенные у входа в дома. Выстраивались в боевые порядки. Больше не было среди них ропота или переговоров. Воины зулу теперь больше напоминали автоматонов, которых Квану довелось видеть однажды. Они стояли ровными рядами, готовые в бою, и ждали команды. Его команды.

Куан Чи вышел вперед. Махнул рукой воинству. Крикнул: «За мной». И первым направился прочь из Белого крааля. Пора предъявить Кечвайо товар лицом. Посмотрим, как он теперь будет относиться к Квану и его воинам.

Глава 4

Гарнизонная гауптвахта Питермарицбурга мало отличалась от других подобных ей мест. Разве что тут было очень сухо, как всюду в столице Наталя. Никакой плесени и сырости. Наоборот, кругом пыль, постоянно скрипящая на зубах.

Питер Торлоу – именно так знали напавшего на меня здоровяка – сидел на лавке, скованный мощными ручными и, видимо, для надежности еще и ножными кандалами. Торлоу был сержантом 24-го пехотного полка, и весь город знал его как записного забияку. Однако габариты и сила Питера были таковы, что никто не рисковал связываться с ним уже давно. А мне вот, можно сказать, повезло.

Даже сейчас, сгорбившийся под тяжестью цепей, скованный по рукам и ногам, Торлоу все-таки казался опасным. Не смертельно опасным, но все же достаточно. Однако стоило ему поднять на меня взгляд, как я понял – бояться сейчас этого могучего человека мне не надо. Он как будто уже сам приговорил себя и был готов принять любое наказание. А ведь я хоть и не красный мундир, но все-таки офицер. Выходит, дело для Торлоу вполне могло закончиться виселицей. И Питер это преотлично понимал.

Это-то мне и было нужно.

Я склонился над столом, разделявшим нас с сержантом. Так что лица наши оказались очень близко друг к другу. Театральным шепотом я произнес одну короткую фразу:

– Жить хочешь?

Торлоу не нашел даже что сказать. Он только закивал, напомнив мне китайского болванчика.

– Тогда рассказывай, зачем напал на меня. Быстро!

Я чуть повысил голос – от чего Торлоу едва заметно дернулся. Но тут же начал говорить. Быстро. Сбивчиво. С каким-то неизвестным мне акцентом, делающим его речь неразборчивой. Я понимал из произнесенных им слов едва ли каждое пятое, однако и этого вполне хватало. Как я и подозревал, за нападением на меня стоял не кто иной, как майор Лоуренс.

– Что же это ты тогда меня бить кинулся? – усмехнулся я, дослушав сбивчивый рассказ Питера до конца. – Не я твой народ поносил и животными называл. Это Лоуренс по адресу русских проходился. А бить ты зачем-то отправился именно меня. Непонятно.

– Да отвык, мистер, от доброго виски, – грустно вздохнул Торлоу. Я понял, что он жутко мучится похмельем. – Все арака да арака. А вот майор Лоуренс меня крепко напоил. Я уже и не понимал, что творю. Он же меня на вас, мистер, вытолкнул почти что. Я в вас врезался – и пошло...

Торлоу пристыженно замолчал.

– Понятно, – кивнул я. – Теперь моя часть нашей сделки, Питер. – Я снова наклонился к нему. Очень хотелось зажать нос – такие «ароматы» издавал мой собеседник. Но тем быстрее стоит заканчивать разговор. – Слушай меня внимательно, Пит, повторять не стану. – Я говорил быстро и напористо, как и начал беседу. Каждое слово мое должно отпечататься в мозгу Торлоу. – Ты меня не бил. Вообще. На меня напала шайка бандитов. Ты отбил меня у них. К тому времени, как ты подоспел, они уже повалили меня и пинали ногами. Разогнав их, ты решил проверить, что со мной. Но был пьян и принялся ворочать меня сапогом. Думал, что я мертв. Тут тебя и схватил патруль. Ты все понял, Пит? – спросил я у него.

В глазах Торлоу стояла такая детская надежда, будто у ребенка перед Рождеством, Сейчас здоровяк больше всего напоминал большую собаку, заглядывающую в глаза к хозяину. Побьет или нет.

– А они какие были? – спросил у меня Торлоу. – Разбойники эти?

– Ты их не разглядел. Я – тоже.

– Да нет, – потряс он головой. – Черные или белые. Это-то и вы, мистер, и я видеть должны были.

Черт! Об этом-то я и не подумал. Сказывалось то, что в африканских реалиях я еще не слишком хорошо ориентируюсь.

– А что правдоподобней будет? – спросил я у Торлоу.

– Негров шайки так далеко редко забираются – патрули их сильно бьют и гонят дубинками куда подальше. А вот белые – пожалуйста. Отребья всякого у нас тут хватает. Только со мной они давно уже боятся связываться.

– Вот и отлично. Значит, белые. Количество сам придумаешь, я скажу, что не успел пересчитать.

– Значит, вы, мистер, на самом деле решили мне жизнь спасти, – протянул Торлоу, вслушиваясь в звук собственного голоса. Как будто не мог поверить словам, которые сам же и говорит.

– Да, я ведь обещал. А русские, – я подпустил в голос законной гордости, – всегда держат слово. Что бы там ни говорил про нас ваш друг майор Лоуренс.

– Да какой он мне друг, – передернул плечами Торлоу. – Под монастырь едва не подвел. Теперь бы поркой только отделаться. Ну да спина у меня твердая. Армейские плети ей нипочем.

– Вот и славно. – Я, наконец, отодвинулся от него подальше. Хотя мне казалось, что запахом, исходящим от Торлоу, я пропитался насквозь. – Запомни все, что я тебе сказал сегодня. Все повторишь слово в слово, когда тебя придут допрашивать офицеры. Со мной они уже говорили и остались в полном недоумении. Старший в патруле настаивает, что видел, как ты пинал меня ногами.

– Да что они видеть могли! – вспылил Торлоу. – Они на меня сзади накинулись и тут же руки вязать стали.

– Вот именно, – подтвердил я. – Держись этой линии поведения – не пропадешь.

Я дважды стукнул в дверь камеры. Часовой с той стороны открыл ее. Второй часовой тут же нацелил винтовку на сидящего за столом Торлоу. Нрав и силу здоровяка тут, видимо, знали все – и никто не хотел рисковать лишний раз. Однако Питер вел себя вполне благопристойно. Руки сложил на столе, так чтобы всякий мог убедиться – ничего такого он не замышляет. И кандалы его в полном порядке.

А ведь он не так туп, как мне показалось в первый момент. К этому человеку стоит присмотреться повнимательней.

Офицер, разбиравший дело о нападении на меня, был явно озадачен моими показаниями. Он даже попросил их изложить в письменном виде. Я хоть и не слишком хорошо писал по-английски, но все же сделал это и пришел к нему с листом бумаги. Чтобы строчки на нем были ровными, а буквы красивыми, мне пришлось извести полдесятка таких вот листов. И обошлось это мне недешево. Но не мог же я явиться с какими-то каракулями, будто нерадивый гимназист.

Офицер в чине лейтенанта быстро проглядел мои показания. Поднял на меня глаза.