Их чужие дети (СИ) - Таирова Таша - Страница 2

– Мама, подай мне телефон, пожалуйста.

Лилия Анатольевна молча протянула сыну мобильный телефон и быстро вышла, аккуратно прикрыв дверь. Когда она вернулась в палату через несколько минут, сын лежал с закрытыми глазами, опустив ладонь с зажатой трубкой на грудь.

– Что врачи говорят, мам?

– Жить будешь, операция на этой неделе после повторного исследования головного мозга. Затем реабилитация.

Константин качнул головой, открыл глаза и хмыкнул:

– Я так хотел, чтобы у вас с отцом появились внуки...

Лилия Анатольевна деловито поправила подушку и выпалила:

– На данный момент мои гипотетические внуки меня волнуют меньше всего. Главное, что мой ребёнок живой, понял? И ты мне ещё расскажешь, почему ты весь мокрый был! Это что за новые традиции – в воду сигать? Не в чем было звёзды обмыть?

Казанцев с улыбкой посмотрел на маму и тихо пробормотал:

– Тебе волноваться нельзя, мамуль, в твоём возрасте это противопоказано.

Женщина замерла на миг с открытым ртом и широко распахнутыми глазами, а затем тихо прошипела:

– Сейчас как врежу, негодник ты этакий! Основной минус моего возраста состоит только в том, что вероятность в случае чего построить карьеру в стриптизе тает с каждым годом. А в остальном я ещё молодая и перспективная женщина. Подумаешь, сорок шесть! Ой, блин, целых сорок шесть... Нет, Казанцев, ты весь в своего отца – невоспитанный хулиган!

– Согласен. Ты иди домой, ма. Думаю, что персонал и без тебя справится.

Лилия Анатольевна фыркнула и изогнула брови:

– Разумеется, девчонки каждые десять минут забегали, чтобы посмотреть на тебя.

– Десять минут? Да мы с тобой уже минут тридцать общаемся, а пока никто не заглянул сюда.

– Нечего тебя беспокоить, ты о ноге и о спине своей должен думать, а не о девочках.

– Ма, – чуть устало ответил Константин, – как же не думать-то о вас? Только о вас мы и думаем, но ты права – купание в реке было не лучшим вариантом. Извини, ма, но я что-то устал.

Он закрыл глаза и мгновенно провалился в какой-то вязкий сон, где как в старом граммофоне ему слышалась одна и та же фраза: «я слишком молода, чтобы посвятить свою жизнь неходячему инвалиду». А мама оказалась права... Не пара... Балерина и хромой инвалид...

_____________________________________________

*«В» – графа статьи о пригодности к военной службе, означающая – ограниченно годен к военной службе.

Братья Кайтуковы молча сели на стулья и уставились на Казанцева.

– Спокойно, парни, со мной всё в порядке. Я уже переговорил с врачами, мне всё объяснили и надавали кучу советов.

– Например? – нарушил молчание Дамир, старший из близнецов.

– Например, что мне придётся распрощаться с мечтой о десантуре и, скорее всего, о профессии хирурга тоже можно забыть.

– А советы какие? – вступил в разговор Рашид, почти точная копия старшего брата.

Казанцев глубоко вздохнул и прикрыл глаза. «Пойми, лейтенант, долгое статическое напряжение не каждый здоровый человек может выдержать. Ты и без меня знаешь, сколько часов могут длиться операции. А с твоими переломами стоять... Подумай хорошенько и выбери другую специальность. Ведь тот же Боткин был терапевтом, а его имя гремит до сих пор». Константин хорошо запомнил слова лечащего врача. И ведь не попрёшь против – прав, прав во всём.

– Совет один – менять будущее. Пойти в терапию, на худой конец в гигиену... Только вот как-то меня не очень интересует площадь унитаза, мужики.

Кайтуковы переглянулись и синхронно кивнули. Затем Дамир вытащил из кармана сложенный вдвое листок и вопросительно глянул на брата, Рашид поднял брови и кивнул. Возможно, если бы Костя не был дружен с этими молчаливыми мужчинами почти шесть лет, его удивило их поведение и молчание. Но Казанцев мог поклясться, что таких верных и порядочных людей в его жизни встретились пока что единицы. Он заинтересованно глянул на друзей и так же молча протянул ладонь.

– Мы тут с братухой покумекали и надумали, что тебе можно предложить. То, что с армией придётся завязать – грустно, обидно, досадно, но ладно. А вот специальность тебе менять никак нельзя. Слышь, Казан, ты самый рукастый из всей нашей группы. Вот мы и решили тебе новую профессию подогнать.

Дамир замолк и глянул на Рашида, который согласно кивнул и выдал короткое:

– Акушерство, понимаешь? И ежу ясно, что там тоже бывает хрен знает что, но кесарево, Казан, всего до сорока минут. А то и полчаса для хирурга с нормальными руками, а у тебя руки что надо руки. И спина твоя выдержит такие нагрузки, и выстоять сможешь. А потом человек такая скотина – ко всему привыкает. Ну как?

Казанцев только часто моргал и старался переварить полученную от братьев информацию. Да, он не думал об этой стороне профессии – они учились другому, но чем в конце концов отличается работа хирурга в роддоме от пахоты в военном госпитале? И там, и там нужны руки и голова; и там, и там случаются непредвиденные ситуации и авралы, требующие быстрого решения и умения взять на себя все вызовы и проблемы. Ну, и там, и там счёт идёт на минуты, а то и на секунды, потому что от твоих действий зависит жизнь. А то и две жизни. Константин хмыкнул и с улыбкой глянул на братьев:

– А ведь ваша правда, парни. Спасибо, я как-то и не подумал об этом. Но что-то в этой идее есть. Надо переспать с этой мыслью и... Да нет, вы абсолютно правы! А там ваши дети на моих руках окажутся. – Он посмотрел на смущённые лица друзей и захохотал в голос – монахами Кайтуковы никогда не были, но вот обременять себя длительными отношениями не собирались и, кажется, не очень-то и умели с их молчанием и очень быстро соображающими головами. Тем более ни один из них не думал о детях. – Ладно, ладно, будущее покажет. А вы куда?

Дамир коротко посмотрел на Рашида и усмехнулся:

– Я на Юг, на Кавказ в 7-ю гвардейскую, а брат в Псков. Далековато друг от друга, конечно, но думаю, что привыкнем. А что твоя балерина? Что-то мы её не видели тут ни разу.

– А с балериной, парни, мы разбежались. Бросили меня, мужики, по телефону бросили. Ну подумайте, на кой хрен ей инвалид? Так мне и заявили... Некрасиво мы расстались.

Кайтуковы молча переглянулись, и Рашид тихо сказал:

– Не бывает красивых расставаний, только мосты красиво разводятся. Да, а того придурка нашли, что за рулём тачки сидел, что тебя сбила?

Казанцев молча кивнул, вспоминая, как здоровый бритый мужик отвесил подзатыльник своему несовершеннолетнему отпрыску, приведя того в палату к Константину. Обычные ночные гонки закончились тяжёлой травмой и возможной инвалидностью. Но сын остаётся сыном, Казанцев почему-то поверил тому мужику, который не требовал, просил за малолетнего гонщика, умолял не подавать заявление в полицию, клятвенно заверяя, что отныне жизнь его сына изменится коренным образом. Да и испуганные, полные паники глаза мальчишки говорили о том, что он надолго запомнит этот визит в больничную палату.

– Я согласился с отцом того неудачника, что не буду портить ему жизнь. Хочется верить, что я не ошибся.

– Время покажет, – ответил Дамир, вытаскивая из кармана жужжащий телефон. – Отец. Я переговорю, парни.

Он вышел из палаты на несколько минут, но когда друг появился в дверях, Казанцев понял – пришла беда.

Дамир посмотрел на Рашида, тот встал со стула и тихо спросил:

– Что? Мама?

– Нет, – Дамир качнул головой и добавил: – Бэлла пропала. Просто вышла из дома и всё.

Рашид вздёрнул голову вверх и прищурил глаза:

– Надо полицию поднимать.

– Мужики, стойте. У меня дядя не последний человек в нужных нам кругах. Рашид, в моём телефоне номер есть, звоните прямо сейчас.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Они лихорадочно искали контакты знакомых и друзей, которые могли помочь, но вскоре Кайтуковы попрощались и этим же вечером уехали домой. Однако поиски Бэллы закончились ничем – их сестра просто исчезла.