Хазарский каганат (СИ) - Ло Оливер - Страница 27

Можно было решить, что это сражение проиграно, но Вед тем временем накопил достаточно энергии и начал первый. Песчаная духовная сила взметнулась густым желтым шаром к небу и потекла вперед.

— Засушливый Март!

Ивор вытянул руки вверх и образовал точно такой же шар, но темно-синего цвета. Ледяной энергии было больше, чем песчаной, поэтому она быстро поглотила ее, а потоки соединились, смешивая песок и лед.

— Студеный Декабрь!

Весь этот огромный сгусток направлялся к Лучезару. Княжич был готов и поймал смешанную энергию на острие клинка, он пронзил этот громадный шар фиолетово-алым лучом, будто бы накачивая его плазменной духовной силой прямо изнутри.

— Пламенный Июль!

Благодаря тому, что столь разная духовная сила проходила сквозь кладенцы, которые содержали частички одной души, она соединилась, образуя великолепное по красоте и просто невероятное по мощи скопление энергии.

Ухватившись покрепче за кладенец единственной рукой, он стал формировать образ. Ивор и Вед также старались ему помочь, направляя потоки в нужное русло.

Из сферы энергии, словно из яйца начал вылупляться духовный образ, похожий на гордую птицу. Его голова и туловище окрасились в фиолетово-алый цвет

— ПЛАЗМЕННЫЙ ЯСТРЕБ! — взревел Лучезар.

Лапы птицы, когти и клюв мгновенно покрылись синевой льда.

— ЛЕДЯНОЙ! — подхватил Ивор.

Широко размахнувшиеся крылья имели светло-желтый цвет и струились песком. Они были настолько громадными и величественными, что внушали настоящий ужас.

— ПУСТЫНИ! — на последнем вздохе закричал Вед.

Птица, не дожидаясь команды бросилась вперед на Ворона Печали, схлестнулась с ним в яростном поединке.

Само небо искрилось и переливалось разными цветами. Три элемента, собранные в образ ястреба рьяно сражались с демонической духовной силой, которая проецировалась в огромного ворона. Это сражение в небе, недоступное ни одному из смертных выглядело поистине грандиозно. Каждый из практиков был предельно сконцентрирован, контролируя свой атрибут.

Сабриель же до скрипа сжал челюсти. Он чувствовал, что этот ястреб ни на вдох не уступает его великой технике Тенгри.

Ястреб и ворон. Хищник и падальщик. Их суть различна с рождения. Но сейчас образы этих двух птиц сражались в небе так, будто были природными врагами. Для любого человека это зрелище выглядело бы, как небылица. Песчаные крылья, взмах которых разбрасывал песчинки в разные стороны, сплетался с крыльями из багрового тумана. Ледяные когти ястреба цеплялись за демонические лапы ворона. Клювы обоих птиц яростно били друг друга, выбрасывая наружу взрывные потоки энергии.

Сразу и не скажешь, что обе птицы управлялись практиками, стоящими на земле. Небо по-прежнему искрило разными цветами, а давление в воздухе сопровождалось тяжелыми звуками сражения. Аура троих арконщиков упорно не сдавалась и противостояла демонической ауре на пике Духовного Древа.

Это продолжалось более десяти вдохов. Птицы терзали друг друга, сопровождая свои атаки громогласным клекотом. Они были равны, но в какой-то момент плазменная энергия внутри клюва ястреба образовала стремительный луч и пронзила грудь ворона. Ледяные когти замораживали демонические перья с каждым касанием, а линии, оставленные песчаными крыльями, покрывали тело другой птицы глубокими порезами.

Все больше и больше ворон начинал уступать, пока наконец не иссяк. Тогда ястреб крепко вцепился в него, обнимая широкими крыльями. Ворон жалобно заверещал, но его крик тут же потерялся в песчаных объятиях ястреба. Еще мгновение и оба духовных образа взорвались, полностью истребляя друг друга.

Несколько волн одна за другой прокатились по небу на многие версты, окрашивая его в необычные для этих мест цвета.

Вед и Ивор бессильно упали на землю. Сабриель оперся на одно колено. Он потратил всю свою энергию и сейчас в его глазах потемнело. Последствия тяжелой техники ледяного ублюдка отразилось на его органах чувств. До сих пор он использовал только восприятие духовной силы.

— Чтобы я… проиграл каким-то арконщикам. ДА ВЫ НИКОГДА В ЖИЗНИ НЕ…

Яростный крик мелодичного голоса был прерван тяжелым хрипом. Сабриель провел рукой по своей груди и обнаружил, как острое лезвие клинка пронзило ее насквозь. Кровь начала неизбежно заполнять его рот и нос, пробираясь через легкие, а глаза налились красным.

Лучезар безразлично смотрел на хазарского практика, крепко держа Пламенный Июль. Он вонзил его прямо в сердце, разбивая те жалкие остатки личной защиты, что не уничтожились при разрушении техники Тенгри. Княжич протолкнул меч глубже, а потом резко вынул его, вместе с обильной струей свежей крови.

Сабриель пытался что-то сказать, его брови дрожали, а губы шевелились снова и снова, но с них срывались лишь болезненные хрипы.

— Эта земля никогда не будет вашей. Надеюсь в чертогах Морены отец увидит, что его сын отомстил за него.

Клинок рассек воздух одним точным движением. Пусть Лучезар и потерял руку, но его навыки все еще были на высоте. Пламенный Июль прошелся по шее хазара, словно раскаленный нож, разрезавший масло. Его голова покатилась по земле, а тело рухнуло мертвым грузом.

Наконец хазарский джавшигар пал. А значит все души, что он украл, могут упокоиться.

Тем временем десятки голубоватых огоньков из рассеченной шеи плыли вверх, медленно принимая человеческие силуэты и тут же растворяясь в воздухе. В одном из них он заметил черты длинноволосой девушки, что имела когда-то атрибут воды. Она словно заметила Ивора и, улыбнувшись, кивнула ему. После этого также как и остальные растворилась в воздухе.

Лучезар медленно переставлял ноги, будто те были невероятной тяжестью для его тела. Он подошел к Ивору и Веду. Они сидели на земле, израненные, но самое главное, живые. Княжич упал рядом, глядя на своих боевых товарищей.

Вед протяжно вздохнул. Развязав Засушливый Март, он снял его с руки и протянул Лучезару, на что получил отрицательный кивок. Княжич решительно коснулся руки Веда, отталкивая кладенец ему.

— Он твой по праву. Ты заслужил его больше, чем кто-либо другой. А мне достаточно и одного великого оружия.

Вед поклонился головой в знак благодарности и уважения, но надевать браслет обратно не спешил.

— Ты пришел к нам на помощь. Ко мне. Несмотря на наши былые разногласия и мои козни против тебя, ты все равно пришел. Я ценю это. И никогда не забуду.

Лучезар перевел взгляд на ледяного практика.

— Думаю, у нас есть одно связующее звено, вокруг которого всегда подозрительно много важных людей. Да, Ивор? Я не знал, что у тебя тоже есть кладенец. Который из них? Судя по тому, что я знаю, среди известных кладенцов наплечника еще нет.

На слова крадовского княжича юноша плюхнулся на спину, смакуя каждое мгновение отдыха.

— Вот так с первого взгляда определить кладенец. Достойно для княжича Крадова. Или лучше сказать, советника княгини? Это Студеный Декабрь. Я нашел его в руинах Гиперборейского города. Ничего особенного.

— Ха, ничего особенного? Занятно видеть человека, для которого легендарный кладенец — это «ничего особенного». А до советника княгини, конечно поспешные выводы. В любом случае, ты вернул к жизни мой Пламенный Июль, за что я тебе искренне благодарен. Мы с ним стали неразлучны. Он снова показал себя так, будто бы живой.

— Да! — вступил Вед. — Я тоже ощутил это от Марта, когда просил его силы. Словно он решал, достоин ли я ее получить. Мне известно, что кладенцы выбирают своего хозяина, но, чтобы иметь разум…

Ивор присвистнул, глядя в уже очистившееся от энергий небо. Время близилось к полудню.

— Все кладенцы имеют частицу души мастера, который их выковал. Они связаны, и да, внутри действительно есть некое подобие разума. Кладенец не только решает, признать практика хозяином или нет, но и общается в процессе пользования. Вот только нужно уметь слышать голос своего кладенца. Быть единым с ним. Я пока еще в процессе, но судя по тому, что произошло у Лучезара… Думаю Пламенный Июль уже считает тебя своим другом. Потому что ты относился к нему не просто, как к оружию или артефакту, а как к боевому товарищу. Поэтому он и пожертвовал собой, чтобы спасти тебя в прошлый раз.