Те, кого нельзя называть (СИ) - Булавин Иван - Страница 43

Дёргаю рычаг спуска, снова громкий выстрел, горячая гильза падает вниз, а перед носом дракона расцветает огненный цветок взрыва. Там что-то, вроде шрапнели, не факт, что пробьёт шкуру твари, но и здоровья ей не добавит. Так и вышло, я успел рассмотреть, как дракон теряет управление, сходит с курса и уходит в крутое пике.

Больше стрелять не пришлось, оставшиеся двое быстро начали отставать, не выдержав темпа. Скоро ситуация стала ещё лучше, поскольку дымное облако, неизвестным образом прилипшее к нам, тоже постепенно рассеивалось, хотя особого значения это уже не имело, поскольку наступила ночь.

Вертолёт летел на запад, к берегам Канады, если получится, отдохнём там, если не получится… что же, придётся потерпеть, спать сидя — не такое страшное испытание.

Утро встретило нас ясной погодой. Мы упрямо двигались вперёд, оставляя позади бескрайние просторы Атлантического океана. До побережья оставалось ещё около тысячи километров, не так много, время как раз для завтрака.

Я встал с кресла и размял затекшие ноги, поспать получилось всего около часа, эти сидения далеки от понятия комфорта. Спать в них можно только смертельно уставшим или под большой дозой снотворного. Единственный из нас, кто поспал с относительным комфортом, — это Марина, она некоторое время сопротивлялась, но всё же сдалась, пространство между сидениями застелили парой одеял, ещё одно в свёрнутом виде послужило подушкой, а четвёртым она накрылась. Последнее было не лишним, отопление внутри аппарата было не таким хорошим, как хотелось бы, а климат в этих краях известно какой.

В задней части салона Винокур активно шелестел упаковкой, доставая сухой паёк. Что-то его не устроило, и было закинуто обратно в ящик, со второй попытки он достал большую упаковку консервированного хлеба, пару банок мясных консервов и пластиковую канистру с водой.

— Как у нас с запасами? — спросил я, присаживаясь рядом.

— Теоретически, можем прожить полгода, — уверенно заявил он, открывая банку с помощью ключа.

— А практически?

— Не хотелось бы экспериментировать, продукты, безусловно, очень калорийные, но, к примеру, вот эти батончики, — он показал мне брикет размером с древний мобильник, — есть станешь только от лютого голода.

— А что в нём?

— Белково-углеводная масса неизвестного происхождения, с добавкой витаминов и микроэлементов. На вкус как солёные опилки. Производители ориентировались на питательность.

— Виктор Аркадьевич, — я толкнул в бок учёного. — Подскажите, сколько займёт путешествие?

Башкин, как и все мы, не выспался, а потому на мой вопрос фыркнул что-то невразумительное. Потом, правда, соизволил открыть один глаз и ответить:

— По моим расчётам, десять дней на сам полёт, потом ещё три-четыре дня на месте. Это неточно, плюс-минус. За ночь сэкономили один день.

Марина открыла глаза, огляделась и отбросила одеяло.

— Уже утро? Пусть пилоты сменятся, хоть Эдуард Фёдорович поспит.

— Спасибо, — раздалось из кабины, — но я ещё в норме.

Лом что-то едва слышно ему сказал, после чего инженер всё же покинул кабину. Наскоро умывшись и посетив туалет, мы приступили к завтраку. Башкин первым делом соорудил из консервированного мяса и консервированного хлеба большой бутерброд, налил в кружку воды и отнёс в кабину. Лом у нас, конечно, сверхчеловек и всё такое, но питаться нужно и ему тоже.

— Слушай, наука, — с набитым ртом спросил Винокур. — Ты вчера допоздна в своём чемодане сидел. Нашёл что-то новое?

— Да нашёл, и даже дал поручение пилотам слегка принять на юг. Дело в том, что там, уже не в Канаде, а в США, бывших, разумеется, есть несколько небольших поселений. И, вроде бы, даже остатки цивилизации сохранились.

— А оно нам надо? — спросил я, добивая свою банку, консервы попались на редкость удачные. — Что, если люди попадутся недружелюбные?

Никита усмехнулся и со значением посмотрел на пулемёт. Тут я, конечно, согласен. В условиях повсеместного одичания такой аппарат будет серьёзным аргументом в разговоре, да только смысла в нём я не видел.

— Ну, стоит помнить, что у тех людей, которые нас отправили, тоже есть некоторые интересы, которые я пообещал по мере сил поддерживать. Учтите, что век демонов скоро закончится, стало быть, придётся возрождать землю. А для этого нужен контакт между всеми человеческими анклавами.

— И как он будет выглядеть, этот контакт? — спросил я.

— Спустимся, поговорим, обменяемся подарками, — начал перечислять учёный. — Они нам дадут свежего мяса, питьевую воду и орехи, мы им — порох, антибиотики и радиопередатчик. Последний я захватил, вон там стоит, в последнем ящике. Работает через спутник, позволяет связаться с любой точкой на планете.

— Вижу берег, — доложил Лом из кабины.

— И где мы сейчас? — завтрак закончился, я сложил отходы в бумажный пакет и выбросил за борт.

— Чуть южнее Бостона, — сообщил учёный, сверившись с картой. — Если забрать дальше к югу, там полоса сплошных разрушений, а ещё дальше, не долетая до Флориды, всё в порядке, но поселений не видно.

— Подозреваю, там мутанты не дают селиться, — высказал я своё мнение.

— Скорее всего, — согласился он, — как ни крути, а на юге куда больше еды, стало быть, будет больше мутантов, среди которых должны быть и альфа-хищники.

Я отправился кабину, чтобы полюбоваться на побережье. Отсюда уже был виден небольшой городок, часть зданий сохранилась с прежних времён, но это были здания старые, построенные лет двести назад. Более современные дома не выдержали испытания временем, войной и землетрясениями. Имелась тут и пристань, у которой стояли несколько больших лодок, одна и вовсе имела трубу, надо полагать, от парового двигателя.

Люди тут присутствовали, более того, они ещё не до конца одичали, когда заметили нас, немедленно стали собираться, выходили из домов, кто-то даже приветственно махал руками. Правда, у некоторых были при себе ружья, но это ничего не значит, жизнь на земле такая, что без ружей лучше и в туалет не ходить.

— Вопрос на засыпку, — я вернулся в салон. — Английский кто-нибудь знает?

— Я в училище изучал плотно, — сообщил Винокур. — Подзабыл уже, но объясниться смогу.

— Я хорошо знаю, — добавил Башкин. — Даже перед самой войной стажировку проходил в Австралии.

Я не стал спрашивать, что советский учёный, даже, наверное, студент, делал в Австралии, но стало ясно, что с языком проблем не будет. Мы стали снижаться, для посадки более всего подходила площадь в центре города, народ как раз собирался туда, при этом центр оставался свободным. Двое мужчин соорудили маленькие флажки и старательно махали ими, обозначая место посадки.

— Настроены дружелюбно, — сказал Башкин и собрался на выход, правда, при этом не забыл надеть защитный костюм и сунуть за пояс пистолет.

Аппарат коснулся земли, винты постепенно замедлялись, Лом вышел из кабины и тоже вооружился. Никита прошёл к пулемёту и проверил исправность. Правильно, надеяться нужно на лучшее, а готовиться к худшему.

Распахнув двери и выдвинув трап, мы вышли наружу. Мы — это я, Башкин и Винокур. Чуть позади стоял Лом, который не собирался пока выходить, но тоже хотел посмотреть на собравшихся. Никита остался за пулемётом, Коростин, который поспал всего полчаса, вернулся в кабину на случай экстренного взлёта, а Марина перебралась в орудийную башенку, вряд ли собиралась в кого-то стрелять, просто оттуда открывался неплохой вид.

Толпа приблизилась к трапу, оставив небольшое пространство. От них отделился высокий седой мужчина лет шестидесяти, с бородой, одетый в просторную куртку из грубой ткани. Смерил нас взглядом и что-то спросил. Говорил он по-английски, но, видимо, за прошедшие годы язык слегка изменился. По крайней мере, я, тоже слегка знающий язык, не понял ничего, кроме приветствия.

— Это глава общины, зовут его Брайан Долтон, он спрашивает, кто мы, откуда и зачем прилетели сюда.