Станция невозврата - Тамоников Александр - Страница 4

– Значит, вы меня понимаете. – Удилов открыл глаза. – Взрыв в метро был самым разрушительным. Усиливающая взрывную силу оболочка плюс множество поражающих элементов в узком замкнутом пространстве не оставили людям шанса. Второе взрывное устройство, сработавшее в гастрономе, представляло собой безоболочное устройство без поражающих элементов, поэтому все остались живы. Продавца, работавшего за прилавком-рефрижератором, под который была заложена бомба, контузило. Несколько покупателей получили незначительные ранения осколками разбившейся витрины. Если не считать шока от самого взрыва, серьезно в гастрономе никто не пострадал.

– Об этом писали в отчетах, – заметил Старцев.

– Да, я знаю, Николай Викторович. О третьем взрыве тоже упоминали в отчетах. Здесь преступники попросту не рассчитали, какой эффект произведет взрыв. Они использовали взрывное устройство аналогичное тому, что применили в гастрономе, но разместили его на улице 25 Октября в одной из урн. Благодаря тому, что по всей длине этой улицы используются урны, изготовленные на оборонном заводе из качественного чугуна, взрывная волна от безоболочного взрывного устройства ушла вверх, не причинив никому вреда. Мы же благодаря третьему взрыву теперь знаем: в столице работает организованная группа. Три взрыва, прогремевшие практически в одно время, – дело рук одной организации, и нет смысла искать психа-одиночку. Прежде чем перейти к рассказу о том, что нам удалось установить, я хотел бы объяснить, как действовали силовые структуры после получения сообщения о взрывах.

– Мы не сомневаемся, что сотрудники МВД и медики сработали так, как того требовали обстоятельства, – заверил Старцев.

– Так и было. Уже через минуту после первого взрыва станция метро «Первомайская» была закрыта на вход и выход. Уже через минуту после первого взрыва было принято решение перекрыть выезд из Москвы для всех автомобилей. Без исключения. Ни правительственные, ни дипломатические, никакие машины не получили разрешения на выезд. В аэропортах и на железнодорожных вокзалах усилили режим досмотра багажа и проверки документов. На месте взрыва работали машины «Скорой помощи», был развернут временный лагерь для пострадавших и свидетелей. Ни одного свидетеля не выпустили из временного лагеря, пока с ним не пообщался сотрудник МВД. Но даже такие жесткие меры не помогли нам получить мало-мальски полезную информацию.

– Не думаю, что все настолько безнадежно. – Генерал-майор Старцев с сомнением покачал головой. – В противном случае вы бы здесь не сидели.

– Нет, конечно, на данный момент сдвиги в расследовании есть, и весьма ощутимые, но на первом этапе все было настолько безнадежно, что трудно и представить. Свидетелей нет, несмотря на десятки очевидцев. Существенных улик нет, а уж чего только мы ни делали! Мы перевернули каждый камень, каждую плиту на переходе от «Измайловской» до «Первомайской». Мы собирали даже мельчайшие остатки взрывного устройства, благодаря чему нам удалось определить, что бомба, сработавшая в метро, состояла из килограмма взрывной смеси и часового механизма. Мы собрали все возможные поражающие элементы и обнаружили, что в них присутствовала природная примесь мышьяка. Более того, нам удалось выяснить, что такая руда добывается только в Камыш-Бурунском месторождении в Крыму. Мы вскрыли обшивку вагона поезда, а на улице 25 Октября послойно сняли снег со всех близлежащих домов и здания Историко-архивного института, так как элементы взрывчатки попали и туда. Мы плавили снег в надежде отыскать хоть что-то полезное.

– Кропотливая работа. – Старцев снова покачал головой. – На такую работу требуется время.

– Вот оно и уходило, – подтвердил Удилов. – Не буду утомлять вас подробностями, перейду к тем моментам, которые объясняют версию, с которой я пришел к вам. Таких моментов несколько. Первое – руда с Камыш-Бурунского месторождения отгружалась в три региона, в том числе в Закавказье. Второе – в снегу на улице 25 Октября нашли минутную стрелку от часового механизма. Будильник, который использовали как часовой механизм, изготовили на Ереванском заводе. Третье – из тела мужчины, погибшего в метро, извлекли осколок обычной бытовой утятницы, которую использовали в качестве корпуса для бомбы. Простая ручка от простой утятницы синего цвета, но оказалось, что утятниц была изготовлена малая партия всего в пятьдесят штук, и продавались они в двух регионах, в том числе в Закавказье. Четвертое – хозяйственная сумка, в которую была упакована бомба, изготовлена на Ереванской кожгалантерейной фабрике, и продавались такие сумки только в магазинах в Ереване.

– Сумка уцелела? Удивительно! – Возглас удивления вырвался из уст Богданова.

– Понимаю ваш скептицизм. – Удилов перевел взгляд на Богданова. – Нет, сумка, та сумка, которую использовали в метро, не уцелела. Только фрагменты, по которым нашим специалистам удалось составить представление о ее внешнем виде. Один из оперативных работников КГБ в Ташкентском аэропорту узнал сумку по ориентировке. Сумку изъяли, провели все необходимые анализы и идентифицировали ее. На ярлыке изъятой сумки стояли данные производителя. Это произошло две недели назад.

– Ваша работа поражает, – искренне удивился Богданов.

– Мы старались, – произнес Удилов. – Как вы уже поняли, бо́льшая часть ниточек, которые мы сумели установить, вели в Ереван. Тем не менее все это лишь косвенно указывало, в каком направлении следует вести расследование.

– С этим не поспоришь. Любой человек из любой точки СССР мог приехать в Ереван и купить там сумку, так же как и будильник Ереванского завода, – согласился Старцев. – И все же вы уверены, что след ведет именно туда, так?

– Я убежден, что взрывы – дело рук армянских националистов, и тому есть объяснения. В самом начале разговора я упомянул о том, что в ходе следствия были допрошены сотни людей. Не только в Москве, но и в других городах. Одним из тех, кого активно допрашивали в связи с серией взрывов, был Степан Затикян, один из основателей НОП Армении.

– НОП? Что это? – спросил Богданов.

– Так называемая Национальная объединенная партия Армении. Действует с тысяча девятьсот шестьдесят шестого года, Затикян стоял во главе организации, будучи студентом Ереванского политехнического института. По сути, костяк НОП состоял из Затикяна, его одногруппника Шагена Арутюняна и художника Айкануза Хачатряна. Они собрали под своими знаменами приличную по численности группу. Главная идея организации – независимость Армении. Они вели активную подпольную пропаганду на территории республики, агитируя проведение референдума и отсоединение от СССР. В тысяча девятьсот шестьдесят восьмом году многие члены организации были арестованы. При обыске у Затикяна была изъята брошюра «Террор и террористы», которую он сам и написал. Тогда он получил четыре года колонии строгого режима. Вышел в тысяча девятьсот семьдесят втором году, сейчас на свободе.

– Каковы результаты допроса?

– О нет, Николай Викторович, такого подарка, как признание, от Затикяна мы не получили.

– Тогда что заставляет вас думать, что он все же причастен к взрывам, Вадим Николаевич?

– Новое покушение, Николай Викторович. Этому событию не дали огласки, поэтому вы вряд ли в курсе, – начал Удилов. – Несколько дней назад на Курском вокзале обнаружена хозяйственная сумка, в которой находились сразу три бомбы.

– Три в одном месте?!! – Старцев даже с места привстал.

– Да, Николай Викторович, сразу три. И, хотя механизм в них модернизирован, так сказать, доработан, нет сомнения, что изготовили их те же люди, которые изготовили бомбы, сработавшие восьмого января. На данный момент экспертами установлено, что преступниками был усовершенствован часовой механизм, увеличена поражающая сила зарядов. Теперь к каждой бомбе они прикрутили по двести штук шрапнелей в специальной упаковке. Представляете, какова была бы поражающая сила, взорвись хоть одна из этих бомб.

– Зона поражения живой силы заряда шрапнели до пятисот метров. Взрывная волна может усилить силу заряда, и зона поражения может достигать километра, – медленно отчеканил полковник Богданов. – Шестьсот зарядов шрапнели не оставили бы ни одного живого человека не только в здании вокзала, но и за его пределами, если бы силой взрыва здание было бы разрушено.