Принцесса Мио (СИ) - Быков Сергей - Страница 6

Ни здрасте тебе, ни как сам, ни привет, голокожий, ни даже банального–хао, бледнолицый брат!

- Ну, я так понимаю, - после некоторого молчания и разглядывания безмолвного гостя сказал я, - твоя жизнь вошла в минорный период, мой лохматый друг?

Глубокий вдох и...

- Пф-ф-ф-ф...

- Атмосферно! И содержательно!

- Пф-ф-ф-ф-рр...

- Накось вот, - я протянул ему шампур, - угостись...

В глазах Рамзеса промелькнуло некоторое оживление.

- Знаменитый шашлык? Не могу... - он слегка отвернул морду.

- Что? Вера не велит?

Он только прянул ушами...

- Брось, брателло! От чистого сердца! Ну, что с тебя болезного брать-то! И разве я хоть раз, хоть намёком? Опять же в ванной у меня булькал? Ракушку мне дал? И вообще...

Уши шакалоголового внимательно повернулись ко мне.

- Вкусный! Свежий! - Я сделал несколько пассов ладонью, нагоняя в сторону Рамзеса ароматную волну воздуха. - Как для себя делал!

Рамзес повернул морду, ещё раз вздохнул, забрал шампур и снизав, в одно движение, половину, заглонул, даже не жуя!

- Ар-р-р... Вкусно!

- Ты хоть, для приличия, пару раз челюстями двинул бы! Вроде как жуёшь...

- Не! Зачем! - И опять - жых, с шампура мясо, глык в утробу. - Вкусно!

Дал ещё один шампур. Кажется, того десятка порций, что я приготовил, и которого, так мне думалось до сего момента, было многовато, как бы стало маловато. Очень, как бы, маловато...

- Вкусно! Очень! - Рамзес заметно ожил. - Раньше ты мне такую прелесть не предлагал!

- На такую прелесть и без тебя всегда находились охотники. Вот заходил бы почаще...

- Дела, брат, дела... - сказал и опять тяжко вздохнул.

- Да я вижу. Бубни давай!

- Что бубни?

- Рассказывай, говорю, про дела свои, белоснежного цвета.

- Хр-р-р... - вздохнул Рамзес. Помолчал...

- Понимаешь брат, хочу, говорит она, стихи. Читай, а я буду слушать. Ну где я, а где стихи?! - всплеснул руками Рамзес. - Но... делать нечего. Все сообразно заветам некоего хитромудрого человека изучил. Так сказать, вдумчиво освоил материальную базу. Знаешь, сколько, брат, люди написали стихов за всю свою историю?

- Э-э-э... Десять в -надцатой степени?

- Именно в -надцатой степени! И это только то, что смогло сохраниться в письменной и устной или какой другой форме! И половина, если не больше, про любовь!

- И ты их все... - я даже реально впечатлился.

- Пф-ф... Ну я же Посланец! - самодовольно стукнул себя кулаком в грудь Рамзес. - Правда, может и не все. Но про любовь - точно! Я так думаю...

- Дай давану краба, лохматый! - Я схватил когтистую лапу и энергично потряс её. - Это конкретно круто! Наверное, теперь стал большим специалистом и ценителем?

- Ну-у, ценителем - не знаю, а специалистом… - с сомнением профырчал он, - если только по объёму и слегка - в сравнительном анализе. Периоды, стили, течения, направления, восток-запад, всё такое... Да вот беда, вроде всё в голове, а всё равно, что тёмный лес.

- Гм...

- Да... - он вздохнул. - Что-то поэзия мне не даётся.

- И что было дальше?

- Читал, - кивнул головой Рамзес. - Долго! Слушала. И даже иногда улыбалась... А потом... Декламатор из тебя не очень! Вот так мягко выразилась Люси. Но старателен, это да! И я бы простила бы тебе твоё грубое рычание, но ты не прочёл ни одного своего стиха! Вот так сказала она. Сочини что-то своё! Так пожелала она.

- Она что, тоже знает все стихи?

- Зачем? Она Посланница Великой! Она услышит стих первый раз и знает - он не мой. Чей-то, но не мой. Она знает.

- Как у вас всё интересно!

- Да. Так интересно, что не знаешь, что теперь делать.

- В чём проблема, сочини своё.

- Я ж говорю, с поэзией проблема! - стукнул в грудь Рамзес. - Пока чужое читаю, вроде как понимаю, а как своё пытаюсь сочинить - затык! Двух слов сложить не могу!

- Брат, надо лишь поднапрячься, взять, например, и переиначь чужое. Слова переставить, другие в рифму подобрать! Не знаю, но хоть методом математического перебора поднатужиться и выдать пару строк! В конце концов, она не ждёт от тебя эпической поэмы на семиметровом рулоне формата обоев! Уж поверь мне!

- Да не получается! - рявкнул в ответ Рамзес. – Не по-лу-ча-ет-ся! Думаешь, я не пробовал! Вот ты! Ты!- он потыкал в меня чёрным когтем. - Ты сочини что-нибудь про неё!

- Белоснежная, как пушистый снег, - нежная, - выдал тут же я.

Рамзес долго смотрел на меня печальным взглядом.

- Вот видишь, раз и готово, - глухо обронил он, отворачивая морду в сторону. - А я... Где-то я, наверное, недоделанный вышел.

- Ну ты брось это - недоделанный! Ты красавчег! Ты же, мать твою, единственный брутальный мужик среди всех Посланцев Системы! Просто это та планка, которую тебе надо преодолеть. Не получилось с первой попытки? Пробуй ещё! Не получилось? Ещё! А потом ещё и ещё, и так, пока не преодолеешь! Нужно миллион попыток, значит, миллион раз попытаешься! И обязательно получится!

Рамзес всё так же сидел будто безучастный, но уши были повёрнуты в мою сторону очень "внимательно".

- Брат! Есть в радуге только семь цветов, а в музыке семь нот, и, пользуясь этим скромным набором, люди создавали, создают и будут создавать столько, что даже и представить страшно! Плохого, хорошего, великого, смешного, никакого... А слов, с учётом разных языков, несопоставимо больше! И даже при таком разнообразии уважаемые поэты не стесняются крутить избитые слова то так, то эдак. А что творят с ними и с рифмами ярые графоманы! А белые стихи! Рамзес, белые стихи?!

- В них вообще нет рифмы, - осторожно кивнул он, повернув голову. - По мне, просто бред какой-то.

- Мы не будем спорить о вкусах, хотя полностью с тобой согласен, я про принцип. Стихи могут быть вообще не стихи. Сляпал что-то, не важно, насколько тебе самому кажется это плохо или хорошо, смело иди и читай ей! Она захотела твоей поэзии? Завали её своими шедеврами! Но не халтурь, сочиняй от души, и тогда ей нечего будет тебе предъявить.

- А скажет - не нравится! Плохо!

- А это уже другой вопрос! Нравится, не нравится, это дело вкуса и предмет для дискуссии. Но условия выполнены! И вот ты крут, ты уже перец! И уже - на ответку, а не соизволите продекламировать, мадмуазель, что-то из вашего раннего?

Рамзес явно взбодрился, взгляд его загорелся, ссутулившиеся плечи расправились.

- Да, брат, да! - Его волосатая лапа сжалась в кулак. - Будут ей стихи!

- Ну вот, уже лучше... - ухмыльнулся я. - Зацепишься за пару строк, рифму на нюх возьмёшь, а там глядишь, и попрёт!

Некоторое время Рамзес сжимал и разжимал кулаки, нервно дёргал хвостом, скалил зубы и топорщил мех, а как-то потом успокоился.

- Но почему она со мной так? Почему?

- Не придумывай себе ужасов, брат. Люси умная девочка. Поверь мне, многоопытному, ни унизить тебя, ни оскорбить, ни ещё чего плохого она точно не хочет. А вот сделать тебя чуть лучше, подтянуть тебя там, где ты слаб, подтолкнуть на тернистый путь самосовершенствования, это вполне. Может, ей хочется видеть возле себя не просто Посланца Системы, а Совершенного Посланца Системы? М? Имеет право! Вот обнаружила в тебе слабину с поэзией и получи-распишись! И использует она для этого чисто женские приёмчики! И поверь, брат, она пока даже сотой доли процента не применила из этого богатейшего арсенала.

- Да? - Рамзес задумчиво ухватил себя за морду.

- Ты танцевать вальс умеешь?

- Нет.

- Косяк! А рисовать? Варить варенья, вышивать крестиком?

- Э-э-э... - у него даже челюсть отпала.

- Чуешь, куда ветер может подуть?

- Ты пугаешь меня, брат! - Рамзес нервно облизнул морду. - И что делать?

- Пройти по тонкой грани между бруталом-мужиком, с достоинством и мудростью, благожелательно и со снисхождением выполняющего её желания, и презренным подкаблучником!

- Ты так произнёс это - презренный подкаблучник, что мне стало нехорошо! - с дрожью произнёс Рамзес. - Кто это?