На границе империй. Том 9 (СИ) - "INDIGO" - Страница 41

— Вылезай!

Поднял руки. Всего двое — это не проблема. Главное, чтобы шум не подняли. Нож у меня под бронником, и они его не видели.

— Я ранен.

— Медленно выходи оттуда.

Я начал выходить, а они пятились назад. Как только вылез из бота, почувствовал опасность, но было поздно. Сильный удар по затылку — последнее, что я запомнил.

Очнулся от тряски. Голова просто раскалывалась от боли. Как я мог пропустить такой удар? Похоже, сказывалась сильная контузия, которую я получил. Как они меня так быстро нашли? Судя по всему, они сигнализацию выставляли вечером около ботов, и она меня засекла. Разумно — ловили тех, кто остался жив и придёт к ботам. Вот я и попался.

Открыл глаза — передо мной чья-то белая спина. Попробовал пошевелить руками, вроде нормально, только затекли сильно. Ноги тоже в порядке, если не считать рану на ноге. Она болела, но не кровоточила. Опустив глаза, увидел, что я, как и он, лежу на боку и смотрю на спину разумного. У него были стянуты руки за спиной, как и ноги. У меня, впрочем, тоже. Немного подняв голову, заметил, что мы в закрытом грузовике, полном разумных, все связаны и нас куда-то везли. Некоторые уже сидели, некоторые пытались развязаться, двое пробовали перегрызть стяжки на руках соседа. Тоже попытался ослабить стяжку на руках и ногах. Грузовик ехал недолго. Когда остановился, то снаружи послышались голоса и открылась дверь. Внутрь никто заходить не собирался, мало того, выход держали на прицеле четверо разумных. После чего один достал станер и начал стрелять внутрь грузовика. Я лежал у самого выхода и меня достало самым первым.

Очнулся от того, что меня били по щекам.

— Вставай, — и снова удар по лицу.

Открыл глаза.

— Ну вот, пришёл в себя. Вставай, пошли.

Попытался встать, но ноги не держали. Меня подхватили под руки и потащили по коридору. Руки у меня по-прежнему были скованы. Занесли в ближайший кабинет и посадили на стул. Передо мной стоял большой стол, а за ним сидел разумный в судейской мантии. Он посмотрел на меня и спросил:

— Как зовут?

Чуть не ляпнул Алекс Мерф, но вовремя вспомнил, кто я.

— Блез Абдулаиджи.

— Так-так, Блез, наёмничаем, значит?

У него на столе лежало моё удостоверение полицейского.

— Что за бред? Я офицер полиции, меня сюда направили для помощи местной полиции. Вон лежит моё удостоверение.

Он рассмеялся.

— Да, давно такого не слышал. Видишь ли, местной полиции не требуется помощь федералов. Мы с ними не сотрудничаем.

— Не понял, поясните, что значит «не сотрудничаем»?

— Это значит, что здесь корпоративная планета, и вы вторглись на частную территорию. Кроме того, здесь не действуют федеральные законы, только наши корпоративные. Поэтому виновен.

— В чём виновен?

— Виновен во вторжении и нападении на корпоративную собственность и убийстве корпоративных граждан.

— Это бред, я ни на кого не нападал и уж тем более никого не убивал.

— Следующий.

Зашли двое охранников и вывели меня. Теперь я уже смог идти, хотя сильно хромал. Меня поместили в большую клетку, здесь уже находилось больше десятка разумных. Все абсолютно голые. Большинство сидело на скамейках, приваренных к прутьям, некоторые ходили туда-сюда по клетке. Клетка постоянно пополнялась разумными, иногда их притаскивали охранники, но большинство сами приходили. Обычно они заносили, бросали у входа и закрывали клетку. Когда охранники набили почти полную, они начали заполнять соседнюю. Она тоже заполнилась почти полностью.

Три дня нас так держали, давали только раз в день по кубику синтетической дряни, которую едой называть неприлично. Все вокруг меня наёмники, и разговоры ходили про высадку. Никто не знал, что планета корпоративная и что нас теперь ждёт. Мне приходилось молчать в тряпочку, что я в полицейский, потому что могли придушить по-тихому. Впрочем, ко мне никто и не приставал с расспросами, кто я и откуда. Мы здесь все были в одной лодке.

На четвёртый день охранники стали по одному вызвать на выход. Когда один отказался выходить, приложили всех станером, и пока большинство было в отключке, зашли и забрали нужного им разумного. Все, кого уводили обратно, уже не возвращались. Так продолжалось два дня, в клетке осталось всего шестеро разумных вместе со мной, когда охранники назвали моё имя. Меня вырубили станером и приволокли в медсекцию. Медик сидел за столом и бросил фразу, не поворачиваясь ко мне:

— Забирайся в капсулу. Сам залезешь или тебе охранники помогут?

— Зачем?

— Проверить тебя нужно.

— У меня ранение в ногу.

Туда, похоже, попала грязь и началось заражение. Нога болела и начала опухать.

— Вижу, залезай, — сказал он, не поворачиваясь ко мне.

С трудом забрался в капсулу.

— Хочу предупредить, у меня было повреждение нейросети, и я потерял память. Другую нейросеть мне не поставить.

— Посмотрим.

Крышка закрылась.

Очнулся — сижу на стуле в какой-то маленькой комнатке. На шее рабский ошейник. Потрогал шею — пусто, нейросети не было. Это место заклеено медицинской лентой. Ногу никто не вылечил, опухоль так и осталась. В комнатке я один. Посидел на стуле, это мне надоело, и я похромал к двери. Попробовал открыть — закрыто. Как я теперь без нейросети буду? Даже дверь не откроешь, поубиваю всех, твари. Теперь планшет нужен, а денег нет, даже штанов и тех нет. Алекс, просыпайся, давно пора расставить точки над «i». Хотел ведь вырубить охранников в медцентре, но решил, что пускай вначале подлечат. Вот и подлечили тебя, болван. Придётся раненым валить отсюда.

Дверь резко открылась, я получил разряд из станера и опять отключился.

Пришёл в себя — опять грузовик. Я связан и лежу в кузове. В этот раз я один связанный. Рядом сидел разумный и рассматривал меня. Самое странное в этой картинке то, что он был белым. Вначале подумал, что у меня от всех этих травм головы начались видения. Закрыл глаза, снова открыл — похоже, не видение, а реальность. Он сидел у моего изголовья довольный, смотрел на меня и молчал.

— Ты кто?

— Я твой хозяин теперь, а ты мой раб. Я тебя купил на аукционе.

Значит, в этой комнатке прошёл аукцион по моей продаже. Мне там тогда показалось, что стена передо мной странная какая-то. Ну что же, так даже проще. Нужно только выяснить, кто он такой и как отсюда бежать.

— Что молчишь, раб?

— Что ты от меня хочешь услышать?

— Как ты обращаешься к хозяину?

Меня пронзила сильная боль от ошейника. Мне она уже была знакома. Меня от этого выгнуло в дугу. Он несколько минут держал её, потом отпустил.

— Ты только что подписал себе смертный приговор, урод.

Сильнейшая боль пронзила меня снова, и я отключился.

Пришёл в себя, уже лёжа на улице. Руки и ноги свободны, но от ошейника идёт толстая цепь к ближайшему зданию. Рядом стоят пятеро и рассматривают меня: четверо мужчин и одна женщина. Вернее, взрослых мужчин только двое, а двое подростки. Мужчины вооружены угольниками, а подростки ножами. Напротив здания, к которому я был пристёгнут, находился большой дом и помимо этого во дворе располагались ещё две небольших постройки. Они были закрыты и что в них находилось — не видно. Недалеко припаркован грузовик, на котором меня сюда привезли. Первой высказалась женщина:

— Смотри, живучий. Реджи, ну и зачем ты его купил? — спросила женщина.

— Фила, он стоил всего каких-то сотню корпоратов, — ответил ей тот с кем я ехал в кузове.

— Что ты с ним будешь делать? Он бесполезен, нейросети у него нет и её не поставишь. Мало того, тебе его сейчас кормить придётся.

— Ерунда, я его на бои выставлю.

— Ты болван, Реджи. Посмотри на него, он ранен, ты его лечить собрался?

— Зачем? Так отправлю.

— Никто не возьмёт его в таком виде. Он же на ногах не стоит. Сдохнет, сам будешь с корпоратами объясняться, почему он у тебя сдох.

— Фила, ничего не будет, я же его не ранил, а купил уже в таком состоянии.