Красный вервольф (СИ) - Фишер Саша - Страница 42

Граф махнул кому-то рукой и решительно направился к одному из столиков. Точнее, к двум сдвинутым вместе столикам, которые оккупировала развеселая компания, как раз, когда мы подошли, они разразились громогласным хохотом.

— Добрейший вечерок! — жизнерадостно прощебетал граф. — Что вас так развеселило?

— Отто! — из-за стола поднялся очень колоритный тип — длинный, абсолютно лысый и в круглых очках. Судя по знакам отличия — штурмбаннфюрер СС. — Какими судьбами? Обычно ты не жалуешь наши собрания!

Длинный приветливо распахнул объятия, они с графом похлопали друг друга по плечам. Остальная публика зашевелилась, загрохотали стулья — нам оперативно организовали место за столом.

— И все же, что вас рассмешило? — граф изящным жестом поддернул штаны и сел за стол. — У меня был тяжелый день, и я тоже не против посмеяться.

— Герр Юрген рассказал анекдот, — сказал кто-то.

Лица пока что сливались, ярко была освещена только сцена, в остальном зале царил уютный полумрак.

— Герр Юрген, может повторишь для нас с герром Алексом? — граф повернулся к лысому.

— О, разумеется! — лысый оскалился в улыбке, и от этого его жутковатое лицо стало еще более жутким. — Я правильно понимаю, что это тот самый герр Алекс, который спас тебя сегодня от русского снайпера?

— Тот самый, — покивал граф и похлопал по свободному стулу рядом с собой. Я присел. — Мой скромный герой. Плесните ему шнапса, кстати.

— Ах да, анекдот! — снова заговорил лысый Юрген, опираясь на стол. На пальце его тускло блеснуло кольцо с черепом. — Германский офицер разговаривает с евреем. “Как ты думаешь, Мойша, почему Германия проиграла в Великой войне?” А еврей ему отвечает: “Из-за еврейских офицеров, конечно!” “Но как же так, в нашей армии ведь не было еврейских офицеров!” “Зато на противоположной стороне они были!”

На этот раз смех был пожиже. Граф улыбнулся одними губами, поднял стакан и пригубил. Я последовал его примеру. Сделал вид, что пью. Напиваться в мои планы совершенно не входило.

Пауза длилась недолго, уже через несколько секунд разговор снова стал непринужденным. Сыпались шуточки, обсуждали чью-то личную жизнь, и ни слова о чем-то важном, будто существовал негласный запрет на обсуждение актуальной повестки. Мол, про дела мы говорим на работе, а в клубе мы расслабляемся, обсуждаем женские прелести, спортивные состязания и играем в настольные игры. Может, кстати, так оно и было.

Гвоздем программы был лысый. Он балагурил, сыпал анекдотами и шуточками, подкалывал всех подряд. А вот его как-то цеплять будто бы опасались. Что за хрен такой, интересно? Вроде как он из Абвера…

Да уж, а офицеры-то явно не бедствуют. Стол ломился от закусок и разномастных бутылок. Певичку они явно тоже привезли с собой, на местную она не похожа совершенно. В центре появилось несколько танцующих пар. Упустить возможность “понюхать воздух” я не мог, так что улучил момент, когда граф увлекся разговором с лысым Юргеном и пошел побродить по клубу.

Слово “вервольф” я услышал где-то через один столик от компании лысого штурмбаннфюрера. Приостановился, прислушался.

— Он вылетел из кустов, огромный, под три метра ростом, с волчье головой и горящими глазами, — полушепотом рассказывал молодой гауптман с мертвой головой на фуражке. — Бросился на них. Пули ему были нипочем, когтями он рвал направо и налево. Пять секунд — и все было кончено!

— Брешешь, — заржали за столом.

— Так это же не я видел, это шофер рассказывал, который с ними ехал, — гауптман выпучил глаза. — Я просто пересказываю.

— А шофера тот вервольф почему не сожрал тогда?

— Шофёр русский, русское мясо вервольфы на дух не переносят!

— Да брось! И ты поверил?!

— А может просто вервольф этот был русским, вот своего и не тронул?

— Русский вервольф? Хм…

Тут кто-то бросил на меня взгляд, и я двинулся в сторону стойки, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей персоне. На губах сама собой зазмеилась лыба. А молодец Яшка-то наш! Уже дошла история до герров-офицеров, вовсю судачат, добавляя от себя драматические подробности.

— …он тогда говорит: “Дави ее, прибавь скорость!” Шофер прибавил, а мертвая баба руку протянула, и машина колом встала, чуть не перевернулась.

— Тело человеческое, а голова волчья. И черные когти, вооот такие!

— Сначала с кладбища ледяной туман наполз, а потом они появились, и началось…

— Говорят, что капище какое-то на кладбище раньше было…

— Серебряные пули нужны, се-ре-бря-ны-е!

— А может волчья голова не настоящая? Может, прикидывался просто…

— …ничего не говорят, ничего не рассказывают, государственная тайна!

Я присел на свободный табурет у стойки. Бармен вопросительно взглянул на меня.

— Шнапс, — сказал я и кивнул. Тот поставил передо мной рюмку, набулькал в нее прозрачной жидкости. И тут же потерял ко мне интерес.

Ну, с маленькой победой, дядь Саша.

Я залпом хлопнул немецкое пойло, занюхал рукавом. Мысленно пожал себе руку. И еще раз помянул добрым словом Яшку. Надо будет его найти и узнать, как у него дела.

И вернулся за стол к графу, чтобы тот не начал нервничать, что меня что-то долго нет.

Гулеванить герр граф изволил где-то до часу ночи. После полуночи язык и ноги у него начали заплетаться, еще через пару стаканов он склонился к моему уху и пробормотал.

— Герр Алекс, боюсь, что я вынужден просить вас меня проводить…

Нести его, к счастью, не пришлось. Шагал он нетвердо, но все-таки сам. Мурлыкал песенку про Лили Марлен, даже пытался пританцовывать. Я довел его до дверей дореволюционного особняка, где он занимал один весь второй этаж. Убедился, что с лестницей он справился — его окна засветились.

И почапал домой. Запоздало подумав, что надо было выпросить пропуск что ли, а то будет глупо как-то, если меня сейчас заметет патруль и посадит в карцер до выяснения.

Не замел. Голова была ясной. Настроение…

Я обдумывал это как раз в тот момент, когда подходил к дому. Шел я дворами, тихонько. Понятно, что если попадусь, уже утром граф меня из застенков вытащит, но ночевать в карцере — то еще удовольствие.

Почти дошел. Уже шагнул за угол дома, к крыльцу. Но замер, услышав шум двигателя.

В наш двор со стороны Детской въехала машина. Фыркнул двигатель, и здоровенный черный мерседес замер у зеленого крыльца.

Машину эту я знал. И даже сегодня ездил на ее заднем сидении.

Это был мерседес Алоиза.

Первой мыслью было, что гестаповец приехал сюда по мою душу. Я слышал, как они с графом обсудили меня на повышенных оборотах, кажется, приятели даже рассорились из-за моей персоны. И перед тем, как выйти, Алоиз наградил меня настолько многообещающим взглядом, что ежу понятно, что подозрений своих он не оставил. Даже наоборот — только еще сильнее в них утвердился.

Так что с него станется — устроить все так, что завтра мое тело всплывет в Великой, и никаких подозреваемых, никакого расследования… Мол, все видели, что он был пьян, решил искупаться, напоролся на арматурину взорванного моста — их еще не все из реки достали — и, как результат, погиб. Очень жаль, герр граф, но не переживайте, мы найдем вам другого переводчика, умнее, красивее и вообще девушку.

Из машины раздался тихий женский смех, потом звук долгого поцелуя.

Хм. Похоже, в этот раз Алоиз здесь не из-за меня…

Дверца открылась, из машины выпорхнула Злата. Потом наклонилась к открытой двери, прощебетала:

— Гутенахт, майн либе!

И скрылась за дверью дома. Мерседес рыкнул могучим мотором, развернулся и выехал обратно на улицу.

Злату я догнал у двери в ее комнату. Она долго возилась с замком. Услышав мои шаги, она вздрогнула, резко обернулась, глаза ее испуганно блеснули в темноте.

— Тихо! — я прижал палец к губам. — Это я…

— Ты за мной следил?! — на выдохе всхлипнула она.

— Нет, просто возвращался домой, — пожал я плечами. Каких-то подозрений на ее счет у меня и правда даже не ворохнулось. Подозревать своих в такой ситуации — это недопустимая отрава для мозгов. Каждый из нас ходит по настолько тонкому льду, что малейшая напряженность внутри группы способна ко всем чертям ее разрушить. — Вовремя заметил машину, спрятался в тени.