Красный вервольф (СИ) - Фишер Саша - Страница 24

— Отто, мне не нравится его рожа, — гестаповец шагнул ко мне, бесцеремонно ухватил пальцами за подбородок и заглянул прямо в глаза. — Никто мне так и не смог внятно объяснить, откуда он явился. А я, знаешь ли, не люблю таких удивительных совпадений. Три дня назад ты стенал на все управление, как тебе не хватает переводчика. А вчера, как черт из табакерки, появляется этот вот… Гейне, небось, цитировал?

— Алоиз, ты ведешь себя бесцеремонно! — сказал граф, но никакого возмущения в его голосе я не услышал. Так, пикировка старых приятелей.

— Отдай его мне на денек, — гестаповец с силой сжал пальцы. Сссука, синяк на подбородке останется! Как клещами сжал. — Мои ребята живо вытрясут, кто он таков и откуда взялся. А может он и сам сейчас все расскажет, а? Слышь, ты, как там тебя? Живо признавайся, на кого ты работаешь?

— На герра графа… — проговорил я и сглотнул. Придал лицу выражение тревожной решимости. — Я пришел сюда, потому что хочу победы Великой Германии. Моего отца расстреляли коммунисты. Моей матери пришлось…

— Алоиз, оставь мальчика в покое, — граф усмехнулся и покачал головой. Я чуть не фыркнул. Мальчика, серьезно? Хотя ладно… Кто скажет, что я девочка, пусть первый бросит камень. В графа. — Так что там было про раков? Они правда съедобные? И на что это похоже?

— Я спрашивал про этого Волкова, — гестаповец разжал, наконец, пальцы и посмотрел на графа. — Твоя непозволительная легкомысленность…

— Алоиз, не припомню, чтобы я просил твоего совета, — голос графа заметно похолодел. — Решения я всегда принимаю сам.

— Кроме тех случаев, когда твое решение может быть опасным для нашего общего дела, — отчеканил гестаповец.

— Отстань, Алоиз, мне не нравится твоя подозрительность, — граф поморщился и капризно дернул плечом. — Ты же знаешь, что я отлично разбираюсь в людях. Я знал, что возьму к себе Алекса, с первой секунды, как он вошел в дверь. Марта, почему ты еще здесь? Я же приказал принести новую одежду. И еще это… Что там полагается по форме три? Паек, карточки на посещение столовой, пропуск в бани… В общем, ты знаешь все сама, что я тебе объясняю?!

— И все-таки… — гестаповский штандартенфюрер продолжал смотреть на меня.

— Этот разговор закончен, Алоиз, — вот теперь в голосе графа зазвучал лед и сталь. Эти двое встали друг напротив друга и несколько секунд сверлили друг друга своими холодными арийскими глазами. Штандартенфюрер сдался первым и отступил.

— Так я беру на тебя пропуск на сегодняшнюю вечеринку в офицерском клубе, Отто? — как ни в чем не бывало спросил он, как будто забыв в одно мгновение он моем существовании.

Гестаповец ушел, наградив меня напоследок долгим подозрительным взглядом. Не отцепится этот хрен, стопудово. Перед графом он пасанул, конечно, но мне явно не верит. И будет копать.

Бл*ха, принесло же его. С раками этими дурацкими…

«Василий Иваныч, там белые пиво с раками пьют!»

«Да нет, Петька, не с*раками, это у них рожи такие!»

Ладно, не ссы, дядь Саш, прорвемся. И не из таких передряг выбирались! Хотя, конечно, мог ли я вообще когда-нибудь подумать, что буду устраиваться переводчиком к немецкому аристократу-искусствоведу, а его друг из гестапо будет подозревать меня в шпионаже?

Работой граф меня завалил еще до того, как Марта вернулась. В коробке были каталоги из музеев царского села. Описания экспозиций и содержимого запасников. Журналы выглядели свеженькими, кто-то явно снял для графа копии. Кто-то из музейных работников.

— Я прикажу оборудовать тебе рабочее место, — сказал граф, стремительно перемещаясь по кабинету. — Сегодня поработаешь за журнальным. Если что-то будет нужно, зови Марту. Но к вечеру все должно быть готово!

Я приступил. Через полчасика вернулась Марта, нагруженная массой всякого добра. Две смены белья, галифе, пара рубах, гимнастерка, похожая на форменную, но советскую, а не немецкую. Без знаков различия. Новехонькие хромовые сапоги. Картонная коробка, набитая жестяными банками и бумажными пакетами. Продуктовое довольствие, понятно. Кроме того, мне полагалось двухразовое питание в столовой для «русской администрации» и баня. Баня — это хорошо. А то мне уже даже думать не хочется, какой от меня запах исходит…

Между делом, пока я скрипел по бумаге неудобной перьевой ручкой, выяснил, что завтра у графа на утро назначено совещание с рабочей группой из русских и немецких деятелей искусства, насчет организации местного музея. Поэтому ему понадобится и переводчик, и журналы, которые я сейчас перевожу. За ночь граф собирался изучить каталоги, чтобы утром отдать распоряжение, что именно он желает заполучить в первую очередь. Ассортимент ценностей изучить хочет, хрен аристократичный…

Пальцы от долгой писанины ныли, чернилами я с непривычки заляпался весь. Оправдался тем, что меня контузило недавно, поэтому я такой неловкий.

— Все готово, — сказал я и положил на стол перед графом каталог на немецком. — Я не стал переводить шифры, потому что…

— Да-да, конечно! — граф хищно вцепился в вожделенный каталог и принялся листать свежеисписанные страницы.

— Герр граф, — я кашлянул.

— Да-да, ты можешь идти! — граф махнул рукой. — Приходи завтра в девять. Только не сюда, а… Проклятье, как же это место называется? Поганкинхаус! Знаешь, где это?

— Герр граф, сейчас половина одиннадцатого вечера, — сказал я. — Если меня на улице задержит патруль, то…

— Ах это! Марта! — крикнул он. Но рабочий день Марты уже закончился, так что девушка не отозвалась. — Ладно, придется самому…

Он выдвинул ящик стола, потом другой. В третьем он, наконец, нашел, что искал. Бланк одноразового пропуска.

«Сим удостоверяется, что предъявитель сего гуляет после начала комендантского часа по моему приказу и для блага государства. Эрнст-Отто фон Сольмс-Лаубах»

— У меня только пропуск на две персоны, другие бланки, наверное, закончились, — граф прижал к заполненному бланку свою личную печать. — Но сгодится все равно. Если какое-то быдло попытается вас задержать, Алекс, скажите им, что завтра я с них шкуру спущу. И порежу на фигурные ремни. Хорошего вечера, Алекс.

Я сунул пропуск в карман, подхватил новообретенное богачество и направился к выходу. Час был поздний, в комендатуре уже почти никого не было. Часовой на выходе скучал, но докапываться не стал. Выпустил без всяких вопросов.

Я пошлепал домой вдыхая ночной воздух. Если бы не отсутствие уличного освещения и очертания развали, то город бы казался вполне мирным. Хотя и непривычно пустым.

Первый рабочий день прошел удачно. Но наверняка будут еще проверки на мой счет. Граф человек продуманный. Возможно, что-нибудь мне подсунет этакое «секретное» и проследит, что я дальше делать буду. Но я не вчера родился, выкручусь.

Получается, что вся инвентаризация музейных ценностей, которые фрицы будут вывозить из страны, будет проходить через меня. Это очень гуд. Лучшей должности для осуществления моей цели и не придумаешь.

Бах! — совсем рядом прогремел выстрел.

— Хальт! — тут же раздался окрик.

Я остановился обвешанный коробками и шмотьем, как вьючный ослик. Из темноты улицы на меня выскочила чья-то фигура. Увидев меня, человек остановился, пригнулся и, прихрамывая, нырнул в подворотню.

Следом выскочил патруль из троих фашистов. Старший с автоматом, а двое с карабинами. Меня они не заметили, я успел отойти в черноту под раскидистый вяз и наблюдал из «укрытия».

Фрицы остановились на перекрёстке, оживленно жестикулируя и что-то обсуждая, а затем разделились. Один побежал прямо по улице, второй свернул на соседнюю, а третий с автоматом, рванул в тот проулок, куда скрылась фигура.

Там тупик. Я точно знал, так уже успел немного изучить эту часть города. Либо беглец не местный, либо просто решил там спрятаться, так как не может быстро бежать. Хромал ведь. Я пошел следом за автоматчиком, оставив коробки под деревом. Нагрудный карман приятно грела бумажка-пропуск, можно не опасаться, что меня сграбастают.