На долгую память... - Кротов Александр Михайлович - Страница 14

— Всем что-то нужно от жизни. Жизнь ради жизни, на инстинктах, тоже не плохо. И, мне кажется, ты нуждаешься в религии.

— Здесь лучше думается. Мне кажется, что я днём тоже видел небо. Но оно пугало. А здесь даёт больше простора для мыслей. Мысли идут вперёд, это хорошо, — Виктор начал наслаждаться тем, что его окружает. Бескрайнее чёрное небо, высохшая трава, быстрая речка, что шумела где-то совсем рядом.

Лера постоянно оглядывалась по сторонам, прислушивалась, ждала засады, какого-нибудь подвоха. Но вокруг никого не было.

— Ты помнишь, зачем тебе деньги?

— Какие деньги? — не понял Виктор.

— Ну, клад.

— Клад очень нужен. Я не помню зачем.

— Ты тогда говорил, что тебе нужны деньги, чтобы заплатить за квартиру, иначе жена разведётся с тобой.

— Это я такое сказал? Я это ещё помнил? — удивился Виктор.

— У тебя был с собой блокнот, в него ты записывал всё, что касается твоей жизни. Даже просил меня что-то написать.

— Блокнот. Очень хорошая идея, — сказал Виктор и пошарил по своим карманам. В них лежало два комплекта ключей и двести рублей двумя купюрами. Никакого блокнота у него с собой не было.

— Сейчас у тебя его с собой нет? Мы могли бы многое узнать.

— Я забыл что-то спросить. Вспомнил! Что ты написала в моём блокноте?

— Я написала фразу: Виктору от Леры на долгую память.

— Смешно. С подковыркой фраза.

— Извини, я не знала, что написать.

— Что ты знаешь ещё о моей жизни?

— Больше ничего. Без подробностей. Ты когда-то работал менеджером. У тебя есть жена, которая с тобой хочет развестись. Она симпатичная.

— Ты её видела?

— Да, она приезжала за тобой, когда ты упал в реку. Я не знаю, как у тебя это получилось. Может быть, ты убежал от бандитов. Думаю, ты и сам этого не помнишь. Но тогда мне показалось, что ты меня бросил.

— Мне кажется это не очень хорошие воспоминания. Мне даже немного страшно. Всё хуже, чем я думаю. Но, я хочу, чтобы ты знала, что я никого никогда не бросаю.

— Звучит благородно, — сказала Лера.

Теперь она точно была уверена, что вокруг, на пару километров точно, никого не было.

Они сошли с просёлочной дороги в поле. Высокая сухая трава с мягким шелестом ложилась под тяжестью их ног. Под мраком позднего времени, величаво возвышался дуб, огромная ветвь которого указывала путь к возможному обогащению. А, может быть, и к предстоящим бедам. Там, где когда-то Виктор вырыл неглубокую яму, была уже большая траншея.

— Тут уже кто-то был, — сказала Лера.

— Мы?

— И мы в том числе. Возвращаемся обратно?

— Нет. Как ты думаешь, какие числа самые счастливые? Три или семь?

— Семь уже было. Пусть будет три.

Виктор сделал три больших шага от ствола под самой массивной веткой дерева. Начал копать. Лера продолжала оглядываться по сторонам.

Баюнов копал без устали, будто занимался этим всю жизнь. Вскоре он вытащил из глубокой ямы большую чёрную сумку. В ней, в крепком прозрачном целлофановом пакете лежали пачки денег разного достоинства.

— Как ты думаешь, сколько здесь? — спросил Виктор.

— Думаю, тебе лучше знать.

— А мне сколько нужно?

— Не знаю. Мне нужно не много. Пошли скорее отсюда, а то становится как-то не по себе.

— Пошли.

До дома Леры они дошли в молчании. Никто им не попадался на пути. Деревня спала.

— Ты на машине приехал? Я видела автомобиль около своего дома, — сказала Лера.

— Не знаю даже. Наверное. У меня определённо был автомобиль, я умею водить.

— Значит, у тебя всё не так уж плохо.

Они дошли до калитки за которой стоял старый чёрный «мерс».

— Возьми столько, сколько тебе нужно. Думаю, мне в любом случае хватит, — сказал Виктор, бросив раскрытую сумку к ногам Леры.

Девушка бросилась к деньгам, стала вытаскивать пачки и засовывать их себе за пазуху телогрейки. Она не знала, какой может быть точная сумма в одной упаковке рыжих бумажек, скрепленной обычной канцелярской резинкой. Лера не считала, сколько пачек она забрала, но основная сумма всё равно осталась у Виктора. Поддерживая рукой тяжесть за пазухой, Лера, сказав робкое «спасибо большое», направилась к дому. Страх не прошёл, наоборот, стало тревожнее. Зачем он отдал ей эти деньги, зачем она ему понадобилась сегодня, только ли в лопате дело?

— Можно тебя поцеловать? — спросил Виктор, подняв с земли сумку.

Ах, да, вот оно что. Лере ещё сильнее стало не по себе.

— Может быть, не нужно. Я могу вернуть деньги!

— Я настолько уродлив, что такая сумма ничто по сравнению с моим поцелуем?

— Нет, что ты, дело не в этом! — Лера растерялась.

— Ты не думай, я без пошлостей. Просто поцелуй в щёку. Ничего больше. Хоть я бы и продолжил общение.

— Ты думаешь, это тебе нужно сейчас?

— Ты, конечно же, думаешь, что мне это не нужно!

— У тебя жена…

— Думаешь, на кой чёрт мне это, если я об этом сразу же забуду? Так ты думаешь?

— Ты женат, тебе нужны деньги лишь для того, чтобы она не развелась с тобой.

— Знаешь, я очень хочу тебя как-нибудь обозвать. Как-нибудь оскорбить. Но, понимаю, что ты чужой мне человек. Поэтому этого не сделаю. Это как-то на подсознании. А жену, наверное, я бы обозвал по всякому, хотя даже не помню её имени. Не знаю, как она выглядит. Это не грустно. Это, как-то не правильно и обоснованно верно одновременно. Просто забыл, как это лучше объяснить. Мысли опять тормозятся. Останавливаются слова на взлёте, не могу до конца рассказать о том, о чём думаю. И не только потому, что забываю. Просто у мысли нет стимула. Они тормозят. Им не хватает высоты или разгона…

— Поцелуй меня. Как ты сказал, без пошлостей.

— Я так сказал?

— Да, ты хотел меня поцеловать.

— Ты отказала?

— Сейчас нет.

— Чем же это, интересно, я заставил сменить твоё решение?

— Это не важно, но если твоё желание пропало, то лучше этого не делать, — Лера была в растерянности.

— Надеюсь, мне с тобой интересно не только потому, что ты новый для меня человек.

— В следующий раз тебе лучше отправится на поиски сокровищ со своей женой. Извини, конечно.

— Но я не хочу. Каких сокровищ, кстати?

— Клад.

— У меня он в сумке.

— Да, а твоя машина у забора стоит.

— Моя машина?

— Да. Ты сюда не на электричке же приехал. Сегодня только утром был поезд и всё.

— На машине я сюда приехал, значит?

— Да. Желаю тебе счастья и здоровья. Ну, пока?

— Пока, — сказал Виктор, отворив калитку.

Лера ушла домой, заперла дверь, выдохнула. Она решила не включать свет, лишь аккуратно зажгла свечу и принялась считать деньги. Это было самое странное событие в её жизни. Впрочем, оно принесло свои плоды. А если бы Виктор был здоров и не был бы женат, то кто знает, как бы закончилась эта история! Но и так всё было не плохо, Лера никогда не держала столько денег в своих руках.

А Виктор сел в автомобиль, удивившись тому, на каком «ведре» ему приходится ездить. Ключи были в замке зажигания. Мужчина завёл двигатель и поехал. Нужно было ехать. Но куда?

Вован очнулся от шума проезжающего за забором автомобиля. Голова болела, но это явно было не похмелье.

Баюнов нашёл выезд на трассу и поехал. Дорога начала успокаивать, хотя он совершенно не знал, куда ему нужно было ехать. Он просто ехал вперёд, не следя за тем, как скорость автомобиля на ровной и пустой трассе постепенно нарастала. Впереди показались огни, Виктор переключил дальний свет на ближний. Но огни не двигались. Вдруг захотелось спать. Огни стали ближе. Гаишник махнул жезлом. Виктор остановился.

Представитель службы безопасности дорожного движения медленно подошёл к открытому окну автомобиля. Виктор, по какой-то давно отработанной привычке, достал документы, передал их гаишнику. Тот что-то пробормотал про превышение скорости, потом надолго замолчал, изучая протянутые документы. Там явно было что-то не так.

Виктор начал нервничать, приговаривая про себя поговорку про трёх котов и их хвосты. Потом его взор пал на сумку, что лежала на пассажирском сидении. Оттуда виднелись пятитысячные купюры, и их было много.