Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 2 (СИ) - Токсик Саша - Страница 13

— Куда он? — интересуется бородатый.

— Не знаю… пропал с радаров, — говорю, — у тебя хотел спросить.

— Так я его два года назад и видел, — объясняет бывший клубный работник, — наши к вам с концертом приезжали. Мы тогда с Димкой и с главным вашим душевно посидели, так что я на следующее утро уехать не смог. Укачивало в автобусе, — он с улыбкой качает головой своим воспоминаниям. — Мордатый такой…

— Ивахнюк, — подсказываю.

— Точно… "хнюк"…помню, а что за дерево перед этим — нет.

— Мальчики, я вам не мешаю?! — влезает Кэт.

Мишаня тут же утыкается носом в записи. Девушка притаскивает стопку журналов. Бесплатная хрень из тех, что валяются на столах в отелях или на стойках у кассы супермаркетов. Внутри сплошные рекламные постеры с редким вкраплением заказных статей.

— Дорогие? — интересуюсь.

— Сто рублей!

Мечты о красивой жизни стоят дорого.

Кока-кола, тачки, девушки, ковбои, сигареты, девушки, клёши, диско и снова девушки.

В джинсах, в юбках, в купальниках, в форме стюардесс, на роликах, и даже в скафандре астронавта.

— Вот так сможешь? — спрашивает Кэт? — а вот так? — она листает страницы, — и вот так?

— А у тебя яхта есть?

На фото две упитанных американки в купальниках в белый горох болтают ножками на корме океанской яхты.

— У знакомого есть, — кивает, — только поменьше, конечно.

На водохранилище в яхтклубе.

Запись сборников оказывается долгой. Я и забыл, что всё действие происходит не просто в реальном времени. На запись часового сборника с учётом поиска композиций уходит почти полтора часа.

От нечего делать я складываю пальцы в "магический квадрат". Как говорится "вы вошли в кадр, и я увидел: передо мной звезда". Кэт тут же начинает позировать. Кажется, это у девушек в крови, как у котят гоняться за бантиком.

Встаю, с трудом помещаясь среди коробок. Королева подпольной звукозаписи вальяжно раскидывается на софе, сгоняя остальных. Дурачимся. Я подаю команды: поправить волосы или приподнять руку.

Джон притаскивает из гостиной Агдам и стаканы. Я отказываюсь. Не хватало напиваться в чужой хате и в мутной компании.

— Спортсмен? — пытается подначивать Джон.

— Забыл, что ли? — показываю ему кулак.

Кэт хохочет и неожиданно тоже отказывается от алкоголя. Зато коренастый пьёт за троих. Прикончив бутылку на пару с долговязым, который так и не представился, Джон уходит в коридор. Слышно, как он сначала бубнит, потом ругается, а потом снова бубнит с кем-то по телефону.

— Ты выставляешься? — спрашивает Кэт.

Сперва не понимаю, о чём идёт речь.

— Где?

— В стекляшке.

"Стекляшка" — это областной выставочный зал. Одноэтажное здание со сплошными панорамными окнами. Раньше там выставляли местных художников, потом торговали бижутерией и, наконец, открыли на грант очередной бесполезный музей "не-пойми-чего". Сейчас это здание переживает молодость и, видать, популярно.

— А разве фотографов выставляют? — спрашиваю.

— Конечно, — удивляется девушка, — только конкурс большой… людей знать надо.

Могла бы и не объяснять. Людей везде надо знать. Каким бы талантливым ты не был, без связей останешься со своим талантом в родном Мухосранске. Ну, или в Берёзове.

— Выставляешься? —догадываюсь я.

— Если пройду, — сжимает кулачки Кэт.

— Пройдёшь, — с пьяной вальяжностью заявляет Джон, — с твоим то… ааай!.. да чего я сказал-то?!

Хрясь! Острый кулачок бьёт его по плечу. Конечно, обидно, когда считают, что тебя везде кто-то двигает. Может, оно так и есть. Но зачем девушку расстраивать?

— Мне бежать надо! — подскакиваю, глядя на время, — у меня электричка скоро…

—"… опять от меня сбежала… последняя э-лек-тричкааа…" — напевает долговязый.

— Давай, ты "Роллингов" в следующий раз заберёшь? — предлагает Кэт.

Она берёт с ящика полтинник и протягивает мне. Лезу в карман за сдачей.

— Перестань, — говорит, — ты нас выручил тогда. Если б их нашли, меня бы "свинтили".

А "винтиться" ей совсем не с руки. Не знаю, кто у Кэт родственники, но они явно не простые люди.

— Спасибо, — отвечаю.

Я не дурак от денег отказываться.

— Лучше шмотки себе купи, — Кэт словно стыдно, что она дала слабину, — ходишь, как пенс.

— Как кто?

— Как пенсионер, дярёвня, — она снова ерошит мне лоб.

На этом романтическом моменте мы прощаемся. Джон неожиданно подрывается вместе со мной. Войдя в лифт, я уже сжимаю кулаки. В замкнутом пространстве главное — ударить первым.

Но коренастый на удивление дружелюбен.

— На вокзал тебе? — спрашивает он.

— Угу.

Мы выходим как раз, когда к дому подруливает вишнёвая Лада — "трёшка".

Джон направляется к ней, а навстречу ему вылезает ослепительно красивая девушка. Таких я здесь ещё не видел. Блондинка с длинными "шведскими" волосами и широко распахнутыми наивными глазами. Да ещё к тому же в миниюбке. Впору глаза протереть.

— Эй, фотограф! — машет рукой Джон. — Тебя подбросить?! Меня и так тянет к этому "чудному видению", как магнитом, а тут ещё приглашают.

— До вокзала можно? — спрашиваю.

— Ириш, подбросишь? — уточняет Джон.

— Я не спешу, — Ирина лучезарно улыбается, словно из-за туч выходит солнце.

Сажусь на заднее сиденье. Жигули резво набирают ход. Блондинка ведёт машину аккуратно, но уверенно. Из радиолы бубнит "Маяк".

— Покрути, может, музыку найдёшь? — предлагает Ирина.

Джон поворачивает какие-то настройки.

"…гремит февральская вьюгааа", —вырывается из динамиков.

Чувствую себя героем одного из фильмов Гайдая. И это скверно. Его комедии были смешными для зрителей, а не для героев. Тем, как раз доставалось по полный. Может, у меня интуиция, так странным образом, работает?

На одном из поворотов Ирина притормаживает, и Джон выскакивает. Мы остаёмся в машине вдвоём.

— Тебе же на вокзал? — уточняет Ирина.

— Туда, — говорю, — мне нужно успеть…

Едва успеваю произнести фразу, чтобы хоть как-то завязать разговор, как Ирина сама поворачивается ко мне. Меня обдаёт ароматом духов. Совершенно точно — французских.

— Успеем, — мило улыбается, она, — только мне домой на пару минут заскочить надо. Тут по дороге. Ты не против?

— Не опоздаем? — выдавливаю из себя.

Моё сознание твердит "нахер тебе это надо?", но резкий выплеск гормонов орёт противоположное. "Какая девушка… Не девушка… Мечта!". Тянет Алика на яркую обёртку. Та же Лиза его не трепетной душой взяла. В общем, мои способности к сопротивлению сильно ограничены.

— Тут рядом совсем, — не дожидаясь моего согласия, Ирина поворачивает руль.

Лада сыто взрыкивает двигателем. Мы закатываемся в тихий зелёный дворик. Проезжаем между хрущёвками с цветущими палисадниками под окнами.

На большой асфальтированной площадке пацаны гоняют мяч.

Я смотрю на что угодно, лишь бы не на Иринины ноги в красных босоножках, которые жмут на педали.

Пацаны прерывают игру. Провожают взглядами нашу машину. Если я правильно понимаю, это по нынешним реалиям, практически как мой Порш в прежней жизни.

В мире потреблядства совершенно неважно, сколько стоит вещь. Главное, что ты можешь себе её позволить, а другие нет.

"Откуда у приятельницы Джона такая машина?" — снова вылезает вопрос. Хотя, может, не её… или покататься дали… или она дочка какой-нибудь большой шишки в местной иерархии. Причём не обязательно партийной. Может у неё папа — главный психиатр городской. А я на неё напраслину думаю.

Кэт тоже не из простых советских тружеников. Фарцуя, квартиру в это время не купишь, тем более в престижной новостройке. Да и про "волосатую руку", которая помогает босоногой хиппарке, я тоже запомнил. Я столкнулся с местной "золотой молодёжью", пусть и зацепил самым краем.