Морозов. Книга 5 (СИ) - "Каин" - Страница 58

— Ничего страшного, — устало улыбнулся я и открыл перед синодником дверь, приглашая его внутрь — Это их работа.

— Ваша правда, — согласился куратор и вошёл в холл. — Главное, что все хорошо разрешилось.

Я прошел в гостиную, устроился в кресле и махнул рукой, предлагая жрецу сесть за стол. Уточнил:

— Говорят, старший Воронцов совсем обезумел и напал на Федора Петровича?

— Так и есть, — кивнул синодник и занял кресло. — А виной всему старые обиды. Когда-то давно, Воронцов-старший был сильно и безответно влюблен в мадам Веса. Но та ответила взаимностью вашему дядюшке, Александру Морозову. Слышали про него?

— Само собой, — согласился я. — Легенда семьи, чей монумент должен быть установлен на аллее ведьмаков.

— Ну, многие не согласились бы с вами насчёт этого заявления, — с сомнением протянул Никон. — Фигурой он был неоднозначной. И очень харизматичной. Вы чем-то его напоминаете.

— Спасибо. Это большая честь для меня, — криво усмехнулся я.

— Во избежание всякого рода слухов прошу вас быть аккуратнее с подобными заявлениями на людях.

— Как скажете, — не стал спорить я.

— Так вот: не так давно пошли слухи, что Весс не погибла. И Верховный жрец решил от нее избавиться. Очень уж некрасивая с ней вышла история. Светлая ведьмачка, которая предала идеалы Спасителя и вступила на темную сторону.

— На это наверняка были веские причины, — нахмурился я.

— Само собой. Но репутация Синода страдает независимо от того, есть ли причины или нет. Так вот: Воронцов очень хотел найти Весс после ее возвращения. Решив, что раз уж основной его конкурент погиб — у него появился шанс добиться руки и сердца прекрасной дамы. И на этой почве у жреца и ведьмака случился конфликт. Потому что перед тем как нажать на спусковой крючок, Воронцов четко сказал: "Лилиана Весс передавала вам поклон".

— Да уж, — покачал головой я и откинулся на спинку кресла. — И на что только надеялся Воронцов? Что известность его семьи позволит уйти от наказания? Император и охранка простят убийство верховного жреца?

Никон развел руками:

— Да кто их, лидеров мнений, знает. Но так уж сложилось.

Я кивнул:

— Понимаю. Так или иначе, вам сильно повезло, мастер Никон. Основного конкурента гуси-лебеди уже унесли за Калинов мост. Дорога к посту верховного жреца открыта.

— Боюсь, за этот пост развернется настоящая борьба, — вздохнул Никон.

— Ну и у вас в друзьях есть темный ведьмак, который занимает не последнюю строчку рейтинга, — усмехнулся я. — Плюсом ко всему у него есть друзья, которые тоже могут вам помочь.

Куратор вскинул голову, взглянул на меня, и в его глазах я заметил искорки разгорающегося интереса.

— Вы правда можете мне помочь? — быстро уточнил он и сглотнул.

Диалог прервал Федор, который вошёл в гостиную. В руках у слуги был поднос с чайником и двумя чашками. Дворецкий поставил его на стол, разлил по кружкам свежий отвар и вышел из гостиной.

Я сделал глоток, довольно прикрыл глаза. С ответом я не торопился, помятуя о том, что спешка важна только в ловле блох. Никон тоже взял кружку, но пить не торопился, лишь грел ладони о горячую посуду.

— Не томите, княжич, — вздохнул жрец и я вдруг заметил глубокие тени, которые залегли у него под глазами. — Я бы рад сказать, что меня не коснутся перемены в Синоде. Но это не так. Поговаривают, что многие кабинеты потеряют своих хозяев. Быть может, и для вас готовят нового куратора. Мне припомнят и ваш визит в Мезоамерику и то, что мы не сообщили об угрозах Воронцова. Могут спросить, почему мы не дали ход делу о вашем с ним конфликте. Мне уже намекнули, что не стоило умалчивать о вашем визите в особняк Воронцова. А сделать заявление прессе...

— И что вы ответили?

— Что дело взял под свой контроль сам Верховный. Полагаю, что господин Круглов сможет подтвердить это, если понадобиться.

— Думаю, мы сможем на него положиться.

— Удивительно, Михаил Владимирович, как вам удалось найти общий язык с этим опасным человеком, — заметил мужчина и наконец отпил чай.

После этого он зажмурился и на его губах заиграла слабая улыбка.

— Много бы отдал, чтобы пить такое чаще, — сообщил Никон. — Все же Морозовы умеют наслаждаться жизнью. И кухня у вас хорошая. И секретарша…

— Спасибо. Очень лестно. Я ценю свою семью. Считаю, что некоторым образом вы тоже стали частью нашего дома.

— Что? — Никон поперхнулся.

— Вы много сделали для нас. Я помню ваше хорошее отношение и доброту. И думаю, что было бы здорово помочь своему человеку.

— Согласен.

— Только помните, Никон: неблагодарные люди плохо заканчивают, — я вернул опустевшую кружку на стол.

Несмотря на горящие дрова в камине, в гостиной сгустилась тьма. Она мягко потекла от стен, покатилась над ковром, между креслами и доверчиво прильнула к моим ногам, словно домашний кот.

— Плохо заканчивают и те, кто смеет угрожать моей семье.

Никон настороженно прижал к груди кружку и не сводил с меня взгляда.

— Помнится, Федор Петрович был очень храбр за столом башни. Давил на меня, угрожал моей семье

— Вы хотите сказать…

Жрец запнулся и откашлялся, поперхнувшись следующими словами.

— Я хочу сказать, что есть вещи, которые делать опасно. Помнится, когда-то вы сказали, что темным нельзя доверять.

— Был неправ, — мотнул головой жрец.

— Мне вы можете доверять. И я буду доверять вам.

— Конечно.

— И я верю, что вы не станете делать глупостей, какие себе позволял Федор Петрович. Где он теперь?

— Судьба наказала, — поспешно кивнул куратор, и в неверном тусклом свете мне показалось, что лицо его заметно побледнело.

— Вот и прекрасно, — подытожил я и кивнул на чашку. — А теперь пейте отвар. Уж дюже хорошим он сегодня получился у Федора. Будет жаль, если остынет.

Никон кивнул и сделал глоток. И я с трудом сдержался от довольной улыбки: руки синодника мелко подрагивали. А значит, мои слова про верховного жреца достигли цели.

После разговора Никон заторопился домой. Спешно допил отвар и сообщил, что засиделся в гостях, что, наверное, отвлекает меня от отдыха, пора бы и честь знать. Встал из-за стола, откланялся и быстрым шагом направился к выходу. Я же поднялся на ноги и поплелся в свою комнату. Лег на кровать, заложил руки за голову, довольно прикрыл глаза. Вздохнул. Наконец-то все позади.

— Да, коса? — уточнил я. Но "Скорбь" промолчала. И только после нескольких секунд я вспомнил, что Александр ушел в другой мир.

Сердце кольнула тоска, но мне быстро удалось ее отогнать. Старик сделал для меня и семьи слишком многое, чтобы сидеть в бетонном мешке. А наставничество… придется учиться самому. Впереди меня ждут новые заботы. Например, стоит помочь Никону заполучить место верховного жреца. С этим назначением станет куда проще жить в изменчивом мире. Может Пожарские с Шереметьевыми мне в этом помогут. Все же надо пользоваться предложением дружбы, пока оно в силе. А если приятели не помогут — что же, обойдусь как-нибудь без них.

Так, раздумывая о будущем семьи, я провалился в глубокий сон без сновидений. Из которого меня вырвал звон будильника.

Я сел на кровати, потянулся, встал с постели, подошел к окну, раздвинул шторы, впуская в комнату солнечные лучи. Довольно улыбнулся, радуясь новому утру. Несмотря на неприятности, отчего-то поверил, что с этого момента жизнь станет светлее. Накануне я не снял одежду и подумал, что давно такого себе не позволял. Потому скинул вчерашние шмотки и направился в ванную. Пора на тренировку. Быстро привел себя в порядок, оделся, прихватил из угла косу и вышел из комнаты.

В гостиной никого не было. Я вышел на террасу, но направился не в сторону площадки. Сначала я хотел посетить старый карцер Александра.

В склепе пахло сыростью и пылью. И я с усмешкой заметил, как угол над креслом начал заплетать паутиной паук. Видимо осмелел после того, как хозяин покинул свое место.